Чувства красных имеют значение

Лишь на Западе чуть поутихла буря безумия под лозунгом «Black Lives Matter!», как у границ РФ, теперь уже в Белоруссии начал потрескивать новый политический пожар, который многим хотелось бы направить против русских, чтобы русского народа, русских земель, русской истории осталось поменьше. Тем временем в России, вникая в выкрики, что вылетают буквально по любому поводу, всё острее понимаешь неутешительное: сегодня общественные настроения (вернее, нестроения) всё больше похожи на перестроечные.

 

 

Однако это не предвкушение либеральной «перестройки-2», которой нас так долго стращали. Это желание перестройки зеркальной, выдаваемой за реставрацию советского «всего хорошего». От такого наше общество вовсе не защищено, ибо выводы из перестройки-1 были сделаны половинчатые или ложные. Сколь ни скорбно, мы готовы к новому кругу если не государственного саморазрушения, то национального самоуничижения. Если на Западе подтвердилась опытом догадка, что новые фашисты назовутся антифашистами, то в России разумом, патриотизмом, нравственностью стали представляться взгляды более отвратительные и беспросветные, чем глупость и всевозможная аномия, что выдавались в начале 90-х за социальную норму.

 

О национальном нездоровье можно судить, например, по тупым остротам про «крепостное право», коими иная часть российской публики отреагировала на чудовищные картины самоистязания белого Запада. Вопрос гыгыкающих пошляков: «Должны ли потомки крепостных ставить на колени потомков дворян?» – в здоровом обществе достоин единственного понимания: пошляк, то и дело поминающий «крепостное право», пытается ставить на колени русский народ в целом.

 

Недавний снос памятника солдатам-героям Кавказской войны в Адлере, требования черкесских общественников (завязанных на ряд зарубежных столиц) и дальше сносить памятники «русским колонизаторам» ради «межнационального мира» многих встревожили и были названы «российским аналогом BLM». Увы, даже люди, углядевшие эту угрозу, часто в упор не видят: главная форма её – истовое самоунижение, как выражался Константин Крылов, самокозление русских, что всё гуще процветает под красными флажками в порядке полоумной борьбы с «антисоветчиной» (в ход пошло уж и это плесневелое словечко).

 

Пожалуй, с начала 90-х либеральная пропаганда не выливала на русскую историю впрямую столько грязи, сколько года с 2017 льют на неё «советские патриоты», выставляющие русских замордованными рабами, этакими белыми гаитянами на Багровом острове, которые убили хозяев, но оказались не достойны такого счастья.

 

Хлещет унылая нищенская мерзость про «поротых барами на конюшне» вплоть до октября 1917 года. Про «10% грамотных», на которые была бы обречена Россия без советской власти (окаменелая выдумка тройной шпионки Закревской-Бенкендорф-Будберг). Про «2% хозяев и 98% голодных рабов» (сегодняшняя выдумка «православной сталинистки» Прудниковой). Про сотни тысяч русских крестьян-недомерков, ежегодно вымиравших от голода, покуда их, криворуких, не умевших хлеба вырастить, не накормили колхозы (это открытие 2000-х сполна обыграно украинской пропагандой про «вечно голодных пьяниц москалей»).

 

И всё это, по мнению красных «борцов с антисоветчиной», не просто имело место, но и продолжалось бы по сей день. Мол, если бы даже русских не истребили немцы или американцы, в не осчастливленной совдепом России сто лет спустя пахали бы сохой на барина неграмотные смерды. И, мол, сомневаться в этом – кощунство.

 

Заметить, что в России в 1914 г. учащихся вузов имелось, как в Германии и Франции вместе взятых – «русофобия». Предположить, что школьную сеть, удвоившуюся за предвоенное десятилетие, можно было бы ещё за десять лет дорастить без гекатомбы «классовой борьбы» – «русофобия». Заявить с потолка, что «в немецкой армии все были со средним образованием, а в русской – хорошо, если каждый десятый с начальным» – советский патриотизм. Как и утверждение, будто русский народ к развитию и выживанию способен только в формате «красного проекта», что теперь понимается как личный проект уникального вождя. Разумеется, нерусского. И русскими, в общем, преданного.

 

Да почему ж русские не способны иначе? Тут, после марксистских заклинаний про «периферийный капитализм» раздаётся такое, что с ново советского на старо либеральный переводится как «народ не тот».

 

В 90-е зияющие дыры советской идеологии подштопали сменовеховщиной с идеей служения, по-простому высказанной партизаном-георгиевским кавалером из кинофильма «Секретарь райкома» (1942): «Что до веры – бог с ней, что до царя – чёрт с ним, а вот Отечество у нас одно». В постсоветье её пришлось понимать навыворот: «Бог с ним, с коммунизмом, чёрт с ними, с вождями, жила бы страна родная». В 2000-е в моду вошли обильные разговоры о «советской меритократии». Пригодилось подцепленное от либералов словечко «элиты» – особенно в вопросе о «сталинском производстве новых элит». Ныне красное место в красном нытье занимают суждения о том, какая сволочь «элита» – что дореволюционная, что советская.

 

Мол, до революции верхний слой русского общества составляли идиоты и моральные уроды, которым лишь кого бы помучить. Горстка партийцев оказалась вроде бы единственно дееспособными людьми Багрового Гаити. Но не тут-то было – у всех народов лучшие люди могут служить национальным интересам, а у русского – хоть к каждому, кто чего-то добился, приставляй особиста с наганом… Портятся в России «элиты» без регулярного смертоубийства, правильно провести которое мог лишь один угрюмый гений! Все предатели! Хуже того – «воры». Это за границей «большие боссы – слабо дрессированные хищники», люди жутковатые, но порочные по-крупному, дерущиеся за власть, предающие по-шекспировски. А в «этой стране» все норовят украсть либо продаться за копеечку иль ради права тыкать Ваньку Жукова селёдкой в харю – утверждают «советские люди», не замечая, что не «булкохрусты проклятые» вышли из горнила 90-х, но их собственный образ мысли, более подобающий не героям «Туманности Андромеды», а стайной хомякогиене.

 

Из красного чада открывается странная перспектива. Уверяю: если нам повезёт и не придётся осмысливать роль сталинского образа в демонтаже России, предметом изучения станет роль его же в деконструкции советского мифа. Необольшевистская версия – дескать, СССР не устоял, поскольку «предали Сталина» и даже, ибо незаменимый Сталин оказался не вечен – превращает время Иосифа Триждывеличайшего в единственно истинную советскую Швамбранию. А вся послесталинская советская эпоха низводится до подготовки к Большой Сдаче.

 

Как ни смешно, необольшевики вот-вот возьмут на вооружение презрительную формулу из угара перестройки-1: «последние 70 лет». Мол, в своих квазирелигиозных фантазиях мы обитаем в Советской России (даже требуем от «власовской власти» сажать «антисоветчиков»), но «последние 70 лет» мы не жили настоящей советской жизнью, «потому что нельзя это жизнью назвать»: и при Брежневе были предатели Косыгин и Андропов, а Хрущёв вообще не лучше Гитлера!

 

Главным сюжетом советской истории для новых красных становится предательство. Если «демократы» норовили русских определять как виноватых перед миром, то «советские патриоты» русских осмысляют как виноватых перед Сталиным. Либеральное присловье про «четыре миллиона доносов» красные апроприировали, решив, что это про доносы, написанные врагами народа, чтобы погубить побольше советских людей и очернить СВД – Сталинское Великое Делание.

 

Мерзость объяснений «почему всё так» доходит до уровня «настоящие коммунисты погибли на фронте, остались одни предатели». Долгого разбора требует красное помешательство на теме вселенской «власовщины». Оно уже прорывается откровениями вроде: «Не для того советские люди победили русскую фашистскую нечисть, чтобы та возродилась!»

 

В отчаянной попытке доказать, что в советской истории всё было правильно и прекрасно, необольшевизм не только одержимо замарывает всю русскую историю, но и разрушает историю советскую. Он сделался некробольшевизмом. Бесконечное «Да здравствует товарищ Сталин!» превратилось в «Сталин, убей!» и «Сталин или смерть!». Но Сталин-то умер… Остаётся надеяться на китайских товарищей, у которых «получилось».

 

И сие непотребство бурлит под уверения, будто если ослабить напор, отовсюду вылезут проклятые «власовцы», «нашу историю» перепишут каким-то страшным образом, а все народы России отвернутся от русских, как отвернулись после ХХ-де съезда китайцы. Вот если поднажать, чтоб ни одна собака булкой не смела хрустеть и сомневаться в том, что нужно знать про «крепостное право», про «элиты», про «власовцев» – тогда-то и в русских никто не усомнится: ни китайцы, ни казахи, ни татары, ни белорусы, ни украинцы, ни сибиряки, ни поморы… Всем будет ясно: люди сами себе враги, если несут о себе такое, что должно проходить по разряду вражеской пропаганды.

 

А пока любое русское или недостаточно красное – доброе слово о не взорванной России, старое название города или улицы, георгиевская ленточка, трёхцветный или Андреевский флаг – вызывает у бдительных товарищей неудержимую ярость, коей позавидуют чёрно-радужные борцы с апроприацией и абьюзом:

 

- Ч. К.! Ч. К.! Ч. К.! Чувства Красных имеют значение!

Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter