Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поручил Министерству иностранных дел (МИД) Республики Казахстан (РК) разработать новую редакцию концепции внешней политики страны. Такое поручение было отдано им 19 ноября с.г. в ходе расширенной коллегии МИД РК. По требованию главы государства, новая редакция концепции внешней политики должна появиться на свет уже в первом полугодии следующего года. По словам Назарбаева, новая концепция призвана подчеркнуть "возрастающую субъектность Казахстана на мировой арене". "В ней должен быть представлен углубленный анализ современной ситуации в мире, четко обозначены наши позиции по важнейшим международным проблемам, внешнеполитические интересы, роль в глобальных и региональных делах", - подчеркнул лидер Казахстана.
С момента обретения своей независимости внешнеполитическая стратегия РК основывалась на принципе «многовекторности», т.е. на балансировании между тремя основными центрами силами (Россия, США и Китай), действующими в ЦАР. Причем каждый из этих центров был по своему важен для становления молодого казахстанского государства. Так, США обеспечивали на первом этапе международную легитимность новой постсоветской страны и ее последующий выход на мировые рынки нефти, газа и, особенно, урана. Китай был крайне важен как растущий политический и экономический гигант, расположенный неподалеку. Росссия – как традиционный большой сосед, органически дополняющий Казахстан.
Но и однозначный выбор в пользу одного из партнеров представлялся Астане невозможным без утраты свободы внешнеполитического маневра. Опора на Вашингтон однозначно приводила к размещению американских баз на территории РК и быстрой утрате остатков суверенитета. Китай всегда воспринимался казахстанской элитой как историческая угроза, а партнерство с ним реально вело к тотальной унификации по китайскому образцу, а в недалекой перспективе – и к полной ассимиляции. Облокотиться на Москву в то время было невозможно вследствие невнятной политики Кремля в СНГ, ненадежностью ее как партнера, а также политической и экономической слабости тогдашней России. Руководство Казахстана воспринимало свою страну в образе мудрой черепахи, возлежашей на этих «трех китах» и спокойно плывущей по бурному международному морю.
С приходом Марата Тажина к руководству МИДом Казахстана во внешнеполитической оптике появилось и четвертое направление – Евросоюз. Большинство наблюдателей расценивало европейский выбор Казахстана как некую причуду, предназначенную для наведения европейского лоска на политический фасад евроазиатской страны. Или связывало этот шаг с реализацией амбициозных проектов Астаны, вроде председательства в ОБСЕ или с предстоящим самостоятельным выходом Казахстана на европейские рынки нефти и газа. Однако с обозначением европейского вектора Астана соотносила вполне прагматические цели. Первая – ЕС был важен РК как источник новых технологий и донор развития. Этот тезис, в частности, был открыто озвучен президентом Назарбаевым на недавней коллегии МИД: «Взамен на наши ресурсы, на торговлю, которую ведем, мы хотим, чтобы крупный, малый бизнес европейских стран, инновации, новые технологии приходили в Казахстан». Вторая, менее афишируемая цель – использовать ЕС в качестве политического зонтика и безвредного модератора в конфликтах внутри ЦАР или как буфер между традиционными «тремя китами» казахстанской внешней политики.
По мере становления экономики и политической системы РК во внешнеполитических приоритетах страны стали происходить определенные изменения. Казахстан стал позиционировать себя как состоявшийся лидер Центральной Азии и даже включил этот регион свой потенциальной опеки в орбиту внешнеполитических проритетов. Кроме того, в последние «путинские» годы Астана стала делать отчетливый крен в пользу Москву, которая резко усилилась в политическом, военном и экономической отношении. Этой трепетной близости способствовало определенное сходство структуры нефтегазовых экономик и усиливающее тождество политических систем. В условиях роста цен на энергоносители также появилась возможность реализовать совместно с Россией давние планы Нурсултана Назарбаева по интеграции постсоветского пространства. Однако резкое падение цен на нефть и другие виды экспортного сырья, а также нарастающий финасовый кризис коренным образом изменили плаы казахстанского руководства. Это потребовало разработки новой Концепции внешней политики Казахстана, которая с полным основанием может быть названа «концепцией выживания».
Главной проблемой казахстанской (как впрочем, и российской) экономики сегодня является нехватка кредитных ресурсов. Это связано с невозможностью получить привычные «дешевые длинные деньги» на Западе, столь необходимые для рефинансирования имеющихся значительных долгов и живительных вливаний в экономику страны. В поисках необходимых финансовых источников Астана с неизбежностью повернулась на Восток. Так, на последней коллегии МИДа речь шла о всемерном содействии экономическому развитию страны в условиях мирового финансового кризиса; об углублении евразийской и центрально-азиатской интеграции. Нурсултан Назарбаев напомнил дипломатам «о необходимости наполнения новым содержанием эффективного и взаимовыгодного партнерства на приоритетных направлениях внешней политики Казахстана». Помимо уже известных приоритетов (напомним, это Россия, Китай, США, Центральная Азия и Европейский союз) президент Казахстана назвал и новый – это государства Персидского залива, накопившие значительные золотовалютные резрвы. Также в сфере внимания Казахстана будет оставаться развитие партнерских отношений с другими небедными странами, проявлющими экономическую активность в ЦАР, - Японией, Индией, ведущими государствами Южной и Юго-Восточной Азии (прежде всего, имеются ввиду Малайзия, Сингапур – образцы политической и экономической моды для Астаны и Южная Корея), а также с зажиточными странами Ближнего и Среднего Востока и даже Латинской Америки.
В последнее время Казахстан также отчетливо сместил акценты своего экономического сотрудничества с Российской Федерацией и Китаем. Так, президент Казахстана заявил в МИДе, что "Россия была и остается надежным союзником, экономическим партнером, добрым соседом Казахстана, с которым нас связывают тысячи нитей». Однако на том же заседании расширенной коллегии казахстанского внешнеполитического ведомства Китай был назван Назарбаевым стратегическим партнером, с которым "мы будем продолжать политику, нацеленную на углубление, расширение взаимовыгодного сотрудничества, поддержание интенсивного диалога во всех областях". Разница в подходах довольно очевидна. Похоже, что в условиях острой нехватки финансов давний исторический страх в ЦАР перед «желтым сверх- гигантом» заметно притупился. Или, перефразируя старую казахскую пословицу, можно сказать так: «Когда придет экономический кризис, черный китаец братом покажется!» Другое дело, что за крепость юаня уже в среднесрочной перспективе никто не может поручиться. Дело в том, что китайская экономика серьезно зависит от американской. Поэтому, если в Америке начнется рецессия, то в Китае будут очень большие проблемы, т. что с финансовой помощью странам ЦАР в Пекине вполне могут и подождать.
Да и на хрестоматийный тезис - «Запад нам поможет» казахстанским властям особо уповать не следует. Как известно, к разработке антикризисной программы РК были привлечены заокеанские консультанты из банков, как Credit Suisse, JP Morgan и City Bank. Трудно понять, как такие «лучшие мировые эксперты» (по выражению премьера К.Масимова), которые не смогли предотвратить собственный финансовый обвал, будут совершать экономическое чудо в Казахстане. Как правило, стандартные рецепты заокеанских экономистов ограничиваются резким сокращением вложений во внутренний рынок ради спасения глобальной финансовой системы и кучки приближенных к власти концернов. Но страны СНГ хотят другого – всех в Содружестве интересуют неотложные меры по сохранению реального сектора, по поддержке малого и среднего бизнеса и по недопущению падения уровня жизни населения, т.к. это позволит недопустить перерастания экономического кризиса в масштабный социально-политический коллапс. В этой связи перед странами СНГ стоит жесткий выбор: либо продолжать работать финансовым придатком других валютных систем и ощущать на себе постоянные последствия кризисов, либо создавать собственную региональную платежную систему, как, например, это делает ЕС.
Ведь только так - в виде большого экономического пространства - можно сохранять устойчивость на волнах мирового экономического кризиса. И до недавнего времени в реализации именно такой стратегии «совместного выживания» сомнений не было: Казахстан считался одним из «локомотивов интеграции» на на постсоветском пространстве. Но теперь многие наблюдатели обращают внимание тот факт, что интеграционная риторика о взаимосвязях с Россией и об укреплении постсоветского пространства (с помощью таких инструментов, как Таможенный союз и ЕврАзЭС) почти полностью исчезла из речей казахстанских чиновников, а также страниц и экранов местных СМИ. Весьма характерно, что в своем недавнем выступлении в МИДе президент Назарбаев упомянул ЕврАзЭС только в качестве примера "роли Казахстана во влиятельных международных организациях", где казахстанские чиновники высокого уровня осуществлют руководство исполнительными органами Организации. (Напомним, что в октябре 2007 года новым генсеком ЕврАзЭС стал представитель Казахстана, бывший посол РК в РФ, опытный политик Таир Мансуров.) И стратегическая диллема - будет ли Астана вместе с Москвой строить на постсоветском пространстве общий «Ноев ковчег» или предпочтет роль «страны-поплавка» в бушуещем глобальном океане – еще окончательно не разрешена. По сути, новая концепция внешней политики и даст ответ на этот принципиально важный вопрос: «Как будет выживать Казахстан: вместе с Россией или в одиночку?»
