По материалам семинара АПН-ИНС 30 июня 2005 г. "Цена "казахстанского вопроса "для России"" .
На одном из "круглых столов", посвященном проблемам Центральной Азии, мне довелось беседовать с лидерами казахстанской оппозиции, которые будут участвовать в данном семинаре. В ходе откровенного диалога я задал вопрос: "В чем принципиальное расхождение ваших взглядов со взглядами Назарбаева и касается ли это расхождение будущих отношений с Россией?" На это лидеры оппозиции ответили так: "Нет, наш твердый курс — на стратегическое партнерство с Россией. Но у Казахстана есть некоторые экономические и внутриполитические проблемы, которые мы видим с несколько иной точки зрения". Поэтому я готов поддержать выступление Станислава Белковского и в отношении Казахстана также позиционировать себя как сторонника "революции сверху". Только путем определенных консенсусных договоренностей между представителями политических элит, только на пути поиска компромиссов возможно предотвращение тех негативных событий, которые уже начались в Центральной Азии, в Оше и Андижане.
В апреле этого года я побывал с длительным визитом в Казахстане. В Киргизии, Узбекистане, Туркмении, где приходилось бывать прежде, мне не раз говорили, что, вот, мы живем плохо, а в Казахстане — гораздо лучше, и все стремятся уехать туда на заработки. Поэтому в ходе поездки в Казахстан я невольно сравнивал свою информацию с впечатлениями, полученными от других постсоветских республик Центральной Азии. Приведу простой бытовой пример. Алма-Ату принципиально отличает, например, от Ташкента — количество иномарок; на казахских улицах их больше раз в десять. Эта поездка убедила меня в том, что в Казахстане есть определенный костяк стабильности. Об этом "запасе доверия к власти" также говорят материалы трех социологических опросов, которые проводились ВЦИОМ и рядом других структур на протяжении последнего года в России, Украине, Белоруссии и Казахстане. По уровню социального оптимизма лидирует именно Казахстан, а Россия, между прочим, оказалась на последнем, четвертом месте.
Однако, несмотря на такие прекрасные результаты опросов и невзирая на всю видимость стабильности, я, тем не менее, готов согласиться со Станиславом Белковским, — определенные предпосылки для дестабилизации ситуации в Казахстане есть. В чем состоят эти предпосылки? В чем заключается угроза? Угроза прежде всего — в повторении трагического пути Леонида Кучмы. Господин Назарбаев, при всем действительно крупном масштабе его личности, объективно зависим от внешних сил. Россию тревожит, что Казахстан поддался давлению США. Мало кто знает об этом, но Казахстан находится в составе немногочисленной группы стран, чьи солдаты помогают Соединенным Штатам в Ираке. Точно так же в Ираке находятся грузинские и украинские миротворцы. Этот факт не слишком афишируется, но степень американского влияния на возможные геополитические процессы иллюстрирует очень хорошо. Позиция нынешнего руководства Казахстана по нефтепроводу Баку—Тбилиси—Джейхан может характеризоваться как имеющая определенные антироссийские тенденции. И вот всё это вместе вызывает у меня определенные опасения по поводу декабря текущего года и в отношении предрешенности вопроса о преемственности власти в Астане.
Если говорить о "ключах от власти", находящихся в руках внешних сил, то у американцев есть и в самом деле немало оснований так утверждать. Прежде всего, назову в данной связи "дело Гиффина", которое сейчас расследуется в США. Недаром представители оппозиции говорят, что президентские выборы, дата которых на день моего выступления официально еще не объявлена, будут досрочными. (Через три дня после настоящего семинара президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил, что будет баллотироваться на новый срок.) На мой взгляд, это вполне реально, потому что в январе начнется суд в Америке. Этот судебный процесс может вынести решение с претензиями, в том числе уголовного плана, к главе государства. Насколько эти претензии будут легитимными с точки зрения международного права — это один вопрос, а вот с точки зрения эффективности в качестве дестабилизирующего фактора внутри страны — совсем другой.
"Дело Гиффина" дамокловым мечом висит не только и даже не столько над Назарбаевым, сколько над всей политической ситуацией в Казахстане. Кроме того, определенные противоречия существуют и внутри действующей элиты. Политическая элита не едина, в ней нет четкого понимания процесса преемственности власти. Кроме того, на протяжении нескольких последних месяцев господа Ющенко и Саакашвили неоднократно посещали Казахстан. В ходе своих визитов "революционные лидеры" пытались каким-то образом повлиять на Назарбаева и его окружение. Поэтому, конечно, сама постановка проблемы "Цены казахстанского вопроса для России" на этом "круглом столе" весьма своевременна. И то, что Институт национальной стратегии планирует развернуть свое подразделение в Казахстане, является очень позитивным и знаковым обстоятельством.
Я бы предложил всем российским экспертам, в том числе Институту национальной стратегии и его будущему отделению в Казахстане, определиться по ряду основных позиций.
Первый базовый принцип — Россия не заинтересована ни в каких дестабилизирующих событиях, по какому бы сценарию они не происходили: андижанскому, майданскому или какому-либо еще.
Второй принцип — Россия заинтересована в конструктивном диалоге и сотрудничестве со всеми политическими силами Казахстана: как с действующей властью, так и с оппозицией.
Третий принцип — со всеми ведущими политическими партиями Казахстана надо договориться о том, что отношения с Россией — это краеугольный камень стабильности, и они не должны подвергаться никаким изменениям в рамках преемственности системы власти в Казахстане.
Наконец, четвертый базовый принцип — сохранение и развитие общего информационно-культурного пространства. Без этих факторов полагаться на то, что Казахстан инерционно всегда будет с Россией, — очень наивно. Это даже опасно в условиях, когда два главных геополитических игрока, Америка и Китай, развивают такую колоссальную активность.
О роли США http://www.russdom.ru/2004/200406i/20040609.html уже много и не раз говорилось. Но соседний с нами Китай уже с 2001 года является сверхдержавой, которая активно действует в Центральной Азии. Не секрет, что события в Андижане без китайской поддержки не завершились бы так быстро и так успешно с точки зрения сохранения действующего режима Каримова. Моя версия андижанских событий заключается в том, что там действовали не только спецслужбы Узбекистана, но и Китая. Кроме того, президенту Каримову удалось создать консенсус политических элит, в том числе неформальных структур, обладающих ресурсными (силовыми) возможностями для стабилизации ситуации. И они в условиях кризиса действовали эффективно и адекватно. Таких внутренних механизмов мобилизации и стабилизации общества на случай кризисной ситуации в современном Казахстане пока не просматривается, и это является определенным фактором угрозы.
И ситуация в Андижане еще раз очень четко показала, что в условиях кризисной ситуации российские телеканалы и другие СМИ переходят под внешнее содержательное американо-британское управление. Масс-медиа сразу становятся под управление тех сил, которые заинтересованы в дестабилизации ситуации. Каримов смог изменить эту ситуацию, только полностью прекратив телевещание. Я не знаю, хватит ли у Назарбаева решимости повторить этот шаг. Он более жесткий человек, нежели Акаев, но более мягок по сравнению с Каримовым. Я не уверен, что у него хватит сил и политической воли для таких жестких действий, да еще в условиях кризиса и активизации всех сдерживающих факторов, которые отмечались выше.
Поэтому последним по месту, но не последним по значению потенциальным фактором дестабилизации постсоветского пространства в целом (и Казахстана в частности) является отсутствие на нем какой-то направленной и системной политики со стороны России. То есть за декларативными призывами об укреплении дружбы, по сути, не следует технологическая проработка, прежде всего грамотная информационная политика. Даже недавняя встреча президента Назарбаева с Путиным в Челябинске в российских средствах массовой информации подавалась крайне скупо. Этот саммит трактовался не как знаковое событие, а как случайный эпизод в общем информационном потоке. Хотя 12 июля 2004 году президент Путин выступил перед послами России во всех странах мира и там четко расставил внешнеполитические приоритеты: на первом месте — СНГ, на втором — Европа, потом — США, потом — АТР, и потом — всё остальное. Провозглашаемые государством цели — не указ даже для тех средств массовой информации, которые юридически контролируются государством или ведущей государственной компанией "Газпром" Приоритеты в информационной политике, особенно у телеканалов, принципиально иные.
Но не только российская, но и казахстанская элита, несколько убаюканная своими экономическими успехами, на мой взгляд, недооценивает угрозы внешнего информационного давления. Этот "накат" может происходить, в том числе, и через российское медиа-пространство. России необходимо пытаться срочно изменить ситуацию с информационным освещением событий в Центральной Азии. Но и представителям Казахстана следует обратить внимание на эти угрозы уже сегодня, готовя механизмы информационного противовеса. Ключевым моментом является опыт концентрации инструментов информационного противодействия в кризисных ситуациях. Но пока таких инструментов нет ни в России, ни в Казахстане. Создать их необходимо в течение нескольких месяцев до начала активной фазы президентской кампании в Казахстане. И наш "круглый стол" ИНС-АПН, несомненно, должен стать первым шагом в этом направлении.
Но закончил бы я свое выступление все-таки на более оптимистической ноте. Конечно, существует определенное число людей в России и в Казахстане, которые четко представляют себе, как реально развивается ситуация. Одно это уже вселяет определенную уверенность в то, что политические элиты России и Казахстана не будут застигнуты врасплох. И роль экспертного сообщества здесь я вижу в том, чтобы анализировать проблемы, постоянно предлагать пути их решения. Нам, экспертам, надо требовать от властей и общества адекватных действий по обеспечению планового механизма передачи власти, недопустимости хаоса и дестабилизации. Предупрежден — значит вооружен.
Панарин Игорь Николаевич, политолог, профессор Дипломатической Академии МИД РФ, кандидат психологических наук, доктор политических наук, академик Академии Военных Наук.
http://www.panarin.com/
