На сороковины в Беслан приехал целый десант из журналистов. Они толпой ходили по Беслану и бесцеремонно расспрашивали людей, которые поминали своих родных:
- А теперь, после сорокадневного траура, войны с ингушами не будет?
- Не будет, — говорили им, и журналисты разочарованно брели дальше. В поисках того, кто сорвется и пошлет их куда подальше. Как объяснить всем, ищущим сенсаций, что к нам в Беслан пришла не нация «соседей-врагов»: к нам пришли конкретные преступники.
Тем не менее, съемочные группы ТВ лавиной едут в Осетию. Бойкие журналисты точат перья, выдавая полную несуразицу: одни обнаружили в Осетии «осетинский куклуксклан», другие придумали про совместное заявление президентов Осетии и Ингушетии. Видимо, мало было по бесланской трагедии в СМИ вороха непроверенной информации. Вдобавок парламентская комиссия как назло действует в каком-то опереточно секретном режиме. Тут еще участники и комментаторы событий подливают масла в огонь, боясь заранее, что что-нибудь случится после окончания сорокодневного траура. Ждут возмездия, взывают к отмщению — провоцируют резню…
Либеральнейшие газеты старательно напоминают осетинам про кровную месть. Пишут «про то, что 40 дней осетинские мужики бороды растят, а потом бреются и (на уровне рефлекса) идут резать кровников». Ставят в пример мстителя Виталия Калоева, потерявшего близких в авиакатастрофе над Боденским озером. Да, с точки зрения жителя Кавказа, осетин Калоев поступил как настоящий мужчина. Виновен он или нет, пусть решает швейцарский суд. Когда враг или обидчик определен, на Кавказе принято наказывать виновных. Но не убивать кого попало и сгоряча. Осетин Виталий Калоев, который лишился всей семьи по вине швейцарского диспетчера, поехал в Швейцарию только тогда, когда стало очевидно, кто персонально виноват в его трагедии.
Сами бесланцы сегодня говорят, что ни с кем воевать не собираются. Но пресса свое строчит, а ТВ опять снимает. Какие-то екатеринбургские, извините за выражение, стрингеры, мгновенно разобравшись в нашей непростой ситуации, наснимали нечто ужасное в Беслане. Такое, что теперь сами показывать боятся: «журналистская самоцензура». Но эти крупные специалисты по Осетии уже трубят о себе на весь мир, даже для пиара пригласили на клубный просмотр осетинскую диаспору Екатеринбурга. Зачем вся эта бойкая торговля на нашем осетинском горе? Я, например, вполне себе представляю, что могли наснимать камеры в бесланской школе. И видеть этот фильм не хочу, потому что ТАКОЕ горе обнажает все — и самое высокое, и самое низкое.
Об этом писать тяжело, но внутри здания школы были мои близкие родственники. Они чудом остались живы, спасшись 3 сентября во время первого взрыва. Это те самые две девочки, которых многие видели во время показа одного и того же сюжета по всем каналам ТВ. Их родной отец сказал мне — месть обязательно будет, но это будет месть по отношению к конкретным людям. Нет смысла в войне с ингушами. Даже если кому-то этого очень хочется, то их ждет разочарование. В нашем горе виноваты не все ингуши или чеченцы поголовно, а конкретные люди, которые должны быть жестоко наказаны.
Виноват и тот, кто сидя в Лондоне, уже ставшем «тихой пристанью» безнаказанности террористов и преступников всех мастей, мог помочь спасти наших детей. Он не сделал этого и должен быть наказан. И все те, кого мы еще не знаем, тоже обязательно будут наказаны. И если недавнее «покушение» на Ахмета Закаева можно рассматривать без кавычек, то лично я, поддерживаю тех, кто не даст ему спать спокойно.
Осетины — законопослушные люди, они всегда были с российским государством и в войне, и в мирное время. Но есть законы государства, и есть людские законы — неписанные, но так же обязательные к исполнению. Наверно, даже более обязательные, чем принятая наспех Конституция. И по всем этим законам мы обязаны покарать действительно виновных, чтобы люди Беслана нашли успокоение в своем горе, зная, что зло не прошло безнаказанным.
И пусть работает парламентская комиссия, но она должна осознавать всю тяжесть взятого на себя обязательства. Замять или не обнародовать результаты расследования бесланских событий так просто не удастся. В конечном итоге, от того, сможет ли государство справиться с возложенным на него долгом, зависит, каким будет финал этой трагедии.
