Конституционный суд РФ разъяснил, что адресную интернет-переписку с органами власти через их официальные каналы связи, не предполагающую доступа широкого круга лиц, нельзя квалифицировать как публичную клевету с использованием информационно-телекоммуникационных сетей.
Поводом к разъяснению стала жалоба Лилии Роговой. Женщина направила органам публичной власти обращения, где указала, что её соседи-чиновники позорят имя одной из политических партий, представляют угрозу для всего российского общества и превышают полномочия в попытках лишить её собственности.
Суды нескольких инстанций признали эти сведения ложными, порочащими честь и достоинство чиновников, а сами обращения - злоупотреблением правом из желания причинить им вред, а не защитить свои права. Поскольку Рогова писала на официальные интернет-порталы, в интернет-приемные и на электронную почту органов власти, её действия квалифицировали как клевету, совершённую публично с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, что ужесточает ответственность.
Однако Конституционный суд разъяснил, что Конституция РФ не допускает подобной оценки переписки с органами власти через их официальные средства интернет-коммуникации в качестве публичного распространения информации, если письма и обращения не предполагали доступа к ним широкого круга лиц.
Суд указал, что само по себе обращение в органы власти нельзя счесть неправомерным распространением информации, и осуществление прав в рамках закона не должно повлечь для граждан неблагоприятных последствий.
Если органы власти и должностные лица для информационного взаимодействия позволяют гражданам писать им через официальные интернет-сайты, то обязанность исключить доступ неопределенного круга лиц к таким обращениям возлагается на этот орган, организацию или должностное лицо, поскольку для гражданина электронная коммуникация предполагает соблюдение конституционных гарантий, включая право на тайну переписки.
Тем самым, заключил КС, обращение через интернет, предполагающее переписку только с конкретным адресатом, не обусловливает квалификации такого заявления как публичного распространения информации и не должно приводить к усилению уголовной ответственности за клевету.
