За год до президентских выборов мыслящая Россия увязла в идейной бижутерии. Стабильность царит столь безветренная, что обсуждение хроники 1917 года, день за днем поставляемой в наше информационное пространство в связи со столетним юбилеем великой революции, кажется отвлеченным занятием, граничащим с эскапизмом: никаких параллелей с сегодняшним днем, ну просто ничего общего. В самом деле, вопрос «вы за красных или за белых?» представляется сегодня столь же оторванным от реальности, как, например, вопрос о сущности ада: огненное ли он пекло или же ледяная пустыня?
Зато уже сейчас можно подвести итоги третьего срока Путина как президента России (и четвертого – как национального лидера). Оставшийся год явно ничего не прибавит к уже истекшим пяти, разве что может закрыть некоторые незавершенные гештальты.
Экономические итоги пяти лет – это стагнация, закономерно перешедшая в спад. Вернемся ли мы к концу текущего года снова в стагнацию или же продолжим падать – это, как и прежде, зависит исключительно от цены барреля. При этом, как мы видим сейчас, подорожание барреля – тоже не сахар. Оно толкает вверх рубль, разоряет бюджет, расстраивает планы экспортеров и рушит усилия по импортозамещению. Уверенный экономический рост кажется сейчас настолько недостижимым, что появилась даже «Партия роста» - и сразу же потерпела неудачу.
Впрочем, пять лет назад потребность что-то делать в экономике ощущалась не менее явственно. Но тогда гора президентской власти родила мышь «майских указов», которые, подобно легендарным решениям пленумов, до сих пор не выполняются, хотя мы давно уже должны были о них забыть и пойти дальше. Какое-то реформистское ерзание в экономическом блоке правительства и вокруг него чувствуется, но экономика – это явно не тот конек, на котором власть может ехать на выборы. Предложить тут нечего.
Но нечего предложить и в социальной сфере. Столкнувшись с кризисом, общество не стало справедливее. Напротив, призывы отщипнуть от населения еще и еще один кусочек денег звучат постоянно и порой реализуются. То грозят отнять материнский капитал, то повысить НДФЛ, то как-нибудь нахимичить с пенсионными взносами. Излишне говорить и о неумолимо растущих коммунальных и автомобильных поборах. Растущую несправедливость в пропагандистском смысле еще как-то скрашивает шумная борьба с коррупцией; беднеющему населению утешительно знать, что богатые тоже плачут, путь и выборочно, в том числе на уровне губернаторов и даже министров. Но в целом «жить стало лучше» - не тот лозунг, который власть сможет выдвинуть будущей весной.
Зато жить стало веселее, и это несомненно. Главным источником веселухи за эти пять лет сделалась внешняя политика. Здесь все было куда динамичнее, чем в экономике. В отношениях с Западом из страны просто подозрительной мы превратились в страну-изгоя. Россия под санкциями! Можно ли было об этом мечтать в былые годы?
На этом фронте у нас есть герои и есть победы. Победой стало присоединение Крыма – хотя в действительности это был утешительный приз на фоне колоссального проигрыша на Украине, крупнейшей геополитической катастрофы со времен распада СССР. И последствия этой катастрофы – не тот гештальт, который будет закрыт за год.
Еще одна победа, которую официоз представляет как бы бесплатной и как бы бескровной – это спасение режима Асада в Сирии. Правда, несмотря на объяснения мудрецов о том, как это нам поможет с Украиной, с Америкой и т.п., до сих пор непонятно, что с этой победой нам практически делать – а между тем, наклевывается и какая-то военная активность в Ливии: похоже, Халифа Хафтар – наш новый Асад, и его тоже нужно спасать.
В целом страна уверенно переходит на рельсы позднего СССР, вновь выворачиваясь наизнанку: внешняя экспансия совершается за счет внутреннего развития и, в свою очередь, служит оправданием его отсутствия.
Есть и победы вовсе мифологические, такие как избрание Трампа президентом США. Тут надо сказать, что мифы про «всемогущих русских хакеров» и про «Владимира Путина – самого влиятельного человека в мире», конечно, придуманы и используются в США и других странах для их внутриполитических целей, но не менее действенно служат и для целей российской внутренней политики. Этими мифами вполне можно затыкать дыры, образовавшиеся из-за отсутствия реальных успехов. Нас боятся? Значит, мы ого-го.
Похоже, что это и есть тот идейный багаж, с которым власть идет на собственные перевыборы. Об этом можно судить по набирающей вес идее перенести президентские выборы с 11 марта – дня, диктуемого Конституцией – на 18 марта – всенародный праздник воссоединения с Крымом. Эта символическая мелочь придала бы выборам не просто плебисцитарный, а карикатурно-плебисцитарный характер: вспомните о том, кто подарил вам Крым, и сделайте благодетелю ответный подарок в виде своих голосов.
Перед режиссерами выборов стоит сложнейшая задача. Всякий режиссер стремится поставить хороший спектакль, а с демократическим спектаклем в России всегда было плохо. Это особенно очевидно зрителю, совсем недавно просмотревшему спектакль в американском театре и сейчас готовящемуся смотреть, что ему покажут французы.
Начать с того, что высшая исполнительная власть у нас в стране никогда еще не менялась в результате выборов. Революция, дворцовый переворот, смерть правителя, назначение преемника – вот какими инструментами пользовалась наша история. В этом аспекте мы отстали где на десятилетия, а где и на столетия не только от США и стран Европы, но и от Индии, от всей Латинской Америки и даже от части Африки. Все эти страны не умерли и не развалились от того, что в один прекрасный момент оппозиционный кандидат победил на выборах и вступил в должность. Мы через этот опыт не прошли, хотя возможности для этого за последние двадцать лет были.
Но в каком-то смысле демократический спектакль важнее демократии как таковой. По существу он и древнее нее. Он восходит к тем легендарным временам, когда, по версии Роберта Грейвса, царь по прошествии определенного числа лет правления, чтобы обновить свой божественный «мандат», на один день уступал свой трон юноше-заместителю, которого на закате дня приносили в жертву, после чего правитель вновь приступал к исполнению своих обязанностей. Возможно, чем-то подобным руководствовался и Иван Грозный, уступая на время трон князю Симеону.
Так что институт преемника, дважды задействованный в нашей постсоветской истории, какие-то функции демократического спектакля выполнял. А в 2011-2012 годах был организован яркий внеэлекторальный демократический спектакль: главный кандидат сражался не столько со своими номинальными соперниками, сколько с поднявшей голову болотной гидрой. Действо выглядело настолько правдоподобно, что в ночь своего триумфа победитель даже прослезился.
Сейчас этого уже не повторить. Не найдешь дураков для массовки, сколько ни освобождай редких сидящих оппозиционеров, сколько ни подбадривай ветеранов былых сражений. Правдоподобных спарринг-партнеров тоже уже не подготовить; не Кудрина же вытаскивать на ринг? не Прохорова же?
Иными словами, даже внеэлекторального соперника у существующей власти внутри страны не найдется. Остается внешний враг. Либо мы, либо америкосы. Либо мы, либо майдан. Либо мы, либо хаос, мрак, холод, голод, разруха.
Однако современный демократический спектакль – это не только увеселительное мероприятие, но и возможность для дискуссии о будущем страны. А никакой дискуссии не будет. Она невозможна в ситуации предлагаемой дихотомии: есть какое-никакое начальство и есть абсолютное зло. Что бы ни делало начальство, это все равно всегда будет по определению лучше абсолютного зла.
Впрочем, основная масса населения не увидит в этом проблемы. И 70 процентов придут на участки, и 70 процентов из них проголосуют единственно верным способом. Проблема, однако есть – и она даже не в том, что в эту игру десятилетиями играли избиратели Маркоса, Мубарака и династии Сомоса. Проблема в том, что с каждыми подобными выборами растет отчуждение граждан от собственного государства, равнодушие к его судьбе. Посреди народного равнодушия власть становится легкой добычей предателей. Так уже было совсем недавно, и есть опасение, что мы вступает в ту же колею.
Нет сомнения в том, что люди в высоких башнях эту опасность понимают. Нет сомнения и в том, что выходить из этой колеи, в которую нас вновь загоняет история, нужно осторожно. Но изобрести иное будущее необходимо уже сейчас. После марта 2018 года будет поздно.
