На днях исполняется год со дня признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. За этот год ни одна страна мира, за исключением Никарагуа (и то в лишь лице президента Ортеги) официально не признала независимость этих республик. Даже в Белоруссии, где неоднократно заявлялось, что этот вопрос будет рассмотрен и решен, он до сих пор не внесен в повестку дня местного парламента.
Однако нужно ли России признание Абхазии и Южной Осетии другими государствами? Наверно, нет и на это недвусмысленно намекнул В. Путин во время своего визита в Сухуми: Абхазии не нужно признание других стран, кроме России, заявил он.
И действительно, хотя на данный момент между Россией и Абхазией установлены теснейшие связи и абхазский народ благодарен России за признание независимости, за стабильность на этой земле и за экономическую помощь, однако благодарность не самый надежный элемент в политике.
Сейчас интересы России и Абхазии совпадают, в том числе, благодаря разрушительной политике нынешнего тбилисского руководства, но никто не может сказать заранее, что будет завтра. Нельзя забывать, что и у маленькой и находящейся фактически на содержание России Абхазии есть свои интересы и абхазская элита, как бы пророссийски она не была настроена, на первое место всегда будет ставить интересы собственной республики, а не что-то другое. А в один прекрасный день (и не только в фантастической перспективе) интересы Абхазии могут войти в некоторое противоречие с интересами России.
Это может выразиться в попытках абхазского руководства начать проводить т.н. многовекторную политику.
Мы это хорошо видим хотя бы на примере Белоруссии, президент которой годами без устали объявлял себя самым преданным и надежным стратегическим союзником России. Робкие попытки обозначить некую «многовекторность» уже были за этот год, прошедший после признания независимости Абхазии. Неоднократно абхазские политики, в основном пока оппозиционные, а также местные журналисты в своих выступлениях и статьях ставили вопрос о необходимости активизации связей с другими странами, кроме России. Да и простая политическая логика подсказывает любому субъекту политического процесса: не клади все яйца в одну корзину…
Именно на этом факторе в будущем могут сыграть многие страны и силы, имеющие интересы в Южном Кавказе и в Причерноморье.
Активизация таких сил, которые будут пытаться выходить напрямую на абхазские власти, даст сухумским политикам возможность гораздо большего маневра по отношению к Москве, что, на наш взгляд, невыгодно не только России, но в конечном итоге и Грузии. Поскольку развитие такого процесса усиливает реальную независимость Абхазии, причем независимость уже не только от Грузии, но и от северного соседа. И кладет фундамент под постепенное оформление Абхазии, как субъекта международной политики, а потом и международного права, пусть (пока) признанного не всеми странами и только де-факто. Этот процесс уже на самом деле может стать практически необратимым.
В интересах России не допустить такого развития событий и иметь такие механизмы воздействия на маленькую республику, которые надежно удержaт ее полностью в российской орбите и
пресекут всякие попытки реальной, а не показной многовекторности в политическом курсе Сухуми. В этом смысле надо обратить внимание на особенности демографической ситуации в Абхазии, которая очень серьезно влияет на все процессы в этой республике и так было всегда, за последние десятилетия и даже столетия.
Население Абхазии на данный момент состоит из трех основных национальных компонентов: абхазы, армяне и грузины (живущие компактно в Гальском районе).
Абхазы, хотя и не составляют абсолютного большинства населения, контролируют почти все властные структуры и занимают не менее 70-80 процентов должностей в них. Армянское население, несмотря на крепкие позиции в экономике республики, политически «пассивно» и их представители находятся в тени абхазской элиты.
Именно армянское население можно считать главной опорой Москвы в Абхазии в случае какого-либо обострения ситуации. Однако армяне расселены почти равномерно и не образуют крупных массивов сплошного преобладания по численности. Они традиционно, еще с советских времен, мало активны политически и вряд ли смогут в одиночку оказывать решающее влияние на политические процессы и в будущем.
Не стоит забывать еще о таком факторе, как нынешние потомки т.н. мухаджиров (переселенцев из Северного Кавказа в Турцию в 19-м веке). Их численность в странах Ближнего Востока довольно значительна и определенная часть из них, возможно не одна тысяча, со временем может оказаться в Абхазии, что укрепит демографические позиции абхазов.
Но главное, что эти репатрианты могут принести с собой и усилить в республике антироссийские настроения и стремление полностью избавиться от опеки Москвы, а также постепенно изменить религиозную идентичность абхазского народа, который пока относит в себя (хотя бы формально) больше к православию. Кстати, президент Абхазии Багапш неоднократно пытался посетить с визитом Турцию и другие страны Ближнего Востока, чтобы встретиться с представителями т.н. черкесской (абхазской) диаспоры в этих странах, хотя этот визит пока не состоялся.
Поэтому, чтобы обеспечить надежные рычаги влияния на ситуацию в Абхазии, не допустить роста происламских, прозападных и антироссийских настроений и иметь твердое большинство православного и пророссийского населения, Москве, на наш взгляд, следует работать не только с абхазами и армянским населением, но и обратить внимание на грузин, компактно живущих в Гальском районе.
В Гальском районе до войны 1992-93 года жило свыше 80 тысяч населения, главным образом грузин (мегрелов). Сейчас, по абхазским данным, там постоянно проживает примерно 50 тысяч человек, хотя более реалистические оценки указывают на число от 30 до 40 тыс. Абхазские власти отрезали несколько сел от прежней территории района и передали их соседним районам.
Политика Сухуми в Гальском районе направлена на следующие цели: размывание грузинской (грузино-мегрельской) идентичности населения и постепенный перевод ее на мегрельскую (абхазо-мегрельскую); недопущение самостоятельного участия жителей района в политических процессах в республике и в то же время, использование их, как послушного электората на выборах (президента, парламента); выкачивание ресурсов из района, который в советское время считался одним из самых богатых районов не только Абхазии, но и всей Грузии. Заметим, что в Гальском районе находится важная часть инфраструктуры Ингурской ГЭС, крупнейшего экономического объекта Абхазии и Грузии.
Что касается политической ситуации и управленческих структур в Гальском районе, местное грузинское население представлено главным образом в статусе глав некоторых сел. В парламенте Абхазии из 35 членов лишь три депутата представляют этот район и лишь один из них этнический грузин, хотя район имеет почти четверть населения Абхазии. В районном руководстве, милиции и в других структурах также в основном работают абхазы. Грузинское население крайне пассивно политически, большинство не имеет гражданства Абхазии или России.
Абхазские власти последовательно осуществляют «культурную политику» в Гальском районе, которая предусматривает постепенное вытеснение грузинского языка из образования и СМИ, в частности, почти все школы, за исключением нескольких, переведены на русский язык и предпринимаются попытки введения абхазского языка в них. Все это направлено, как уже отмечалось, на изменение этнической идентичности местного населения, которое считает себя грузинами мегрельского происхождения. Цель — постепенно утвердить среди населения Гальского района мегрельскую идентичность, как отличную от общегрузинской, а потом уже и абхазскую. Возможность такого изменения на самом деле существует, так как абхазы и мегрелы (грузины) стоят очень близко в культурном плане и переход из одного этноса в другой имели довольно массовый характер в прошлом.
Позитивны ли подобные процессы, если они будут набирать силу, с точки зрения российских долгосрочных интересов в регионе? Наверно, нет и вот почему. «Абхазизация» местного населения, то есть его постепенная дезинтеграция от грузинской идентичности и «интеграция» в абхазскую или искусственно создаваемую мегрельскую, укрепит уверенность абхазской элиты в себе, увеличит ее самостоятельность и стремление избавиться от контроля Москвы, усилит демографические и электоральные позиции абхазов. С другой стороны, размывание грузинского этнического элемента в этом районе в условиях опеки Абхазии со стороны России придаст дополнительный импульс русофобским настроениям, которые раздувают определенные круги в Грузии, даст этим силам некие «аргументы», что, мол, «русские оккупанты уничтожают все грузинское» и т.д.
В то же время, консервация нынешнего положения, когда грузинское население в Гали пассивно и думает только о выживании, также представляется не самым лучшим выходом. Такая ситуация дает возможность криминальным бандам активно действовать в регионе, создает благоприятную почву для осуществления терактов и похищений людей. К тому же, грузинское население в нынешнем положении остается в целом объектом манипуляции со стороны тбилисского режима и через них, потенциально, различных западных структур.
Теперь, когда в Гальском районе довольно сильно присутствие российских структур, в том числе военных, пограничных и т.д., наверно было бы логично, если бы в России обратили более пристальное внимание на положение грузинского населения в этом регионе. Увеличение численности проживающих в районе людей, защита языковых прав населения в сфере образования, активное участие грузин в местных органах власти, улучшение экономического положения и ситуации в сфере безопасности не только даст России дополнительные рычаги для воздействия на ситуации в Абхазии, но и окажет серьезное влияние на ситуацию в самой Грузии, особенно в западных регионах (Мегрелии), с населением которой у жителей Гальского района имеются родственные и другие связи.
Не случайно режим Саакашвили всячески избегает ситуации, когда значительная часть грузинского населения оказалась бы на территории, где сильно российское военное и иное присутствие. Например, в Ахалгорском районе Южной Осетии, где до войны жило в основном грузинское население, власти Тбилиси организовали практически исход этого населения из района, прекратив выдачу пенсий, подачу электроэнергии и т.д. Спровоцировать грузинское население Гали покинуть район не имело смысла, так как там проживает довольно значительное количество людей и принять стольких новых беженцев власти Грузии просто не могли.
Поэтому сейчас появилась возможность на деле показать позитивные плоды российской политики в отношений грузинского населения одного из самых крупных районов этого региона и на наш взгляд, было бы правильно использовать такую возможность.
