Задержание Ходорковского, считает политолог, стало логичным продолжением его линии на нагнетание конфронтации с властями. Его достаточно резкие заявления об оборотнях в прокурорских мундирах, постоянное апеллирование к западному общественному мнению, активная пропагандистская кампания в печати должны были, как представляется, довести дело до предельного напряжения и вынудить президента РФ пойти на компромисс, начать поиск приемлемого для Ходорковского выхода из ситуации.
Однако развитие событий не играло на него. Последние решения бизнес-организаций, таких как РСПП, ОПОРА, «Деловая Россия», были выдержаны в компромиссных тонах и оставляли Ходорковского один на один с прокуратурой. Да и позиция западных СМИ стала меняться не в его пользу. Так что ему оставалось два выхода. Первый - поэтапное снятие напряжения в результате закулисных договоренностей. Второй - доведение дела до жесткой конфронтации и какого-либо символического акта, который бы взорвал статус-кво и придал бы событиям новый поворот.
И, судя по всему, Ходорковский выбрал второе. Недаром он заявил недавно, что готов стать скорее политзаключенным, чем политэмигрантом. Фактически, он спровоцировал Генпрокуратуру на такое решение. Впрочем, отметил эксперт, нельзя не заметить и глупости прокуратуры, которая поддалась на подобную линию. Подобное решение выгодно исключительно Ходорковскому. Оно работает на его версию, что прокуратура выполняет заказ по выдворению его из страны.
Что же касается формальных аргументов адвокатов Ходорковского о том, что он не явился на допрос следователя по уважительной причине – нахождения в командировке – то, как считает политолог, они не выдерживают критики. Во-первых, неявка на допрос «подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего и свидетеля» (п.1, ст.113. УПК) в любом случае (по уважительной причине и без нее) нарушает права тех, кто сидит по этому делу: они будут вынуждены сидеть дольше. Во-вторых, командировка не является уважительной причиной для неявки. В конце концов, она может длиться и три дня, и три недели, и три года. В третьих, от принудительного привода, согласно пункту 3 той же статьи УПК, освобождаются только «несовершеннолетние, беременные и больные». Ходорковский не принадлежит ни к одной из этих трех категорий граждан. В четвертых, даже если его адвокаты вовремя уведомили прокуратуру о неявке бизнесмена по причине пребывания в командировке, здесь, очевидно, требовалось и согласие следователей на то, чтобы перенести допрос, а вовсе не уведомление в одностороннем порядке.
Однако все вышеперечисленное и формальная правота Генпрокуратуры не отменяет ошибочности ее действий, считает Иосиф Дискин. Поняв, что Ходорковский не придет на допрос, ее представители должны были обратиться к общественности, к примеру, провести пресс-конференцию, а вовсе не арестовывать олигарха. Теперь же начался новый акт драмы и новая истерика. Генпрокуратура втянулась в тот сценарий, который ей навязывал Ходорковский. Совершенно не следовало играть по чужим правилам. Он хотел изменения направленности дела до начала судебного процесса над Платоном Лебедевым, - потому что там явно удалось нарыть многое - и ему это удалось.
По информации политолога, характерно, что изначально самому бизнесмену ничего не угрожало. Ему предлагали более-менее компромиссный вариант – условное осуждение для Лебедева, который вряд ли намеревался идти в депутаты - он же потребовал полного снятия обвинений со своего коллеги. Однако это бы означало – практически полную капитуляцию президента, на что Кремль, естественно, никак не мог пойти.
