АПН: Сегодня состоялась прямая линия – общение президента Путина с вверенным ему судьбой народом. По вашему мнению, сказал ли глава государства что-либо, достойное внимания? Видите ли вы в его словах какие-то намеки на новый государственный курс? На коррекцию текущей политики?
Борис Межуев, главный редактор АПН:
От выступления главы государства не стоит ждать каких-то прорывов. Весь смысл события – расставить политические акценты, указать, чему власть будет уделять первостепенное внимание, а что отойдет на второй план. И здесь кое-какие изменения имеются.
Совершенно очевидно, что это речь человека, который не собирается продлевать свои полномочия после 2008 года, но явно хочет сохранить до 2008 года политическое влияние.
В последнее время обострился, прежде всего, в сетевом пространстве, спор между так наз. «имперцами» и так наз. «этнонационалистами». Любопытным моментом этого спора, его теневой стороной, было то обстоятельство, что, как правило, «имперцы» в 90% из 100 находились на лояльных власти позициях, тогда как этнонационалисты в 90% из 100 входили в лагерь патриотической оппозиции. Возникло в силу этого разделения неадекватное представление, что нынешняя власть, стремясь удержать контроль над постсоветским пространством, в том числе входя в конфликты с внешним миром, между тем непременно будет проводить политику, игнорирующую интересы коренного, преимущественного русского, населения нашей страны.
В защиту этого утверждения подводились различные сомнительные аргументы. Как-то — "бюрократический режим всегда антинационален", "русская бюрократия полностью лишена национального чувства", "Путин сознательно хочет разбавить нашу страну нерусским населением, растворить Россию в Азии" и т.д.
Любопытным образом, мы видим в этом интервью совершенно иную расстановку акцентов, прямо противоположную ожиданиям всех спорящих сторон. Президент воспринял практически все основные тезисы этнонационалистической оппозиции. В его речи прозвучали едва ли не все пункты социально-патриотической программы, как она была заявлена в том числе и публицистами нашего издания. Тут и требования разобраться с местной бюрократией, потакающей этническим мафиям, и призыв навести порядок на городских рынках с целью допустить на них местного сельхозпроизводителя и, наконец, самое главное — в первый раз четко высказанное стремление защитить отечественный рынок труда от наплыва дешевой рабочей силы.
В то же самое время президент был подчеркнуто осторожен в ответах на вопросы, касающихся взаимоотношения России с её соседями. Он несколько раз подчеркнул, что Россия не должна вмешиваться в суверенные дела новых независимых государств, что возврат к союзному государству невозможен, что Россия, защищая права жителей непризнанных государств, свято чтит территориальную целостность попирающих их республиканских центров. Он не проявил никакого особого рвения в том числе и в защите интересов севастопольцев в их противостоянии с киевскими властями.
"Имперцы" — сторонники Путина — наверняка ожидали от него более жестких слов. И действительно, относительно благополучная экономическая ситуация в России позволяла нашему руководителю такие слова произнести.
Итак, мы видим, что Путин движется в сторону принятия программы этнонационализма и заметно дистанцируется от жесткой «имперской риторики» образца начала 2006 года. И в контексте подтвержденного самим президентом его ухода от власти в 2008 году эта смена акцентов выглядит вполне логичной. Путин берет привлекательные лозунги, популярные среди населения, сохраняя тем самым свой высокий рейтинг, и одновременно пытается показать мировому сообществу, что имперская игра России не заходит слишком далеко.
