Принято считать, что единственный коридор энерготранзита, где российское доминирование выглядит все еще безоблачным, — это долгосрочные поставки газа в страны Объединенной Европы. Значение для Европы российского газа, который используется в основном для отопления, можно сравнить только с Гольфстримом, омывающим европейский полуостров в Евразии. Если поставки российского газа внезапно прекратятся, то современной Европе грозит новый ледниковый период. Такой же, кстати, в недалеком будущем прогнозируют специалисты по климату, обещающие грядущее "веерное отключение" теплого течения. Поэтому стабильность российского "газового Гольфстрима" крайне важна с точки зрения энергетической безопасности Евросоюза. Но и в этих сложившихся отношениях Россия — ЕС есть немало проблем.
Сегодня настал тот самый момент, когда особые обязанности, которые накладывает ЕС на свою "кочегарку" Россию, должны быть дополнены соответствующими особыми правами. Понятно, что сегодня и в ближайшие десятилетия российский энергетический экспорт в Европу не имеет альтернативы для обеих сторон. Однако до сих пор публично не обсуждалась ни схема участия стран ЕС в газовом транспортном консорциуме, ни направление крупных европейских инвестиций в газовую отрасль России. При этом нужно четко понимать, что в перспективе возможны только две долгосрочные стратегии. Либо европейцы инвестируют свои значительные средства в модернизацию российских трубопроводов, получив гарантии того, что добываемое сырье будет гарантированно поступать именно в ЕС. Либо поставщики из России, желающие расширять экспорт в Евросоюз, масштабно инвестируют в инфраструктуру сами и самостоятельно несут все риски, компенсируя их повышением внутрироссийской цены на энергоносители.
Евросоюз делает ставку на второй вариант и в переговорах по газу настаивает на отмене "энергетического демпинга", из-за которого российские промышленные потребители получают газ, цена которого в пять раз ниже экспортного уровня. Однако резкое повышение тарифов на газ стало бы в России ценовым шоком для всей экономики. Позиция России состоит в том, что низкие внутренние цены на энергию — естественное преимущество богатой ресурсами страны. Следует также напомнить, что вся газовая инфраструктура была создана в 1970-80-е гг. за счет советского государства и в ущерб другим социальным факторам. Чтобы создать экспортную отрасль, деньги "изымались" из других отраслей промышленности и из сферы потребления населения. Советский Союз ежегодно вкладывал в газовую промышленность порядка 10-12 млрд. долларов. Кажущаяся дешевизна тарифов сегодня — это недоучет стоимости строительства советской инфраструктуры.
Россия сегодня в основном добывает еще "старый советский" газ, но с каждым годом растет потребность в ремонте трубопроводов, а с 2010 г. нужно будет осуществлять масштабные проекты — освоение новых регионов и строительство транспортных систем. Повторить советский проект "газ — трубы" при нынешних ценах (не только низких внутренних, но и неадекватно заниженных экспортных) крайне сложно.
Под шумные разговоры о либерализации рынка газа ситуация в Европе осталось прежней: в каждой европейской стране газовая индустрия сформировалась на базе национальной газовой компании — монополиста (например, Рургаз в Германии, Газ де Франс во Франции, и проч.) Именно эти компании владеют магистральными газопроводами и хранилищами газа на территории своих стран. Эти монополисты закупают газ у экспортеров газа на границе по так называемой первой оптовой цене (приблизительно $100 за 1000 куб.м газа). Затем местные газовые гиганты транспортируют газ по своим магистральным газопроводам и реализуют его по второй оптовой цене ($150-200 за 1000 куб.м) крупным потребителям газа и газораспределительным организациям для перепродажи газа средним и мелким розничным потребителям газа по рыночной цене (примерно $350 за 1000 куб.м). При драматическом росте цен на нефть, газовые цены зафиксированы долгосрочными контрактами на десятилетия вперед, при этом разница между первой и второй оптовой ценой заметно превышает все мыслимые затраты на прокачку соответствующих объемов и хранение газа.
Сегодня просматривается только два выхода из ловушки "первой оптовой цены". Один заключается в публичном признании прежде заключенных с Евросоюзом ценовых контрактов как коррупционных или подписанных под давлением. (С проведением судебного процесса по примеру трибунала над бывшими министрами энергетики Турции — Кумхуром Эрсумером и Зеки Каканом, которым вменяется в вину подписание соглашений на импорт по невыгодным ценам по проекту "Голубой поток").
Другой состоит в постепенном увеличении отпускной цены на газ вследствие "психологической премии", аналогичной той, что связывает высокие цены на нефть с нестабильностью транзита и поставок (постоянные теракты на трубопроводах в Ираке или угроза смены власти в Венесуэле). Применительно к России генератором такой "премии" могли бы стать социальная нестабильность в регионах газового транзита или участившиеся аварии изношенных трубопроводов. (Известный философ Вадим Цымбурский также предположил возможный "сценарий террора против трубопроводов"). Но не дожидаясь реализации подобных "сценариев", Россия имеет полное моральное право поставить вопрос о ценовых изменениях и расширении своего участия в будущем газовом рынке Европы, поскольку всегда, даже в условиях тяжелого кризиса 1990-х гг., она оставалась абсолютно надежным партнером по устойчивому снабжению европейского континента энергией.
Решение вопроса о справедливых ценах на газ и европейских инвестициях в добычу и экспорт энергоресурсов возвращает нас к проблеме энергетической стратегии России в целом. Сегодня речь должна идти о долгосрочной энергетической политике и стратегии, прежде всего, собственного развития России, увязанной с внешнеэкономическими аспектами. Под системным развитием следует понимать не рост физических объемов экспорта и даже не в увеличение его стоимостного объема, а реинвестицию сверхдоходов от газового экспорта в модернизацию российской экономики. В конечном итоге, только государство, озабоченное модернизацией экономики России в целом, (а не отдельные корпорации!) может быть заинтересовано в комплексном развитии нашей страны.
