Эти фильмы имеет смысл рассматривать под одним заголовком не потому, что они прокатываются в кинотеатрах в одно время и достаточно успешно. Есть куда более серьёзная точка сопряжения: они оба эксплуатируют какое-то Событие русской культуры.
В случае с «Холопом-2» это Отечественная война 1812 года, благодаря Лермонтову, а затем Льву Толстому вошедшая в самое сердце русской классики. В случае с «Мастером и Маргаритой» это, понятно, сам роман Булгакова, для XX века знаковый.
Так вот: сравнить, как используются эти явления в современности, как МОЖНО их использовать – это поучительный опыт.
До того, как посмотреть оба фильма, я читала на них отзывы, и по этим отзывам ожидала, что «Холоп-2» мне, скорее, понравится, а «Мастер и Маргарита» – пожалуй, нет. Так и произошло, но с существенной поправкой: произошло только ближе к концу фильмов, на последней трети.
Потому что сценарно «Холоп-2» – фильм слабенький, клишированный (о чём уже и цифирь «2» свидетельствует), и игра актёров в нём не поражает воображение. Лучше, чем «слегка забавным», он становится только с того момента, как властная федеральная чиновница оказывается в заточении и оттуда наблюдает, как перевоспитывают её дочь. Ведь перевоспитывают её именно посредством погружения в русскую историю. Что станет делать девочка, выросшая в преклонении перед Парижем и отчуждении от «рашки»? Сможет ли она, в минуту сильного душевного напряжения, подняться до героизма? Девочка сможет, и в фильме довольно даже трогательно показано, что и мать-чиновница испытает по этому поводу облегчение и душевный подъём.
И дело не в том, что глупый доверчивый российский народ кормят сентиментальными баснями. Дело вот в чём: у Константина Крылова в статье 2009 года «Аллегория. Три пути развития Российского государства» был образ старика с мешком – образ прошлого. В этом тощем мешке, писал Крылов, есть ЧТО-ТО, не вполне даже понятное, но то, что, если его выбрать, даст смысл будущему. Смысл для нового, непаразитического существования. Человек, даже развращённый, может в трудную годину вспомнить о героических деяниях предков и найти в себе силы держаться под ударами судьбы. Даже федеральный чиновник это может. Так вот в «Холопе-2», если отжать сентиментальность, это показано хорошо.
Но ведь это и вполне реалистично. Люди действительно привыкают думать о себе низко. «Мы слабые, мы жалкие, мы корыстные, мы дряни, не жили достойно – не стоит и начинать». Так человек, войдя в колею дряни, продолжает этой колеёй брести, углубляя её (и всё больше оправдывая себя: «а что делать, жизнь такая»). Вещь, лежащая в загадочном мешке у старика, – это и есть то, что может человека из колеи выдернуть. И перестав думать о себе как о дряни (оправданной «такой жизнью») – человек может даже перестать быть дрянью. Я совершенно допускаю, что если бы российские чиновники и значительная часть интеллигенции ещё с советских времён не привыкли думать о своей стране как о полуколонии, уступающей Всему Цивилизованному Миру, – мы бы жили в принципе в другой стране, с иным самосознанием.
С тем, что это удалось показать, и показать на русском материале (пусть даже на сниженном, лубочном уровне), я поздравляю такую, в остальном, заурядную неплохую комедьку, как «Холоп-2».
Напротив, по новым «Мастеру и Маргарите» видно, что это «делали профессионалы». Ну, в том прямом и добротном смысле, что – профессионально сделано. Хорошо сыграно. Сценарий «по самому Булгакову» (я, кстати, не соглашусь с теми, кто считает, что Булгакова там совсем мало – нет, Булгакова там заметно, и не только «Мастера и Маргариту» заметно, но и кое-что из «Театрального романа», и моменты биографии). Придя в кинотеатр с готовностью не одобрять, я прилежно смотрела и ждала, когда же уже можно будет с чистой совестью не одобрить. Так вот: этот момент наступил только почти в самом конце фильма, «по итогу всего».
Дело в том, что авторы заигрались. Они играли в игру, предложенную самим Булгаковым, это правда, но не имея его ума, чувства меры да и, полагаю, попросту не имея его христианского воспитания. И в итоге зашли слишком далеко по дороге неразличения Добра и Зла.
Кто-то скажет, что это сделано намеренно, что фильм – намеренно антироссийский. Как человек, отмечавший русофобию в книгах Чхартишвили и Улицкой задолго до того, как сии писатели стали признаваться в поддержке ВСУ и считаться иноагентами, – ещё когда русофобские их книги выходили стотысячными тиражами и лежали штабелями во всех крупнейших столичных книжных – так вот, будучи таким человеком, я имею моральное право сказать, что фильм «Мастер и Маргарита» режиссёра Локшина я антироссийским не считаю. (Что его таким сочли в Израиле – это их дела; подозреваю, что им там в Израиле важнее еврейские корни режиссёра и обоснование появления в прокате фильма из подсанкционной России.)
Но я действительно вижу в нём удручающую интеллигентскую черту, чрезвычайно свойственную России, но далеко не только ей: моральный релятивизм, замешенный с оккультизмом. Да, это было уже у Булгакова, все эти «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Но у Булгакова была и чёткая светлая линия, последовательная с начала и до конца. Его Иешуа не приказывал Воланду напрямую, но он обращался к нему (через посланца Левия Матвея) – и тот выполнял, молчаливо признавая авторитет Бога над собой. В книге Мастер получает то, что заслужил, через заступничество Иисуса, а не потому, что его вознаградил Сатана.
В фильме же Локшина есть Сатана (и хорошо, надо признать, сыгранный немецким актёром Аугустом Дилем) – но почти вовсе нет Иисуса. В этом смысле очень показательно признание историка из Иркутска Сергея Шмидта. Шмидт пишет, что читал «Мастера и Маргариту» только в подростковом возрасте, и остался под впечатлением, что – цитирую – «Булгаков сообщил нам, что по-настоящему понять художника, тем более, защитить его от всякой мразоты может только... дьявол». И это же самое Шмидт увидел в локшинской экранизации.
Это очень забавно, потому что у Локшина, действительно, это есть. Но у Булгакова этого нет. Вывод же вот какой: локшинский взгляд на «Мастера и Маргариту» – это взгляд подростковый. Незрелый. И, безусловно, нехристианский.
Исходя из этого очень понятна и популярность фильма у определённой части интеллигенции, российской и нероссийской: это подростковый бунт. Ну, и блаватский оккультизм на новый лад, куда же без него. Даже свита Воланда в фильме – это не по-своему обаятельные Коровьев и Бегемот, а злые клоуны, в которых уже вовсе не видно человеческого.
Стоит ли возмущаться, что такое сотворили с Михаилом Афанасьевичем нашим Булгаковым? Думаю, что в узком смысле – не стоит, но вопрос интересен в широком смысле. А именно: перед нами яркий частный случай того правила, что Явление русской культуры можно взять и вертеть так и сяк. Так вот если вам не нравится, что сделал из яркого русского романа Локшин – в первую очередь надо не считать, сколько туда ухнули государственных денег, а иметь хорошую пророссийскую, прорусскую интерпретацию. И по этой интерпретации снять прекрасный, достойный фильм. И вложить туда столько, сколько надо государственных денег. Тогда на чужие подростковые закидоны денег уже не будет.
Мне скажут, что поезд ушёл, деньги потрачены. С «Мастером и Маргаритой» – да, потрачены (это не значит, что поезд ушёл: хорошая и прекрасно снятая русская версия всё так же нужна). Но у нас ведь имеется целый огромный свод русской литературы – свод, который так и остаётся без русской интерпретации, и если этого русского канона так и не появится, из российского бюджета снова и снова будут выдаиваться суммы на чуждое видение, делающее русскую культуру деструктивной. В то время как она – это чудо из мешка у старика за спиной – могла бы воодушевлять нас и сплачивать.
В заключение отмечу то, что видела собственными глазами. На «Холопе-2» в кинотеатре люди ближе к концу начали смеяться – весело, громко, искренне. На «Мастере и Маргарите» ближе к концу они начали уходить. И я совсем не думаю, что это было сознательно, из протеста или что-то в этом духе. Думаю как раз, что это было стихийное, подсознательное восприятие нужности и ненужности, близости и неблизости. Но, увы, «Холоп-2» – это, объективно, низкий жанр, а «Мастер и Маргарита», при всей подростковости прочтения, – жанр более высокий, «классика». Задача русской гуманитарной интеллигенции – огромная задача, из первостепенных! – закрыть зияние в высоком жанре. Сделать так, чтобы русская классика содействовала русскому.
