Есть простые вопросы, на которые бывает сложно ответить. Не всегда, но в некоторых случаях. Вот, например, простейший вопрос о прочитанной книге – «Книжка хорошая?» В девяноста процентах случаев ответ вылетает сам. «Нет, дерьмо полное» - «читать можно» - «очень круто». Но есть десять процентов, где нужно пускаться в долгие разговоры. «Видишь ли, как бы это сказать… тут такое дело… это как посмотреть». И дальше бла-бла-бла.
Вот именно в такой ситуации я нахожусь сейчас. Потому что про книгу Ростислава Марченко «Гадюкинский мост» нельзя даже сказать сразу, хорошо написана книжка или нет. То есть, наоборот, можно. С точки зрения чисто литературной её достоинства не то чтобы совсем нулевые, но болтаются где-то около нижней отметки – «боевая фантастика про попаданцев, но читать можно». С другой точки зрения – о которой мы, собственно, и будем говорить – книжка написана очень хорошо, причём именно потому, что может сойти за трешак. Чтобы было понятно: представьте себе, что кто-то исхитрился переписать учебник по квантовой механике так, чтобы он сошёл за низкопробное чтиво, но чтобы после его прочтения у читателя в голове что-то оставалось. Такому литератору поставят золотой памятник от благодарного человечества.
Теперь о содержании. Сейчас будут спойлеры – но читатель уже, наверное, понял, что оригинальный сюжет и неожиданная развязка не являются самыми сильными местами данного сочинения. Если честно, даже полное и подробное изложение содержания ничему не повредит. Да что там: всё изложено в авторском предисловии.
Итак, сюжет. Командир парашютно-десантного взвода лейтенант Александр Суровов вместе со своими подчинёнными «проваливается» из нашего времени в 1941 год, в самое начало войны. В его распоряжении современное российское вооружение, начиная от «калашей» с подствольниками и оптическими прицелами, и кончая бетеерами и БМД. Под давлением обстоятельств он вынужден вмешаться в боевые действия. Не то чтобы очень сильно: ему всего-то нужно продержаться около суток, обороняя мост через речку Чернянка в районе села Гадюкино. Нужно это для того, чтобы советские товарищи успели эвакуировать госпиталь, набитый ранеными. Задача благородна и на первый взгляд не кажется сложной: куда там немцам с их древней техникой против вооружения XXI века.
Немцы уничтожают взвод Суровова легко и непринуждённо. Суровов убит, но книжка на этом не кончается – вместо этого он снова оказывается в том же времени и в том же месте, откуда провалился в прошлое. И тут же проваливается, и перед ним снова стоит та же задача.
На этот раз герой действует осторожнее и пытается вспомнить, чему его учили. Но немцы опять одолевают. И снова герой возвращается на прежнее – правда, несколько обогащённый новым опытом. Так повторяется девять раз, пока он – не без потерь, не идеально гладко, но всё-таки – наконец-то останавливает наступающих немцев. Силы, которые забрасывали его в прошлое, довольны. И возвращают его в родной XXI век, к начальству и телевизору.
Читатель пожмёт плечами и спросит: а что тут интересного? Вот если бы герой попал к Сталину, рассказал бы ему про Курскую битву и промежуточный патрон, а потом стал бы Маршалом Победы. Это хотя бы тешит ущемлённую национальную гордость читателя[1]. Но это-то нам зачем? Мы что, собираемся командовать парашютно-десантным взводом? А если и соберёмся – есть нормальные учебники по тактике.
Тут нам придётся углубиться в историю жанра. Да, жанра – потому что «Гадюкинский мост» представляет собой что-то вроде косплея классического сочинения сэра Эрнста Суинтона (1868-1951), генерал-майора британской армии, изобретателя танка и руководителя британского танкового проекта, а также плодовитого литератора. Большая часть его сочинений сейчас представляет интерес в основном для историков[2]. А вот маленькая книжечка со смешным названием «Оборона Никчёмного брода»[3] стала классикой жанра и до сих пор рекомендована к изучению в военных училищах.
Русский автор тоже не скрывает, что книжка написана по следам классика (об этом говорится в предисловии). Так что, перед тем, как вплотную займёмся «Мостом», поговорим об английском оригинале. И не просто поговорим, а поговорим подробно, внятно, с разбором деталей.
1. Уроки Суинтона.
«Оборона Никчёмного брода» была опубликована в 1904 году, когда Суинтон был капитаном. Рассказ появился в британском журнале United Serviceпод псевдонимом «Лейтенант N, крепкий задним умом[4]». Повествует он о вымышленном событии англо-бурской войны: обороне Никчёмного брода - единственного подходящего места для переправы через широкую реку колёсного транспорта. У рассказчика – лейтенанта N – имеется 50 солдат, хорошо вооружённых и умеющих воевать. Им нужно остановить превосходящие их войска буров, надвигающихся на них. О бурах ничего не известно, кроме того, что их много.
Рассказчик использует оригинальный (для того времени) литературный приём. Всё происходящее – сон, снящийся лейтенанту, который слишком плотно отужинал. Причём сон этот повторяющийся: он снится герою шесть раз подряд.
В первых трёх снах лейтенант позорнейшим образом проигрывает бурам. Из поражений он извлекает уроки, которые запоминает, так что с каждым разом он воюет всё лучше и лучше. Ещё два сражения он проводит вполне достойно, хотя и оказывается побеждён. И только в шестой раз ему удалось – применяя оригинальную тактику – остановить буров и заставить их повернуть назад. Это позволяет англичанам продержаться до подхода основных сил, что могло бы повернуть течение войны… не будь это всё сном честолюбивого лейтенанта.
На первый взгляд, перед нами беллетризованный учебник по тактике. В таком случае это очень короткий и малоосмысленный учебник: разбирается единственный случай, довольно искусственный, а главное – безнадёжно устаревший. Но если бы это было так, книжку не читали бы до сих пор. А её читают – и более того, существует целая школа подражателей. Есть целый список более или менее известных произведений, использующих тот же приём[5].
Несколько ближе к действительности мнение, высказанное в англоязычной Вики: «Книга поощряет критическое мышление и тщательное использование положения и рельефа местности для построения успешной обороны». В самом деле, и тому и другому книжка учит. Но таким вещам лучше учиться на реальных примерах, и желательно, чтобы их было много.
Сам Суинтон считал свой рассказ «обобщением южноафриканского опыта». Та война действительно была принципиально новой – как для Британии, так и для мира в целом. Она сместила границы понятий, которые казались незыблемыми, и проблематизировала то, что казалось твёрдо установленным – например, различие между «противником» и «мирным населением». Или – подзабытый европейцами принцип «любой ресурс, не использованный вами, будет использован врагом». И много чего ещё такого, что мы сейчас считаем азбучными истинами. Однако и это не вполне докручивает, не достаточно добивает до темы.
Суинтон в предисловии к своему опусу говорил так:«Я надеюсь, что приданный̆ повести фантастический̆ флёр поможет подчеркнуть необходимость применять на практике некоторые старые принципы военного дела и продемонстрирует, что может произойти, даже в ходе небольшой̆ операции, если их не применять. Как часто в минуты напряжения об этих принципах забывали, лишь тогда осознавая, к каким ужасным последствиям это ведет». И замечал, что из сказанного им «не сложно при необходимости вывести рекомендации, подходящие для другой̆ страны и другого противника, использующего другие методы и другое оружие».
Так что это за принципы? На самом деле ответ прост – я бы сказал, оскорбительно прост. Книжка учит делать выводы из ошибок – а точнее, показывает, как именно это делается. А также – в каких именно вопросах ошибки делаются проще всего.
Что касается сюжета «Обороны». В первых трёх случаях его герой ошибается в вопросе, в котором вообще легко ошибиться. Он не понимает, кто его враг и недооценивает необходимость скрытности.
Начнём с проблемы противника. В первом сне главный герой начинает дружески общаться с местными голландскими фермерами, «лояльными или приведёнными к покорности». Те производили именно такое впечатление – потому что они показали много британских бумажек, у них на стене висела олеография британской королевы, а дочка играла на фисгармонии государственный гимн. В результате он пропустил их в лагерь: они хотели продать солдатам масло и яйца. Разумеется, эти люди разведали всё, включая расположение постов, и ночью бурские войска окружили и пленили англичан. Во втором сне выясняется, что даже просто дружественное и честное отношение к местным даёт последним слишком много информации, в то время как местные лгут. Тогда же лейтенанту открылось, что чёрные рабы буров («кафры») не хотят работать на англичан и виртуозно отлынивают, а вот на своих хозяев работают рьяно и изо всех сил. В третьем сне он узнаёт, что на врага работает буквально всё, на что он может наложить руку, любые оставленные ему ресурсы – включая здания, животных и так далее.
Вывод, который делает автор, просты. Местных, как бы лояльно и угодливо они себя не вели, необходимо интернировать, причём всех, не оставляя ни одного человека. Если кто-то – по каким-либо причинам – всё же должен остаться, этих людей следует дезинформировать. Всех захваченных нужно заставить работать на себя, экономя собственные силы. Всё ценное нужно или присвоить, или уничтожить.
Сейчас этими премудростями никого не удивишь. В древности – тоже. Помнится, я читал в детстве книжку, где действие происходило в средневековой Грузии. Там описывалась долина между двумя горами, населённая пастухами. Горцы враждовали друг с другом и время от времени воевали. Так вот, проигрывающая сторона, уходя, всегда вырезала скот и самих пастухов тоже – чтобы люди (рабочая сила) и животные (мясо) не достались противнику. Примерно так же поступали везде и всегда. Европейцы в силу определённых причин подзабыли эти уроки – но обстоятельства напомнили их, в том числе и англо-бурская война.
Из сказанного выше следует один не вполне очевидный тезис. Одним из ценнейших ресурсов, который нельзя оставлять врагу, является информация о себе. Любая информация, так как из одних фактов следуют другие.
В первом сне главный герой совершает ошибку, позволяя часовым развести костры и кричать каждые полчаса «всё спокойно». Тем самым демаскируя свои позиции.. В сочетании с подробным описанием лагеря, полученным от фермеров, это сделало задачу буров очень лёгкой: им было легко подкрасться незамеченными и захватить англичан врасплох. При этом сами буры отлично прятались на знакомой им местности. Второй раз герой не пустил шпионов в лагерь, но позволил им узнать и донести до врага сам факт наличия британцев и их расположение. Кроме того, он разместил лагерь на видном месте, отдав противнику удобную территорию, по которой он мог передвигаться скрытно. В третьем и четвёртом сне его демаскировали траншеи, хорошо видимые на склоне холма, где англичане укрепились. Далее по ходу действия он совершенствуется и совершенствуется в деле маскировки, пока под конец, в шестом сне, ему не удаётся застать противника врасплох.
Тут возникает третья проблема – «суитоновская палатка».
В принципе, демаскирует нас всё – в том числе совершенно необходимые защитные сооружения и т.п. Однако есть множество привычных нам вещей, которые демаскируют нас, маскируют противника и мешают обороняться.
У Суинтона символом подобных вещей является палатка. Находиться в палатке комфортнее, чем мёрзнуть на ветру. Однако тряпичные стены палатки проницаемы для пуль, причём сама палатка представляет собой готовую мишень, а вот стреляющих по ней делает невидимыми. Более того, палатка расслабляет, создавая ложное чувство уюта и защищённости. И наконец – палатка мешает спастись: в решающий момент люди просто не успевают её покинуть, путаются в тряпках, пока их расстреливают в упор. То есть это ловушка, в которую люди сами охотно лезут.
Неудивительно, что суитоновский лейтенант в итоге от удобных и тёплых палаток отказывается, заставляя своих людей рыть траншеи. Траншея маскирует, а не демаскирует, и к тому же непроницаема для пуль. И она же создаёт некий минимальный комфорт[6].
Надо сказать, что вот этот вот выбор между палаткой и траншеей вообще очень важен для любого времени. Англичане – народ, который всегда выбирал траншею, и в результате победил практически всех палаточников. При этом ценность комфорта они понимают как никто. И тем не менее, практически все британские институты, правила жизни и т.п. являются, по сути, траншеями. То есть их невозможно использовать против народа Британии – так уж они запроектированы.
Теперь приступим к ещё одной традиционной ошибке, которую делает герой «Обороны». Он верит в разделение на фронт и тыл, из-за чего и проигрывает.
Тут Суинтон не жалеет сарказма. Сначала выясняется, что буры могут напасть и с тыла – из чего герой делает справедливый вывод, что для маленького отряда никакого чётко очерченного «фронта» и «тыла» просто не существует. Хуже того: буры сумели пробраться во фланги и принялись расстреливать британцев в траншее. При этом лейтенант сделал траншею прямой как струна - в том числе и потому, что вспомнил историю какого-то капитана, которому большой начальник устроил разнос за неровную траншею. Именно это и сделало её уязвимым для флангового огня.
Тут Суинтон походя задевает тему, для британской армии не столь важную, а вот для советской/российской – одну из кардинальных. Речь идёт о несовпадении интересов (причём жизненных, в прямом смысле этого слова) воюющих людей и штабного начальства, а также прослойки между первым и вторым. А эти интересы не совпадают в принципе – хотя бы потому, что у штабных нет задачи выжить. Зато перед ними всегда стоит задача не быть наказанными вышестоящим начальством[7]. Об этом нам ещё предстоит поговорить, когда мы будем разбирать собственно «Гадюкинский мост».
Не будем рассказывать, каким образом герой всё же решил свою задачу. Может быть, это побудит кого-то прочитать это замечательное сочинение. Я же только отмечу: уроки, вынесенные главным героем, выходят далеко за пределы армейской тактики. Собственно, они проецируются на все сферы жизни.
Теперь, вооружившись этим знанием, обратимся к русскому варианту – то есть к «Гадюкинскому мосту».
(Продолжение следует)
[2] Хотя стоит заметить, что именно Суинтон был официальным историографом руссо-японской войны.
[3] Оригинальное название – «The Defence of Duffer's Drift». Слово duffer имеет в английском много значений, но все неприятные: an incompetent or stupid person, выработанная шахта, мазила в гольфе и так далее. Ближайшее русское слово – «бестолочь», «бестолковый», «никчёмный»: то, от чего нет проку. Я выбрал слово «никчёмный», хотя по сюжету книжки он был как раз очень важен стратегически. Всё лучше, чем обычные русские переводы – «Оборона брода идиотов», например.
Вообще, нужно иметь в виду: с английской точки зрения книжка является «юмористической». Об этом свидетельствуют, например, типичное оформление обложек разных изданий. Увы, юмор самой книги русскому читателю недоступен – он слишком тонкий и слишком завязан на цитаты из английских книжек, в основном неизвестных в России.
[4] В оригинале «Lieutenant N. Backsight Forethought».
[5] Вот несколько:
The Defence of Bowler Bridge («Оборона Боулерского моста»), 1929. Действие происходит в вымышленной стране Руритании, а задачка вполне реальная – оборона моста против мотопехоты. Перевод, оригинал.
JCAS and the Defence of Duffer’s Wadi («Оборона никчёмного вади », прямая отсылка к Суинтону), 2004. Условная арабская страна, «страйкерская» бригада [«страйкер» - восьмиколёсная боевая машина] против местных. Перевод.
Nightmare on Wazir Street («Кошмар на улице Вазир»), 2008. Война в Ираке, легкопехотный взвод в городской застройке. Перевод, оригинал.
Заметим, что книжки такого рода не обязательно посвящены войне. Есть, например, сочинение Скотта Харабурды об управлении проектами, написанная в том же ключе.
[6]Интересно, что этот же, по сути, выбор встаёт перед героем, когда он выбирает между разными типами траншей. Неглубокая траншея и низкий бруствер оказываются тоже ловушкой: они не защищают от пушечных снарядов, зато дают пушкарям ориентир и позволяют пристреляться. Дальше выясняется, что траншея должна быть не только глубокой, но и узкой – буквально щелью в земле. Что резко снижает комфортность (человек чувствует себя зажатым между земляных стен), но повышает безопасность.
[7] Именно в такой формулировке, потому что «выполнить приказ» является лишь частным и не единственным средством избежать наказания. Более того, выполнение некоторых приказов может дорого обойтись исполнителю.
