Саммит НАТО в Варшаве по размаху сравнивают с пышной «польской свадьбой». Однако прошедший «медовый месяц» оказался трудным испытанием для клятв верности, данных у походного алтаря североатлантической солидарности. Недавние события в Турции, Европе и США развеяли праздничную эйфорию; настало время трезво взглянуть на ситуацию в сфере европейской безопасности.
Лет десять назад автору довелось присутствовать на совещании НАТО высокого уровня, посвященного будущему европейского фланга альянса. Тогда среди натовских военных царило полное уныние: США стратегически уходят в Азию, мирная Европа уже никому не интересна. Собственного финансирования стран Европы явно недостаточно, чтобы содержать такого монстра. Среди будущих реальных задач европейских частей НАТО называлось переформатирование натовской инфраструктуры под нужды общеевропейской МЧС, а также создание в ЕС улучшенной структуры управления воздушным и наземным транспортом с применением диспетчеров и логистики альянса.
Но все изменилось после событий 2014 года, которые польский президент Анджей Дуда на саммите назвал «российской агрессией». Правда, генсек альянса Йенс Столтенберг выразился несколько сдержанней – «новые вызовы» для НАТО. Старый конь ожил под звуки боевой трубы. Два года тезис о «русской угрозе» успешно продавался, что вызвало дискуссию об усилении восточного фланга. Кульминацией для натовских «ястребов» стал самый помпезный за послевоенную историю саммит НАТО в Варшаве.
Там в речах западных лидеров часто звучало слово "сдерживание", уже слегка подзабытое со времен холодной войны. Говорили и о том, что НАТО возвращается к своим истокам. Но тут же добавляли, что "холодная война канула в историю, и она должна остаться историей". Так что бряцание оружием в Варшаве получилось негромким и двусмысленным. С одной стороны, страны НАТО договорились укрепить оборону Европы перед лицом "дуги нестабильности", которая протянулась от России до Северной Африки. С другой, на саммите заявили о намерении установить «конструктивные отношения» с Россией и «поддерживать диалог с Москвой».
Это стремление не потерять систему военных контактов с Москвой вполне понятно. Вся прежняя система договоров по европейской безопасности и контролю над вооружением оказалась разрушенной в ходе расширения НАТО на Восток. В нашем быстроменяющемся мире теперь возможны неожиданные дисбалансы и вызовы, эта непредсказуемость пугает самих натовских стратегов. Новая холодная война может слишком быстро перейти в обмен тактическими ядерными ударами в Европе.
Основные пункты декларации саммита НАТО были известны заранее. Они предлагают членам альянса совместно противостоять «гибридным угрозам» и кибератакам; расширить морское сотрудничество, в том числе по борьбе с мигрантами; совместно развивать оборонный потенциал стран ЕС и НАТО; способствовать устойчивости на южном и восточном направлениях.
Самым важным пунктом стало подписанное в Варшаве соглашение о тесном сотрудничестве НАТО с Евросоюзом, у которого пока нет собственной армии. На фоне выхода Великобритании из ЕС это должно послужить радикальному усилению роли НАТО как железной клетки, которая жестко связывает Европу с США и где Лондон продолжает участвовать на равных. По сути, НАТО – это прямой инструмент американского военно-силового контроля над Европой, реализуемый под предлогом сдерживания России.
Однако эта конструкция стала разрушаться прямо на глазах. Переговоры о выходе из ЕС надолго станут главной темой для британского правительства и парламента. Так, в Брюсселе утверждают, что британцы задолжали европейцам €25 млрд. По такой простой причине в Лондоне будут обращать куда меньше внимания на вопросы обороны и безопасности. Это заметно ограничит ведущую роль, которую сегодня Великобритания играет на европейском фланге НАТО. Военный бюджет Евросоюза также может оказаться под угрозой сокращения, особенно, если Brexit приведет к экономическому спаду.
На саммите альянса президент США и лидеры государств ЕС попытались продемонстрировать единый фронт. Но, как пишет The New York Times, «в Варшаве стало ясно, за внешним единством в Европе скрывается все больше свидетельств разногласий, помимо привлекающего основное внимание ее разрыва с Великобританией». По оценке издания, "большинство из них касаются вопроса о том, следует ли сдерживать или умиротворять Россию".
Лидеры старой Европы - Германия, Франция и Италия – уже готовы отступить от жесткой позиции по давлению на Россию.
Прямо на саммите НАТО президент Франсуа Олланд заявил, что Россия для Франции является «не противником, не угрозой», а «партнером». По мнению The Wall Street Journal, такой взгляд Олланда на Россию как на партнера, не представляющего угрозу, понятен в свете его притязаний на следующий президентский срок в 2017 году. Лидер Франции полагает, что хорошие отношения с Москвой обеспечат ему роль номинального лидера европейских левых.
Довольно сдержанную позицию в отношении России занимает и Германия. Ранее министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер раскритиковал масштабные военные учения НАТО в Польше, сказав, что они провоцируют Россию. На фоне миграционного кризиса и волны спонтанных терактов рейтинг канцлера Ангелы Меркель постоянно падает. И дополнительное обострение ситуации перед выборами Берлину совсем ни к чему.
Принято считать, что для Москвы варшавский саммит принес одни неприятности. Например, на нем было одобрено решение о размещении в странах Балтии и Польше на основе ротации четырех натовских батальонов. Однако существенного изменения стратегического баланса на Балтике не произошло и вряд ли оно скоро произойдет. Российское доминирование в регионе сохранится, по крайней мере, на период до 2030 года. И никакое перевооружение, а также увеличение военных расходов европейских стран не способно этот расклад изменить, что признают в своем докладе даже польские исследователи.
Сегодня никто из серьезных аналитиков НАТО не верит в то, что Россия собирается напасть сегодня на любую из стран альянса или же инициировать на Балтике гибридную атаку. Скорее страны балтийского побережья способны рухнуть под тяжестью внутренних проблем, от которых НАТО их точно неспособно защитить, чем от мифической атаки "зеленых человечков".
Прибалтика вошла в жесточайший демографический и социальный кризис, из которого не видно выхода. Польша находится перед масштабным политическим расколом и одновременным конфликтом с Берлином и Брюсселем, а также стоит перед нависающей угрозой массовой миграционной волны с деградирующей Украины.
И если какая-то часть действующей политической элиты Балтии сознательно готова предоставить национальную территорию в качестве поля боя для региональной войны (чтобы самим спокойно уйти в НАТО «тропой Столпенберга»), то местное общество совсем не готово смириться с такой перспективой. Возможно, что пацифистское движение «Лучше сегодня быть активным, чем завтра радиоактивным» будет скоро популярно в Европе, также как и в начале 80-х.
Настоящую бурю в медиа и политикуме балтийского побережья вызвали слова кандидата в президенты США от Республиканской партии Дональда Трампа - о возможности отказа от безоговорочной помощи союзникам в случае внешней агрессии. Напомним, что в интервью “The New York Times” Трамп сказал, что в случае нападения Москвы на союзников США по НАТО, он будет принимать решение о том, прийти ли им на помощь только после того, как выяснит – «выполняли ли эти страны свои обязательства по отношению к нам».
На днях в специальном интервью представитель польского президента Кшиштоф Щерский заявил, что Польша готова сотрудничать с любой администрацией США. И добавил, что верит вне зависимости от итогов президентских выборов в Америке принятые на последнем саммите НАТО (в Варшаве 8-9 июля) решения будут выполнены. Но в частных разговорах натовские военные говорят, что при Трампе прежнего блока НАТО уже не будет. Похоже что ситуация внутри командования альянса зависла до исхода президентских выборов в США.
В политическом плане ситуация после саммита НАТО выглядит для России довольно оптимистично. И хотя в Варшаве были сделаны ритуальные реверансы в сторону Украины, Грузии и Молдавии, за своих соседей Москва может быть спокойна. До тех пор, пока на территории этих стран тлеют эти "замороженные конфликты", ни одна из них не сможет стать членом НАТО. Все поспешные североатлантические усилия Тбилиси, Киева и Кишинева оказались напрасны.
Предложения по введению "дорожной карты" для членов бывшего Восточного партнерства, по имеющейся информации, на саммите были заблокированы Германией и рядом других союзников с формулировкой "не нужно провоцировать Москву". Более того, ранее одобренная ратификация соглашения о приеме в альянс Черногории стала резко замедляться. По сути, прием новых кандидатур на участие в организации после саммита прекратится на неопределенное время. Процесс перманентного расширения НАТО на Восток, который в Москве вызывал самое большое раздражение, поставлен, если не в режим «стоп», то на длительную паузу.
Сразу после саммита НАТО самые радикальные перемены произошли в ключевом звене организации – в Турции. На этом драматическом фоне решения варшавского саммита о создании Черноморской группировки ВМФ НАТО или формировании румынско-болгарской бригады выглядят строкой из оперетты.
Президент Реджеп Эрдоган при подавлении военного путча произвел беспрецедентные кадровые чистки в турецкой армии, которая до этого момента являлась второй по численности в НАТО. С геополитической точки зрения Турция, расположенная на юго-восточном фланге альянса и граничащая с очагами конфликтов на Ближнем Востоке и у Черного моря, играет важнейшую роль. Сегодня привычный формат сотрудничества Турции с НАТО исчерпан и под вопросом находится возможность дальнейшего использования 20 стратегических объектов альянса, даже таких как авиабаза "Инджирлик" и радар ПРО. Есть все основания полагать, что разногласия Турции с США и НАТО будет усиливаться.
Есть еще один важный момент, связанный с Турцией. Полугодовое политическое противостояние после инцидента с самолетом Су-24 накануне саммита НАТО завершилось в пользу Москву. А сам конфликт вокруг Су-24 стал неким аналогом «Карибского кризиса» для нынешнего поколения военных и политиков, которые стали более осмотрительно подходить к играм в сфере безопасности.
Как видим, всего через месяц после саммита НАТО военно-стратегическая ситуация на европейском фланге альянса стала кардинально отличаться от той повестки, которую обсуждали в Варшаве.
Особо отмечу, что Москва спокойно отнеслась к итогам саммита НАТО. Не было сделано никаких громких заявлений и политических демаршей. Решения варшавского саммита были известны нам заранее, Россия подготовилась к адекватному ответу и разработала контрмеры.
Перед саммитом была заметно усилена Западная группировка войск, а сразу после Варшавы - на Юго-Западном стратегическом направлении. Министр обороны Сергей Шойгу завил, что это усиление связано с наращиванием военного присутствия НАТО в Восточной Европе и непростой ситуацией на Украине. Две новые ракетные бригады, оснащенные комплексами «Искандер-М», а также малые ракетные корабли на Черном море и Каспии, оснащенные крылатыми ракетами морского базирования "Калибр", позволят нейтрализовать натовскую инфраструктуру быстрого развертывания, создаваемую у российских границ.
Какие есть пути дальнейшего развития отношений между Россией и НАТО? Два стандартных сценария – Business as usual и новая «холодная война» - представляются малоперспективными. Холодная война - затратная затея для России в долгосрочной перспективе, а уже в среднесрочной - грозит перерасти в полномасштабный горячий конфликт в Европе, что неприемлемо для обеих сторон. Продолжение прежней практики «расширение НАТО под уговоры Москвы» категорически отвергается российским руководством.
Сразу после саммита НАТО внешнеполитический советник российского президента Сергей Караганов выступил с интервью журналу Spiegel. В нем есть два важных тезиса: «Россия больше никогда не станет воевать на своей территории» и «Совет Россия-НАТО служил прикрытием и легализацией для расширения НАТО». Это интервью получило большой резонанс в европейских кругах и подвело черту под изжившей себя практикой лицемерных и неконструктивных переговоров.
По сути, сегодня России предлагает европейским странам НАТО третий путь – трезво оценить сложившуюся обстановку в Европе и начать трудные, но конструктивные переговоры по созданию новой архитектуры безопасности в Европе и Евразии. Надо определить буферные зоны и меры доверия на постсоветском пространстве, которые не позволят «искрить» между Россией и НАТО при случайном конфликте.
Россия выступает за снятие избыточной напряженности в отношениях с альянсом. Главная цель - не допустить реального военного конфликта Европе из-за масштабной антироссийской истерии. Именно на это были нацелены практические предложения российской делегации на недавнем заседании Совета Россия-НАТО.
1 августа в Минобороны России заявили, что намерены в сентябре в Москве провести встречу с экспертами стран НАТО и нейтральных стран - Швеции и Финляндии. Москва предлагает партнерам обсудить, как именно реализовывать инициативу президента Финляндии Саули Ниинисте — совершать полеты боевой авиации над Балтикой только с включенными транспондерами. «Этот шаг говорит о том, что в стратегии России настала фаза разрядки», -отметила исследователь Александровского института при университете Хельсинки Ханна Смит в комментарии финскому радио Yle.
Представляется, что подобная практика развязывания «конфликтных узлов» будет продолжена и в других ключевых направлениях. Прежде всего, с соседней Польшей, с которой следует обсудить меры доверия вокруг Калининградской области. А также с Германией, Францией и Италией по вопросам стратегической стабильности в Центральной Европе и по предотвращению инцидентов при обращении с размещенным там ядерным вооружением. Это заметно снизит риски перерастания «триггерных конфликтов» в боестолкновения на европейской территории.
Это непростой, но единственно надежный путь для обеспечения взаимных гарантий и последовательного формирования новой архитектуры безопасности в Европе и Евразии. Есть все основания считать, что позиция России по снижению уровня противоречий между НАТО и Россией экспертными, дипломатическими и политическими средствами получит позитивный отклик от европейских партнеров.
Автор - политолог, директор по международным программам Института национальной стратегии.
