Сам факт постоянных апелляций к трудам Константина Леонтьева – красноречивое свидетельство очевидной истины: этот мыслитель остаётся жгуче актуальным. Его можно смело назвать столпом (и иконой) современного русского консервативного дискурса. Есть люди, просто живущие Леонтьевым, и члену леонтьевского общества Сергею Сергееву это хорошо известно. Сам Сергей Михайлович посвятил «русскому Алкивиаду» несколько интересных, с моей точки зрения, работ. Тем печальней то обстоятельство, что, как выразился сам Сергеев, «опыт, сын ошибок трудных», привёл его к «совершенно иным выводам». По моему мнению, «иные выводы» Сергеева, высказанные в небольшой статье «Вам, мазохисты!» – это ещё более трудные (и грубые) ошибки, а их трансляция в хорошо написанных текстах (у г-на Сергеева бойкое перо) становится гносеологическим преступлением, особенно если учесть проповедуемый им в последнее время тезис о необходимости разрыва со всей традицией русской религиозной философии. Критикуя наследие Леонтьева, Сергей Сергеев сформулировал пять положений (тезисов), поэтому, для придания дискуссии максимальной предметности, я свои критические замечания также изложу в виде пяти антитезисов, т.е. прокомментирую текст Сергеева в той последовательности, которую он сам избрал.
Первый упрёк Леонтьеву состоит в утверждении декоративности его эстетизма, который «ничего не даёт для понимания глубинных исторических процессов». «Декоративность» леонтьевского мироощущения – вопрос спорный и не особенно важный. Пусть даже так, это всего лишь личный недостаток и не более. Другое дело, что эстетическое понимание истории, да и всего мироздания, – один из центральных пунктов традиционалистского видения Унивёрсума. Неслучайно красота – важнейшая категория натурфилософии учителя Леонтьева – Николая Данилевского. О текстах Достоевского я говорить не стану, их и так все знают. Зато большой вопрос, насколько сильно исказила душу русского человека, (а значит, унизила и ослабила его) безвкусная серая одежда или безликая казарменная «архитектура» гнусных хрущоб. Сам Никита Сергеевич искренно удивлялся, почему его строительная активность вызывает столь сильное неприятие. Просто, будучи «реалистом», он не знал, что желание красоты имманентно, т.е. внутренне присуще каждому человеку. Тут, впрочем, заблуждение не одного простоватого партийного секретаря, тут слабость всего левого (сколько значений у этого слова в русском языке!) философско-идеологического спектра. Из трудов Маркса, Фрейда, Фуко и тому подобных «реалистов» «вылупилось» представление о ЧЕЛОВЕКЕ как о существе, которое ест, спит, отлагает, совокупляется и желает господствовать (доминировать). Как всё просто! Отсюда уже недалеко до «понимания глубинных исторических процессов». Я же думаю, гимназистки, обратившиеся к другому пишущему доктору, Антону Чехову, с призывом: «сделайте нам красиво» – были совершенно правы.
Второй тезис Сергеева состоит в том, что декларируемое Леонтьевым как основная цель национального бытия «культурное своеобразие» тоже декоративно и вообще является «фантазмом прихотливого эстета». По мнению Сергея Михайловича, есть более важные вещи – государственная независимость, социальная стабильность, демографический и экономический рост и т.д. Думается, однако, что само это противопоставление совершенно неуместно. Одно вытекает из другого. Но поскольку нация, как и всё на земле, не вечна, культурное своеобразие должно являться венцом её бытия. Только искусство, понимаемое в широком смысле, как всё сотворённое, будучи продолжением и отрицанием натурального (природного), делает нацию необходимой, интересной и уважаемой как для человечества, так и для себя самой. Туристы едут в Италию смотреть шедевры Возрождения, а в экваториальную Африку смотреть слонов. С непонятным и неприятным снобизмом Сергей Сергеев утверждает, что поклонники философии Леонтьева начала прошлого века суть «богема», «горстка эксцентричных оригиналов», «декаденты», «откровения» которых нельзя считать «голосом народа». Странно, ибо в начале своего текста он говорит о леонтьевском «буме» среди «русской интеллектуальной элиты». И потом, кто же был этим «народным гласом», неужели Демьян Бедный? Частные мнения Леонтьева, например, по поводу объединения Италии, оставлю без комментария, по причине их приватности. Впрочем, не исключаю, что если бы Италия осталась раздробленной, Рим остался бы всемирным городом Пап, а скажем, в гражданской войне в США победил Юг, то «палитра» мировой культуры стала значительно красочней.
Третий тезис Сергея Сергеева сводится к утверждению, что отрицание Леонтьевым «политики национальностей» в современной ситуации ведёт к торжеству «космополитического глобализма», ибо национализм – та единственная сила, которая противостоит этой стержневой тенденции современного развития. Всё остальное, по афористичному замечанию Сергея Михайловича, «литература». Прежде всего, следует отметить, что, т.н. «политику национальностей» в качестве основной внешнеполитической доктрины провозгласил Наполеон III. Для него она была средством разрушения мировых империй – Австрийской и Российской. Дипломат, русский консул на Балканах, Леонтьев это прекрасно понимал. Что касается современности, то т.н. национальные государства находятся в глубочайшем кризисе и ищут иной формат существования. Даже на Востоке национализм уступает место универсализму фундаменталистского ислама или успешному коммунизму китайского образца. Наибольшие достижения нашей Отчизны связаны с имперской традицией, поэтому противопоставление ей убогих химер национализма представляется чистым прожектёрством. Я уж не говорю о том, что русский национализм станет важнейшим фактором в оправдании и легализации всех форм захолустного шовинизма многочисленных народов и племен, населяющих РФ. Из этого, конечно, не следует, что русские обязаны за свой счёт кормить, учить, лечить и устраивать на «хлебные» должности различных инородцев. Те из них, кто честно служит Великой России, должен получить пряник, те же, кто ей враждебен – кнут. Как тут не вспомнить трость Константина Николаевича, которой он поучил французского консула, посмевшего дурно отозваться о России.
Следующий, четвёртый тезис Сергея Сергеева звучит подлинным обвинением в адрес Леонтьева. Тут русский мыслитель представлен, хоть прямо и не назван, врагом народа. Он – «элитофил» (странный неологизм), который воспринимает народ (читай простонародье) «лишь как средство, материал, объект для элитных проектов». Причём, по мнению Сергеева, Леонтьеву было безразлично, какова эта элита и, живи он сейчас, то он бы стал «идеологом Рублёвки». Подобное утверждение столь высококлассного специалиста, признаюсь, остаётся для меня совершено непонятным. Леонтьев никогда и ни за что не стал бы певцом нынешней клепто и плутократии сомнительного происхождения. Он – идеолог аристократии (буквально, власть лучших), которые, по замечательному выражению кардинала Ришелье, являются главным нервом государства. Ну а «друзья народа», – неважно, французские якобинцы с гильотиной, или большевики с ЧК – сделали своим народам такое «кровопускание», последствия которого сказывается до сих пор. Вообще, уничтожение национальной элиты приводит не к всеобщему равенству и счастью, а к появлению иной, не имеющей подлинной легитимности «элиты», которая для удержания господства вынуждена пробегать к тираническим и даже террористическим методам. Теперь коснёмся столь нелюбимой Леонтьевым демократии, которая, по мнению Сергеева, «обеспечивает не декларативное, институциональное единство всех представителей одного этноса». На Западе демократия привела к постепенному вытеснению и замещению европейцев мафиями, кланами и родами жёлтых, смуглых и чёрных мигрантов, отлично приспособивших демократические институты для эксплуатации белых аборигенов («Цветная революция» по Шпенглеру. Этот термин, введенный им в начале 30-х годов прошлого века, оказался удивительно «созвучен» современности). В нашей стране выросшее ныне «непоротое поколение» успешно «косит» от армии, учится гораздо хуже, чем их «затравленные» предшественники, не спешит, а часто и не желает обзаводиться семьёй и детьми. Современные русские националисты, видимо, не боятся этих горьких «плодов» «прекрасного народовластия». Наконец, наше демократическое, несмотря на вопли об авторитаризме, государство не внушает своим гражданам ни малейшего страха, а значит, и уважения. О чём замечательно свидетельствует недавний разгон рок-фестиваля друзьями обиженного шашлычника. Ох, боюсь, розгами обойтись уже не удастся.
Пятый тезис Сергея Сергеева сводится к неактуальности для современного разумного и честного русского человека леонтьевского наследия как «сладострастного культа палки». Между тем палка, которой бьют всякую «нечисть», вполне достойное орудие. И, главное. Современная российская элита, по моему мнению, не пресловутые олигархи, превращенные Владимиром Путиным в политическое ничто. Это, прежде всего, характеризующаяся жёстким этатизмом гражданская и, отчасти, военная бюрократия (термин «бюрократия» я употребляю без присущего ему сейчас одиозного смысла, а лишь сугубо функционально). Именно Леонтьев может стать тем мыслителем, который поможет этой элите (другой у нас нет) сформулировать русскую идею сейчас. Причём сформулировать так, что эта идея если и не «овладеет массами», то, во всяком случае, станет доминирующей у активного, решающего не всё, но многое, думающего меньшинства. Ведь не случайно он столь популярен у представителей совершенно разных социальных групп. Да и как может быть иначе, если его историософская культурология – просто гимн силы, красоты, государственной мощи (как писал П. Струве: «Всякое здоровое … государство желает быть могущественным») – предельно актуальна в наше слабое, блёкло-серое, хронически страдающее отсутствием витальности и брутальности время.
И последнее. О чём умолчал Сергей Михайлович Сергеев. Леонтьев умер монахом, а значит, понял и принял превосходство универсальной Истины христианства над частными, порой плоскими, правдами политических и социальных доктрин. Это поступок, выходящий за рамки личного выбора, тут Леонтьев становится подлинным «учителем смелости», учителем не только в слове, но и в деле. Вот она, актуальность! Поэтому, с моей точки зрения, каждый любящий Россию человек не может согласиться с мнениями г-на Сергеева, изложенными в его тексте «Вам, мазохисты!». На вопрос: «Кто против?» – должен быть дан один ответ, – «Все»!
