Отставка Абрамович на фоне отпускного или предотпускного политического затишья кажется событием чуть ли не вселенского масштаба.
Одни по привычке кликушествуют: «Как Абрамович, он же живой символ незабвенных девяностых? Как мы теперь без него? Была же обещана оттепель, оттепель была обещана, вам говорят? А какая же оттепель без Абрамовича?»
Другие молчаливо хмыкают: «Ну был, да спыл. Он ещё при Путине просился. Тогда не отпустили, теперь отпустили».
Причины отставки называются самые разные: от того, что Абрамович ушёл, потому что обеспечил победу российской футбольной сборной, до того, что Абрамович является лицом прежнего «дикого капитализма», которое как-то не монтируется с современным этого «дикого капиализма» косметическим преображением.
В действительности, если кто и хочет воскресить девяностые, то сделано это будет без ключевых фигур из самих девяностых. Только что ушёл, продав с аукциона своё кресло, Чубайс. «Начальник Чукотки» стал следующим.
Как-то незаметно девяностые превратились то «хорошо забытое старое», которое только ленивый не захочет перелицевать наново. А потому самое время ответить на вопрос: «Что это была за эпоха?»
Если говорить максимально нейтрально и кратко, её харатер определяется тем, что назначенные некогда олигархи приобрели такую власть, что в 96 году смогли переназначить полуживого и отвратительного огромному большинству Ельцина.
Из этого следует, что олигархи если и назначались, то назначались не просто в качестве банальных «казначеев» (именно этот статус при Ельцине приписывают и отставленному миллиардеру). Речь шла о том, чтобы методом назначения олигархов превратить бизнес в монополию административной власти, одним махом снимающей с себя бремя социальной ответственности. Материальные активы стали эквивалентом земного и вполне себе осязаемого рая, из перспективы которого людские тяготы и впрямь кажутся чем-то вроде наказания за несовершенство.
Пресловутые проблемы «социалки» при этом и вовсе смахивают на бремя первородного греха. С чем родились, с тем и живите.
Призрачность этого рая продемонстрировало дело Ходроковского, доказавшее нехитрый мировоззренческий принцип: «Сегодня олигарх — завтра зэк».
Не сильно лучше сложилась судьба и у Березовского, который, правда, обошёлся комфортабельным лондонским застенком и был вознаграждён почётным титулом «официального врага режима».
Дела Абрамовича сложились не в пример лучше: ловкость рук и административная хватка оказались использованы на государевой службе, которая явилась в случае бывшего начальника Чукотки чем-то средним между досугом и благотворительностью. Плюс до поры немалые налоговые послабления.
Губернаторство Абрамовича сыграло для чукчей совсем не плохую роль. Кто захотел — выехал. Оставшиеся улучшили условия жизни. Увеличилось также и поголовье оленьего стада. Грех поминать доброе недобрым словом.
Но что, собственно, дальше?
Дальше? Что тут скажешь? В тундре — вечная мерзлота. Такая же, как в отношениях между теми, кто попал в рай, и теми, кто оказался за его пределами.
