Пожалуй, никто сегодня не будет оспаривать избитый, но от того не менее очевидный тезис: выборные процессы и сам институт парламентаризма в республиках бывшего СССР далеко не часто укладываются в прокрустово ложе принятой политологической нормы.
Говорить о специфике постсоветстких политических институтов и своеобразии демократических процедур в ряде стран «ближнего зарубежья» давно стало одним из клише российской политической журналистики. Именно на указанную специфику традиционно списываются типичные и неизживаемые годами нарушения классических принципов избирательного процесса, постоянные эксперименты с выборным законодательством, порой происходящие в период непосредственно накануне голосования, иные экзотические приемы и методы достижения искомого результата.
В этом смысле завершающаяся в Грузии парламентская кампания — выборы должны состояться 21 мая —по сути несет в себе немного сюрпризов.
Безусловно, по форме в выборный процесс внесены существенные изменения: введена новая, пропорционально-мажоритарная система: парламент будет избран в составе 150 депутатов, и на 50% будет состоять из мажоритариев, а еще на половину формироваться по партийным спискам.
Понижен с 7-ми до 5-ти процентов проходной порог в парламент, увеличено за счет представителей оппозиции количество членов избирательных комиссий, достигнуто соглашение между основными участниками гонки, обязывающее соблюдать четные условия и придерживаться цивилизованных рамок борьбы, к процессу наблюдения за выборами привлечены авторитетные неправительственные организации — «Ассоциация молодых юристов» и общество «Справедливые выборы».
Однако еще в конце апреля оппозиционеры всех мастей буквально завалили БДИПЧ ОБСЕ, ПАСЕ, Совет Европы и иные компетентные в этом смысле зарубежные инстанции пространными жалобами на беспрецедентные нарушения в отношении оппонентов партии Михаила Саакашвили — все эти факты, как уже заявлено, приняты к самому внимательному рассмотрению.
Невзирая на подобную шумиху, Тбилиси продолжает жестко контролировать медиа-пространство, препятствует подготовке и проведению агитационных мероприятий оппозиции, фактически открыто использует силовые структуры для сдерживания наиболее рьяных мажоритариев, по-прежнему проводит «конспирологические манипуляции» со списками избирателей. По данным ОБСЕ, из 95000 избирателей, попавших в дополнительные списки во время президентских выборов, в основные списки парламентских выборов внесены только 21674 гражданина. Безусловно, все это имеет место.
Более того, все это совершенно естественно и, помимо перечисленных выше системных постсоветских издержек, особенно обострившихся под воздействием активно применяющихся в стране «оранжевых технологий», диктуется целым рядом вполне понятных факторов.
С одной стороны, находящийся в стадии перманентного перегрева политический режим в Грузии объективно не способствует тому, чтобы выборы прошли в спокойной и транспарентной обстановке.
Да, конечно, международные наблюдатели, признавшие результаты январской президентской кампании, и посещающие страну накануне парламентских выборов, вынуждены говорить о том, что атмосфера и «сам дух» избирательного процесса в Грузии изменились к лучшему. Однако и они с сожалением констатируют, что уровень доверия населения к институту выборов остается низким и выражают серьезную обеспокоенность в связи с проблемным характером «администрирования грузинских выборов».
С другой стороны, весьма показательны громкие заявления европейских чиновников в отношении тех, кто ставит под сомнение законность проходящего избирательного действа: дескать, лица, выступающие с такого рода утверждениями, создают угрозу будущему и безопасности Грузии.
В свою очередь докладчик мониторингового комитета Парламентской ассамблеи Совета Европы Матиас Йорш, заявивший на пресс-конференции по итогам визита в Грузию, что у Грузии «есть хороший шанс для проведения достойных выборов», откровенно выразил надежду, что «после выборов проигравшие смиряться с итогами, и смогут сказать, что выборы были проведены нормально». И это при том, что, по словам другого авторитета в области проведения демократических выборов, специального представителя Евросоюза на Южном Кавказе Питера Семнеби, «ЕС заинтересован в проведении в Грузии справедливых парламентских выборов».
Но именно этого от Грузии ожидать в нынешних условиях весьма и весьма сложно.
Впрочем, здесь нет никакого противоречия. Не только официальный Тбилиси, но и высокопоставленные западные визитеры откровенно говорят, что завершение очередного этапа грузинского политического кризиса «в строгом соответствии с демократическим стандартами» является одним из условий ревизии бухарестских договоренностей и реанимации на более позитивных основаниях дискуссии по вопросу о вступлении Грузии в НАТО. В этом смысле очевидно, что, сохранив (при любом исходе) колоссальный потенциал скрытой внутриполитической нестабильности, выборы де-факто призваны продемонстрировать единственную краеугольную константу: при всей своей раздробленности нынешняя политическая элита страны едина в главном — приверженности европейскому и трансатлантическому векторам политики Саакашвили.
Особо ретивые борцы за справедливость, такие, скажем, как лидер Лейбористской партии Шалва Нателашвили, конечно, могут, уже заранее возложив ответственность за возможную фальсификацию результатов волеизъявления народа на правительство США, призывать «друзей-американцев дать грузинам право на политическую деятельность на своей родине». Однако для реальной политической деятельности и адекватной конкуренции с властью нужны альтернативные идеи, а не «ритуальные консультации» всех рейтинговых участников выборного марафона с заместителем помощника государственного секретаря США Метью Брайзой.
Что же касается собственно внутригрузинских реалий, то в данном контексте, специфику складывающейся картины определяет огромный дефицит доверия между основными политическими игроками и это, пожалуй, на сегодняшний день наиболее опасно.
Квинтэссенцией происходящего стало заявление Нино Бурджанадзе об отказе возглавить предвыборный список «Единого Национального движения», озвученное 21 апреля — в «час Ч», когда в местный избирком должны были быть представлены списки кандидатов от политических партий. Конечно, проправительственные политологи и эксперты «на все языца» бросились опровергать слухи о расколе «партии власти», однако совершенно ясно, что раздробленность грузинской политической элиты по-прежнему развивается по нарастающей. Важно и то, что, при всех общеизвестных минусах как публичный политик именно Бурджанадзе стала одной из фигур, сделавших возможным весеннее политическое перемирие, а ее уход знаменует неизбежное укрепление позиций радикалов в окружении президента Грузии.
В новых условиях, наверное, не стоит, наверное не стоит быть столь резким, как Каха Кукава, депутат парламента от оппозиционной Консервативной партии, заявивший недавно, что «список Саакашвили» теперь состоит из людей фонда Сороса (имелся в виду исполнительный директор фонда «Открытое общество — Грузия» Дато Дарчиашвили) и «мешков с деньгами». Однако дефицит авторитетных политических фигур в списке «партии власти» действительно налицо.
Хотя, надо признать, на политической арене Грузии сохраняется завидный плюрализм мнений, о чем свидетельствует хотя бы перечень партий и блоков, зарегистрированных для участия в парламентской гонке. Девять партий и три коалиции для столь небольшого в географическом отношении государства — это серьезный показатель, особенно учитывая то обстоятельство, что степень политизации грузинского общества традиционно зашкаливает и дает основания ожидать явку более 85% от списочного состава избирателей.
Все это, собственно, и создает трудности для социологов и экспертов в плане прогнозирования состава будущего парламента. Достаточно сказать, что, согласно распространенным в последнее время данным разнообразных социологических исследований, даже состав «пятерки лидеров» избирательного марафона оценивается по-разному.
Так, по данным ИА «Новый регион», на первом месте 21 мая окажется «Единое Национальное Движение» (38% голосов), на втором — Оппозиционный блок «Объединенная Оппозиция — Национальный Совет — Новые» (32%), на третьем — Республиканская Партия (12%) голосов. Далее следуют Лейбористская Партия (7%) и оппозиционное политическое объединение — Христианско-демократический альянс (3%).
Согласно результатам исследования, заказанного нацдвижением компании Greenberg Quinlan Rosner (GQR) «партия власти» получит на выборах 44% голосов, за коалицию девяти оппозиционных партий проголосует 12% избирателей, третье место займет Христианско-демократическая партия (11%), за ней окажутся Лейбористская партия (7%) и Республиканская партия (4%).
Эксперты НПО «За прозрачные выборы», ссылаясь на результаты исследования в десяти регионах страны, дают следующие прогнозы: победителем по партспискам станет Объединенная оппозиция, которая получит 33,99 процентов, на втором месте — сторонники Саакашвили — 31,56%, далее — Христианско-демократическое движение — 11,83%, Лейбористская партия — 9,29%; Республиканская партия Грузии — 7,58%, остальные — явные аутсайдеры.
В самом Тбилиси наибольшие шансы на успех имеют представили оппозиции. Так, согласно оценкам местных социологов, Объединенная оппозиция имеет шанс получить в столице порядка 45% голосов, а «Единое национальное движение» — лишь чуть более 23%. На третьем месте — христианские демократы (порядка 15%), на четвертом — Лейбористская партия (10%).
Между тем, не стоит впадать в эйфорию от якобы предстоящего радикального изменения соотношения сил в грузинском парламенте.
Во-первых, Тбилиси-это еще далеко не вся Грузия и партия власти может обоснованно рассчитывать на голоса избирателей из зон компактного проживания этнических меньшинств (Квемо Картли и Самцхе Джавахети).
А во-вторых, слабые показатели по партспискам, скорее всего, удастся компенсировать победой мощного пула сторонников президента в одномандатных округах.
Именно они, по справедливому замечанию одного из грузинских аналитиков, станут «Дигорским полем» для нынешнего руководства страны. Есть все основания ожидать, что по итогам очередного «исторического сражения» Михаил Саакашвили вновь окажется на коне. Не случайно в мажоритарных округах от «партии власти» выставлены не набившие оскомину электорату партийные личности, а авторитетные и уважаемые на местах фигуры, готовые к тому же оказать весомую финансовую поддержку избирательной кампании.
Главным просчетом грузинской оппозиции, как и ранее, остается неумение объединиться и выступить единым фронтом, чего от нее так ждали избиратели, разочарованные итогами «революции роз».
