5 мая в Великобритании состоялись всеобщие выборы в нижнюю палату парламента — палату общин, за которыми внимательно следили и в России. Формальные итоги оказались таковы: лейбористы — 36,3%, консерваторы — 33,2%, либерал-демократы — 22,6%, остальные партии набрали менее 8%. Из 648 мест в палате общин лейбористы получили 353, это на 60 мест меньше, чем в прошлом парламенте. Хотя такой результат по-прежнему означает правящее большинство, но у лейбористов больше нет того подавляющего большинства в духе "Единой России", благодаря которому можно с легкостью проводить любые законы. Основные соперники лейбористов за власть — консерваторы получили в палате общин 196 мест, увеличив свое представительство на 30 мест. Третья главная партия Британии, либерал-демократы, называвшая себя настоящей и единственной альтернативой лейбористам, не сумела сделать электоральный рывок. Депутаты от партии либеральных демократов, добившиеся на выборах наилучшего результата за последние 80 лет, имеют в новом парламенте всего 60 мест, что лишь на 8 больше, чем в прошлый раз. Кроме того, оставшиеся 11 мест получат независимые депутаты.
Впервые в британской истории партия лейбористов выиграла третьи парламентские выборы подряд. Это означает, что лидер лейбористов Тони Блэр в третий раз становится премьер-министром. Но обозреватели дружно отмечают, что "тефлоновый Тони" уже изрядно поднадоел британскому избирателю — не только войной в Ираке, но и во многом бесконечными популистскими заявлениями и невыполняемыми обещаниями, особенно в части улучшения качества системы здравоохранения и образования. Поэтому трудно сказать, кто в этот раз победил на выборах — 100-страничная предвыборная программа лейбористской партии, экономические успехи лейбористского правительства или агрессивная харизма неутомимого Тони Блэра. Но в любом случае эта победа непросто далась команде улыбчивого премьера.
Восемь лет тому лейбористы довольно легко выиграли свой первый срок, поскольку британское общество испытывало усталость от 18-летнего пребывания у власти партии консерваторов. Напомним, что тори правили страной целых четыре срока подряд, из них 11 лет Великобританией руководила железная леди Маргарет Тэтчер, а семь последних лет лямку тянул незаметный Джон Мэйджор. На этот раз отрыв лейбористов от консерваторов был минимальным. Если в победном 1997-м лейбористы набрали 43%, а в 2001-м за них проголосовали почти столько же — 42%, то в 2005-м голосов заметно поубавилось — всего 36,3%. Тем не менее особенности британской парламентской системы таковы, что преимущество над консерваторами в три процента дает лейбористам право полностью формировать правительство и оставаться на следующую легислатуру правящей партией Великобритании.
Если учитывать, что лейбористов поддержало всего 22 процента всех зарегистрированных избирателей, то вряд ли можно назвать результаты выборов триумфом Тони Блэра и его партии. Недаром, речь лидера победившей партии перед крыльцом резиденции премьера на Даунинг-стрит, 10 была выдержана в подчеркнуто скромных тонах. Британские газеты цитируют почти покаянные слова Блэра: "Я слушал, и я извлек уроки. И я думаю, я ясно понимаю, чего ждут сейчас от третьего срока этого правительства британцы". Новый срок лейбористы выиграли не потому, что скрупулезно выполнили обещания, данные избирателям, а во многом по причине слишком слабой и недееспособной оппозиции в лице партии консерваторов.
Как и четыре года назад, партия тори помогла конкурентам собственной слабостью и несоответствием предложенных консерваторами идей современному британскому обществу. Поговаривали даже, что тори могут уступить статус партии номер два либеральным демократам, но этого, к счастью, не случилось. Зато стало понятно, что нынешнее руководство консервативной партии никак не может попасть в ногу со временем, в котором живет Британия. В гонке за голосами избирателей консерваторы были вынуждены быть по ряду вопросов даже левее самих лейбористов. Например, они выступали за то, чтобы подтянуть рост пенсий к росту зарплаты, а не инфляции, и даже призывали сделать палату лордов в основном избираемой, а не назначаемой.
Кроме того, тори грозились значительно сократить управленческий аппарат и навести порядок в области иммиграции, введя жесткие квоты на прием иммигрантов и усилив охрану границ королевства от нелегалов. Но на этих выборах иммиграционная карта, которую консерваторы усиленно разыгрывали, не дала желаемого эффекта. А ведь в 1970 году, именно "раскрутка" иммиграционного вопроса заметно помогла консерваторам одержать неожиданную победу над самоуверенными лейбористами. Самые же серьезные разногласия между консерваторами и правящей партией обнаружились в их намерениях по отношению к Евросоюзу. Лидер консерваторов Майкл Говард, бывший министр в кабинете Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора, подтвердил, что его партия остается верна принципам евроскептицизма, а потому тори предлагают не торопиться с принятием единой конституции и выступают категорически против введения евро.
Консерваторы так и не смогли предложить избирателям внятную программную базу, в которой есть что-то новое и принципиально отличное от того, за что выступает правящая партия и правительство. "К тому же слабое место тори — это лидер партии Майкл Ховард. Он не считается популярной в стране фигурой, у него отсутствует то, что называет харизмой, и, скорее всего, он все-таки тоже промежуточная и проходная фигура", — считает руководитель Центра Британских исследований Института Европы Алексей Громыко. Тем временем лидер консерваторов (чья партия не смогла совершить решающего прорыва в британской столице для того, чтобы превратиться из оппозиционной в правящую) объявил о том, что уйдет в отставку с этого поста. По словам самого Ховарда, он хочет поступить так, "как лучше в данный момент для моей партии, а по большому счету — для моей страны".
Но, даже при очевидной слабости Майкла Говарда, как предвыборного конкурента, лейбористы сами умудрились "забить гол в свои ворота", снизив собственный рейтинг. Причина тому проста — это крайне непопулярная война в Ираке, которая в предвыборные дни стала на первое место в британской политической повестке. Оппозиционные партии в нынешней кампании избрали иракскую тему основной для борьбы с лейбористами. Так, например, лидер тори Майкл Говард на прошлой неделе заявил, что "после войны в Ираке премьеру доверять нельзя". Говард подчеркнул, что в марте 2003 года премьер "сознательно исказил действительность", чтобы добиться отправки британских войск в Ирак. "Я не могу сказать про себя, что в какой-то момент сознательно вводил людей в заблуждение. А вот Тони Блэру именно это я вменяю в вину", — объявил лидер консерваторов. Отметим, что британские консерваторы не смогли воспользоваться столь выигрышным моментом в предвыборной гонке, как неутихающая война в Ираке. Ибо тори всегда поддерживали главного стратегического союзника США, особенно в вопросах войны, независимо от того, находились ли консерваторы при власти или в оппозиции Ее Величества.
Однако военная тема вызвала острое противостояние не столько между главными соперниками — лейбористами и консерваторами, сколько между лейбористами и либерал-демократами. Чарльз Кеннеди, лидер либеральных демократов, строил свою предвыборную борьбу, в основном, на антивоенной риторике: "Отдайте свой голос нам — чтобы возродить репутацию Британии на международной арене. Голосуйте за либерал-демократов, если вы, как и мы, говорите "никогда больше" эпизодам, подобным Ираку".
Для лейбористов возникла реальная угроза, что либерал-демократы оттянут на себя их традиционный левый электорат, часть которого была категорически против войны в Ираке, а другая — раздражена безоговорочной поддержкой Блэром любых инициатив американского президента Буша. Самый последний опрос общественного мнения показывал поддержку лейбористов на уровне 41%, консерваторов — на 27%, а либерал-демократов — на 23%. Такой расклад мог существенно ослабить лейбористов и в конечном итоге усилить тори, поэтому Блэр был вынужден обратиться к оппонентам в рядах своих сторонников, пугая приходом к власти консерваторов. Тони Блэр пообещал решить проблемы, связанные с иммиграцией, восстановить уважение к учителям и порядок на улицах британских городов.
На предвыборной пресс-конференции Тони Блэру пришлось признать, что в обществе "существует несогласие по поводу Ирака". Но тут же Блэр заявил, что главной мотивацией в день голосования будут экономические успехи его правительства. Действительно, на нынешних выборах партия лейбористов активно разыгрывала экономическую карту. В Великобритании вот уже 13 лет продолжается экономический подъем, по уверениям лейбористских пропагандистов, — это лучший результат аж за 300 лет. Инфляция стабильно не превышает 2%, а это в свою очередь самый низкий показатель за три десятилетия. Безработица находится на уровне менее 5%, что, скажем, почти в 2 раза ниже, чем в Германии, признанном лидере Евросоюза. И даже прирост ВВП, хотя и составляет всего 3% в год, выше, чем у ведущих индустриальных стран Европы. Экономика Британии чувствует себя гораздо крепче и выглядит здоровее, чем ее европейские соседки, в процессе глобального спада последних лет.
Эти экономические достижения всячески пропагандировались в предвыборной программе лейбористов. Кроме этого, составители стостраничного манифеста сделали особый акцент на решении проблем социальной справедливости и постарались не забыть ни о ком: беременным пообещали организацию бесплатных родов; безнадежно больным, которые не хотят умирать на больничной койке, гарантировали возможность получить необходимый уход на дому. Наконец, малообеспеченным и неполным семьям посулили увеличить пособие на детей. Но наиболее приятным для избирателей обещанием стал посул не повышать подоходный налог и НДС на ряд товаров, на которые они уже были подняты после предыдущей победы партии Блэра в 2001 году.
Если британский избиратель и проголосовал за процветающую экономику, то подлинным творцом победы стал Гордон Браун, бессменно исполняющий обязанности министра финансов. Именно тандем Блэр-Браун, состоящий из политика и экономиста, обеспечил недавнюю победу лейбористам. В самой правящей партии, как и в британском обществе в целом, считают, что очень скоро Гордон Браун сменит Тони Блэра на посту премьер-министра. Сторонники лейбористов твердо уверены, что если бы министр финансов не взял на себя ключевую роль в избирательной кампании, то положение их партии было бы еще хуже. Судя по всему, политическая карьера Тони Блэра на посту лидера партии и премьер-министра близка к завершению, и через год или два ему придется освободить обе высокие должности. Но такая ротация лидера может произойти внепланово, например, если в Британии референдум по конституции Европейского Союза будет провален в 2006 году.
По мнению Алексея Громыко, надо разделять отношение избирателя к Лейбористской партии и к Тони Блэру. И хотя экономика страны в последние десять лет находится в состоянии расцвета, но все эти успехи общественное мнение и пресса приписывают исключительно деятельности Брауна или, на худой конец, коллективному разуму правящей партии. Зато лидер лейбористов и глава правительства Тони Блэр сегодня нещадно критикуется за "плохое поведение" на внешнеполитической сцене, в том числе за демонстративный отказ прибыть на празднование Дня победы в Москву. Но главным провалом внешнеполитического курса премьера в Британии считают Ирак. Да и сам Блэр, победив в своем избирательном округе, сразу же отметил, что иракский фактор расколол британское общество и серьезно повлиял на результаты выборов. Таким образом, формулу выборов 2005 года можно сформулировать так: "лейбористы победили вопреки Блэру".
В чем же причина того, что лейбористское большинство заметно уменьшилось — почти на сто мест в парламенте? Британские обозреватели полагают, что это во многом стало результатом влияния иракского синдрома в условиях изменившегося социокультурного ландшафта Британии. В связи с этим интересно проследить малоафишируемые особенности выборов. В частности, аналитики сейчас активно исследуют, за кого голосовали некоренные британцы. Важно понимать, кому отдали голоса представители многочисленных национальных меньшинств из стран, которые входили прежде в Британскую империю. Дело в том, что в Британии проживает чуть ли не самая крупная в Европе мусульманская община, она насчитывает уже почти 2 миллиона человек. Есть уже британские города, где мусульманское население уже заметно превалирует. Например, население некогда исконно английского города Ланкастера сейчас на 55 процентов состоит из мусульман. Чаще всего мусульмане проживают компактно, образуя этно-социальныем кластеры. Этот феномен собственной замкнутой системы воспроизводства исламской культуры хорошо известен политикам по истории интифады в Палестине.
Однако серьезную угрозу сепаратизма политологи в настоящее время не отмечают, и прямой опасности распада Соединенного Королевства пока нет. Сама идея конфедерализации не пользуется широкой поддержкой традиционных наций, которые составляют Соединенное королевство — шотландцев, валлийцев и ирландцев. К примеру, возьмем один из давних очагов сепаратизма — Северную Ирландию. Террористическая Ирландская Республиканская Армия и ее политическое крыло издавна выступают за присоединение Ольстера к Ирландской республике, но большинство населения мятежной провинции активно этому противится. В Шотландии, где уже действует собственный парламент, угроза сепаратизма исходит, в основном, от шотландской национальной партии. Эта партия, хотя и ратует за отделение Шотландии от Великобритании, но ее влияние трудно назвать широким. На прошедших выборах шотландская национальная партия несколько улучшила свое положение и получила целых 6 мест в палате общин. Что же касается Уэльса, то валлийцев вполне удовлетворяет тот уровень автономии и та национальная ассамблея, которая у них уже есть. Заметим, что на прошедших выборах национальная валлийская партия получила только 3 места в парламенте, а лейбористы — 29.
Надо отметить, что в Англии зарегистрирована 61 политическая партия — это красноречиво говорит о разнообразии и политических верований и идеологий. К примеру, есть даже партия Независимости Соединенного Королевства. У нее существует дочерняя партия, называющаяся "Веритаса", которая выступает за то, чтобы Великобритания вообще вышла из Европейского Союза. Существует по-прежнему маловлиятельная Коммунистическая партия, есть и крикливая Партия зеленых. Кстати, на "континенте" — в Европе — зеленые пользуются довольно широкой популярностью, но в Великобритании они не получили ни одного места в парламенте, хотя во время голосования несколько улучшили свои показатели. Тем не менее, борцы за чистую природу не будут представлены в парламенте и тем самым не смогут влиять на политическую жизнь Британии.
Но и без присутствия или отсутствия зеленых, красных или разноцветных сил в британском парламенте политическая жизнь Великобритании не претерпит заметных изменений. Во всяком случае, если судить по активности избирателей — чуть выше 60 процентов, то уровень существующий политизированности Великобритании нельзя назвать высоким. Правда, на прошлых выборах активность была еще меньшей — 59,4 процента. Но этот феномен следует объяснять не безразличием и апатией избирателей, а их уверенностью, что результаты выборов никак не повлияют на базовые и фундаментальные основы их образа жизни, тем более что идеология и предвыборные программы главных политических партий в основном близки.
В ближайшем будущем куда большие изменения для британской внутренней политики могут вызвать идущие тихие и незаметные перемены в социальной и этнической географии страны. Во-первых, как считает влиятельная "Файнэншл таймс", сегодня формальные контуры избирательных округов меняются медленнее, чем глобализированное население. Изменения в границах избирательных участках успевают отражать статистику населения лишь десятилетней давности. Сегодня сторонники консервативной партии распределены более или менее равномерно по всей стране, в то время как сторонники лейбористов сконцентрированы в стратегически важных округах. Во многих районах Лондона, например, число избирателей постоянно уменьшается — так как люди переезжают в состоятельные пригороды, которые традиционно голосуют за консерваторов. Во-вторых, сама Великобритания в целом становится все более притягательным местом для богатых людей со всего мира, которые привыкли играть не последнюю роль в политической жизни. Например, в течение последних трех лет число миллионеров в Великобритании удвоилось.
Среди тех, кто представляет собой новейшую формацию космополитических олигархов, есть немало выходцев из России, Содружества Независимых Государств и Евразии в целом, управляющих бизнесом из Британии. Помимо всемирно известного Романа Абрамовича в последний список Forbes вошли и новые казахстанские миллиардеры Патох Шодиев, Александр Машкевич и Алиджан Ибрагимов, сделавшие уже весьма ощутимые инвестиции в британскую экономику. Еще более известен стал проживающий в Лондоне индийский бизнесмен Лакшми Миттал, имеющий треть своих активов в Казахстане и других постсоветских странах. Стальной магнат уже затмил Абрамовича в нынешнем рейтинге Forbes, поскольку он добился самого высокого прироста личного капитала за год. Лондонская газета Independent к месту напомнила, что три года назад стало известно о пожертвовании Митталом крупной суммы в предвыборный фонд Лейбористской партии премьер-министра Тони Блэра. Этот щедрый вклад "нового англичанина" упорно связывают с письмом, в котором премьер-министр Блэр призвал правительство независимой Румынии оказать посильное содействие Митталу в приобретении сталелитейного предприятия в этой стране.
Так что привычные и взаимополезные связи евразийских олихархов с политической властью не будут прекращены и на их новой исторической родине — в Великобритании. Влияние "новых больших денег" из Евразии на социально-политической жизнь "старой Европе" станет важным аспектом для будущего реальной политики. Но это будет ключевой сюжет для будущих парламентских выборов. В самой ближайшей перспективе мы будем свидетелями того, что Борис Джонсон, кандидат от консерваторов в Хенли, Восточный Лондон, охарактеризовал как "медленное и печальное политическое изживание Тони Блэра".
