По материалам круглого стола Института национальной стратегии "Церковь в современной истории России"
Русская православная церковь переживает сложный и судьбоносный период. Архипастырь, который возглавлял её в течение последних восемнадцати лет, призван Богом. О даровании нового предстоятеля она молится. Время в одночасье предельно ужалось. Мысль перебирает актуальные исторические сюжеты, обращается к извлечённым и не извлечённым из них урокам, вновь оценивает то, что являют собой сегодня наша страна и мир в целом, устремляется в будущее, пытаясь проследить возможные последствия тех или иных решений.
Как свидетельствует история, в переломные эпохи жизни нашей страны будущее русской нации определялось состоянием и положением Русской православной церкви. Кто-то, возможно, сочтёт это утверждение излишне требовательным по отношению к Церкви. Есть же, скажут оппоненты, объективные исторические обстоятельства и процессы, есть интересы и воля политиков, есть способность этих политиков увлечь и повести за собой народные массы. Всё это так. И тем не менее, берусь утверждать, что выбор пути и характер движения по нему определялись в русской истории в первую очередь духовным состоянием страны — её правящего класса, общества и народа. За это состояние отвечает Церковь — соль земли (Мф. 5.13), закваска, только одна и способная соединить и поднять в доброе тесто миллионы рассыпающихся пылинок муки (Мф. 13.33).
Само начало превращения русского народа в русскую нацию стало результатом проявления именно духовной энергии, накопившейся на Руси к концу XIV века. Важнейшую роль в концентрации этой энергии сыграл преподобный Сергий Радонежский, одухотворивший основы русской политической традиции своими поучениями о невозможности и бессмысленности политической независимости без обретения независимости духовной и о примате правды Евангелия над правдой власти. Неся это слово русским князьям, Сергий Радонежский не просто способствовал преодолению их раздробленности и вражды. Он указывал путь достижения такого состояния духа и воли, которое одно только и могло принести победу сначала над собой, а потом и над врагом, способствовать действительно общенациональному строительству на Руси. Не менее значим, однако, и тот факт, что высшие представители русской элиты того периода оказались достойными духовного водительства Игумена земли русской. Вспомним Дмитрия Донского: получив от великого старца не только благословение на битву с Мамаем, но и фактическое поручительство за него перед простым народом в лице Осляби и Пересвета, великий князь это доверие оправдал, встав на Куликовом поле в ряды Сторожевого полка, состоявшего из ополченцев и обречённого на гибель от первого удара мамаевых лучников и конницы. Высшая духовная посылка, переданная русскому народу через преподобного Сергия, встретила должный духовный отклик. Церковь, как писал позже А.С.Хомяков, показала, что она одна — невидимая и видимая.
Памятуя об этом, я бы призвал в сегодняшних наших рассуждениях о Церкви чаще обращаться именно к тому её определению, которое оставил нам А.С.Хомяков: «Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати»[1]. Приведённую мною мысль А.С.Хомякова плодотворно развил и приложил к проблемам нашей сегодняшней жизни профессор Московской духовной академии А.И.Осипов. Возвращаясь вслед за А.С.Хомяковым к учению Святых отцов, этот современный богослов справедливо переносит акцент в подходе к Церкви с понимания её как общества людей, объединённых православною верою, Законом Божиим и т.д., на такую её первейшую основу, как единство Духа Божия, живущего во всех верующих.[2] Данным пояснением я хочу подчеркнуть два момента. Первый: говорить о Русской православной церкви только как об одном из современных общественных институтов России было бы непростительным упрощением. Второй: тем более некорректно — а мы с этим, к сожалению, до сих пор сталкиваемся — сводить Церковь к духовенству.
Сказанное важно для развития мысли об ответственности — как Высшей, так и земной — Церкви за происходящее со страной. И в части, касающейся сохранения присутствия Духа Божия, и в части, касающейся соответствия Церкви видимой Церкви невидимой эту ответственность разделяют все члены Церкви. Её степень различается только в силу того, какими возможностями для работы на данном поприще наделил Господь того или иного члена Церкви — архипастыря, клирика или мирянина.
Если мы с этой точки зрения всмотримся в 1990-е и 2000-е годы, то увидим, насколько в сложном положении оказалась тогда земная Церковь в России. Она столкнулась с чрезвычайными для её состояния и совсем недавнего положения вызовами, новыми возможностями и, соответственно, искушениями. Причём, что важно всегда помнить, за то, какой она предстала перед всем этим, в отличие от перелома 1917 года, отвечает не сама Церковь, а власть, отделившая себя от неё формально, а фактически — поставившая себя во враждебный разрыв с РПЦ. С такими же вызовами столкнулось и всё преимущественно безбожное русское общество. Именно в этом я вижу корни того остервенения в эксплуатации материальных ресурсов и людей, которое мы наблюдали и, к сожалению, продолжаем наблюдать в России.
Берусь, однако, утверждать, что через этот период Русская православная церковь прошла с важнейшим для будущего России результатом. Несмотря на наличие немалого числа поводов для критического взгляда на РПЦ в целом и её отдельных чад, следует, на мой взгляд, констатировать главное: на основе мощного расширения присутствия Церкви как хранительницы русской традиции в культурной и общественно-политической жизни страны создана основа для дальнейшего рывка вперёд. На этот раз, надеюсь, рывка преимущественно качественного.
Что, кроме Божьего Промысла, помогло достичь такого результата? Думаю, это вера членов видимой Церкви в момент начала очередной исторической трансформации и помощь Церкви невидимой — мучеников и исповедников российских, всех тех, кто, отдавая в советские годы свою жизнь ради лучшего будущего, просил Господа помянуть и их во Царствии Его.
Сегодня ситуация иная. Если просто ставить задачу сохранить и умножить приобретённое видимой Церковью за последние двадцать лет, помощи Церкви невидимой нам, уверен, не призвать. Нужны задачи другого качественного порядка, постановка которых диктуется всем комплексом внутренних и внешних обстоятельств, включая навязанную нашей стране «войну смыслов».
Между тем, духовное качество самой видимой Церкви за период её быстрого развития в постсоветское время неизбежно упало. Его надо повышать, но делать это вдвойне трудно с учётом активно внедрявшихся все эти годы в сознание русского и других народов нашей страны критериев постмодерна с их уравниванием добра и зла, отрывом формы от содержания, а содержания от формы. Русскому человеку — будь то представитель духовенства, политик, общественный деятель или деятель культуры, предприниматель или простой труженик — необходимо вернуть понимание того, что он не то, что он говорит, и тем более не то, что о нём говорят с экранов телевизоров. Он не всегда и то, что он делает, поскольку главное — побудительные мотивы и цели, с которыми он совершает тот или иной поступок. Другими словами, всем нам — Русской православной церкви — надо сделать простую и, одновременно очень сложную вещь: восстановить должное понимание греха — не протестантско-старозаветное, сводимое к нескольким постулатам бытовой нравственности, а новозаветное, открывающее путь к стяжанию Святого Духа.
Важнейшей задачей видится и изменение характера отношений Церкви с государством. Члены Церкви сами по себе, и вся она в своём соборном единстве не могут и не должны в отношениях с властью оставаться на уровне просто «отдания кесарю кесарева» (Мф.22.21). Хотя бы даже только потому, что речь Господь в данном случае вел о власти римской, оккупационной[3], а мы, русские православные, ведём речь о власти российской, хотим реально влиять на неё, хотим, чтобы она была в полной мере наша.
К сожалению, в сегодняшней России власть плотно переплелась в один клубок с богатством. Повторять слова Евангелия по поводу этих искушений было бы общим местом. Их разлагающие последствия многими в Церкви воспринимаются в качестве серьёзной угрозы. В 2000 году были приняты «Основы социальной концепции РПЦ», а в 2004 году — «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании». Серьёзное внимание к этим проблемам проявляют в своих трудах известные архипастыри и православные политологи и экономисты. Клубок, однако, остаётся не развязанным. Помочь кардинально изменить такое положение — ещё один серьёзнейший духовный вызов для Церкви, которая регулярно на всенощных просит Господа «низложить сильныя со престол» и «отпустить богатящиеся тщи», а в жизни чаще всего отпускает их с наградами.
Связанный с этим шаг — расширение присутствия в социально-экономической концепции РПЦ того подхода к хозяйствованию и общественному устройству, который у нас в стране и в мире продолжают воспринимать как левый и который, если мы вспомним, кого Господь посадил по правую руку от себя (МФ. 25.34-46), должен бы восприниматься как правый.
От общих мировоззренческих проблем перейду к волнующей меня политической конкретике, связанной с важнейшим событием в жизни РПЦ последнего времени — объединением с Русской зарубежной церковью. Оно, как это обычно бывает, имеет не только положительную сторону, которая, подчеркну, преобладает, но и связано с рядом весьма проблематичных идеологических вызовов для нашей страны. С этими вызовами нам предстоит справиться. Переоценить роль Церкви в этом деле просто невозможно.
Первый — это формирование объективного взгляда на положение Церкви в Российской империи в послепетровский период, её ответственности за события первой четверти XX века в России. Понятно, какая позиция на этот счёт в течение послереволюционного периода, особенно когда в России у власти оставался советский режим, преобладала среди клира и мирян РПЦЗ. Сегодня, в контексте объединения, присутствие этих идеологических посылок — апологетики российского самодержавия XVIII — XIX веков, его отношений с Церковью, его внутренней и внешней политики — в российском идеологическом пространстве усилилось. Между тем, ради правильного понимания происходящего в России сейчас и ради верного формирования стратегии её развития в будущем необходимо, на мой взгляд, признать: ответственность за то, что власть в 1917 году «валялась на улице», ложится, прежде всего, на политическую и экономическую элиту того времени.
Как, однако, получилось, что эта элита в преобладающем большинстве оказалась такой, какой она оказалась: оторванной от национальных корней, утратившей ответственность за власть, подверженной худшим аспектам западного влияния? Или более тяжёлый вопрос: как получилось, что в ходе Гражданской войны русские православные люди с остервенением, миллионами, убивали своих братьев и сестёр? Здесь уже уместно говорить об ответственности Церкви, причём всей Церкви, не сводя проблему к роли духовенства. Ответственность за то положение и, соответственно, состояние Церкви, несет, в первую очередь российское самодержавие, а более конкретно — романовская династия начиная с Петра I. Именно она, по образному выражению митрополита Московского Филарета (Дроздова), «поставила Церковь на колени»[4]. Именно в связи с её губительной синодальной политикой, ставившей целью превратить Русскую православную церковь в государственное ведомство, святитель Тихон, патриарх Московский в самый разгар большевистских гонений на Церковь говорил: «Ещё надо думать и думать, стоит ли восстанавливать в России монархию»[5].
Сказав это, я ничуть не хочу умалить значение сделанного РПЦЗ во имя сохранения русских святынь, русской культуры и православной веры в годы эмиграции. Я призываю просто не смешивать духовный подвиг с политикой. Хотя бы потому, что участие РПЦЗ в некоторых враждебных России политических «инициативах» в Западной Европе и США, особенно в 1940-х — 1950-х годах, следует признать, как минимум, неудачным.
На основании участия в историко-мемориальных мероприятиях, связанных с отстоящими от нас на 90 лет событиями 1918 — 1921 годов, и наблюдений в этой связи за медиа-пространством приходится констатировать, что в российском идеологическом поле сегодня наблюдается новый виток «смысловой гражданской войны». Ни у кого не может быть стопроцентных методологических рецептов её преодоления. Не вызывает, однако, сомнений, что одним из важнейших условий нахождения общего для русской нации понимания той трагедии является опора на русскую религиозно-философскую традицию. Здесь особенно важны стремление к синтезу, всеединству и понимание связи между духовным состоянием субъекта мыслительного процесса и его результатом. Не будет этого — и апологеты белой идеи, с одной стороны, и красной идеи, с другой, так и будут продолжать «махать шашками» утрированного выражения «своей правды». На что они надеются? Может быть, на то, что из «идеальных» образов белого и красного движений наше «просвещённое» общественное мнение само создаст объективное понимание прошлого? Напрасно. Важно было бы поэтому, чтобы РПЦ выступила со своим веским примирительным словом: призвала политиков, общественных деятелей, учёных, публицистов, всех участников процесса осмысления нашей истории осуществить сначала объективный синтез белой и красной правды в своих головах, обрести мир и любовь внутри себя, проникнуться ответственностью, и только потом приступать к публичной трактовке переломных событий XX века.
При этом необходимо ежеминутно помнить о том, что наш внутренний процесс осмысления своей и мировой истории протекает в условиях целенаправленного применения против России «исторического оружия» — сфальсифицированных трактовок истории, ориентированных на достижение конъюнктурных политических целей во вред России, во вред русским, во вред другим народам нашей страны, нашему общенациональному единству. Продолжим проявлять рознь, пытаться добиться победы — пусть только смысловой — одной части нашего общего целого над другой его частью (будь-то партии, классы, группы интеллектуалов или что-то ещё), будем требовать в этих целях «осуждения», «покаяния» и пр., — в ещё большей степени станем объектами внешних манипуляций и окончательно потеряем свою цельность — как страны, как нации, как субъекта исторического процесса.
Неотъемлемой частью стремления завершить «смысловую гражданскую войну» должно было бы стать утверждение объективного подхода к истории советского периода, включая историю РПЦ. Здесь значительно всё: политика государства в отношении Церкви, реальная жизнь самой Церкви, мысли и жертва пастырей, подвижничество мирян, сохранение духовной традиции и её влияние на советскую действительность, восприятие советской действительностью духовной составляющей православной веры.
Важнейший вызов, с которым сталкивается сегодня Россия и который, убеждён, нам не преодолеть без духовного водительства Церкви, это обретение правильного понимания того, что такое есть русская культурно-историческая традиция, высшие ценности и цели русского человека. Отражением противоречивости, наблюдаемой в этом вопросе, стало ноябрьское послание президента Федеральному Собранию страны. Между тем, если эти ценности и цели не будут ясно сформулированы, их нам будут продолжать навязывать извне. Дополнительно усложняет ситуацию тот факт, что преобладающая часть российского общества утратила понимание значимости идейной основы жизни. А недооценивать её чревато. Помните фразу императора Александра III о том, что у России есть только два союзника — ее армия и флот? Прошло не более 30 лет с того момента, как она была произнесена, и именно российские армия и флот превратились в главные инструменты уничтожения Российской империи. Произошло это не потому, что армия и флот стали вдруг плохи сами по себе, а потому, что распалась идейная основа положительной роли армии и флота. То же самое легко может произойти и с четырьмя и даже пятью «И». Никакие институты, инвестиции, инфраструктура и инновации, и тем более интеллект, как таковые, не помогут вывести страну из кризиса и, тем более, задать ей органичный курс в будущее.
Итак, в своём послании ФС Д.А. Медведев поставил вопрос о ценностях. Причем не просто о ценностях, но о ценностях, которыми нельзя поступиться. Им были сказаны хорошие слова о духовном и нравственном богатстве народа, о вере в Россию, о ценности глубокой привязанности к родной почве и родной культуре, о необходимости ощущать себя единым народом. К глубокому моему сожалению, идейно высокому камертону вступления созвучным оказалось далеко не все из сказанного в дальнейшем. И уж точно диссонансом прозвучало провозглашение высшей ценностью человека самого по себе, его прав и собственности. Те, кто живёт русской традицией (я уже не говорю — Евангелием), или просто люди, способные критически осмыслить русскую историю XX века, знают, как легко этот ультралиберальный тезис превращается в основу для создания диктатуры через самообожествление его носителей или, наоборот, для всеразрушающего и саморазрушительного эгоизма. Помнят они и то, что человек лишь в том случае сохраняет свою высшую ценность, свою свободу и независимость от власти природы и общества, если есть Бог, если человек в Него искренне верит и стремится устроить жизнь общества по Его законам.
Речь, таким образом, идёт об очень серьезном и чреватом трагическими последствиями разрыве именно с выстраданными за века ценностями и идеалами русской духовной, культурно-исторической и политической традиции. А между тем, так же, как Церковь видимая остаётся Церковью только в той мере, в какой сохраняет связь с Церковью невидимой, так и Россия остаётся Россией только в той мере, в которой продолжает существовать в поле Святой Руси. Так что разрыв, о котором я сказал выше, надо преодолевать. Причем преодолевать, не уходя от вопросов, которые ставит перед собой современное сознание в России или Западной Европе, не оставаясь нашей мыслью только в прошлом, а обращая ее в будущее в поисках нового живого и цельного синтеза веры и знания и, на этой основе, — новой цельной политики, экономики, социальной организации, культуры. Только опора на национальную традицию, краеугольным камнем которой является православная вера, даст России силы сделать новый рывок вперед — к возвращению русской цивилизации достойного места не только в самой нашей стране, и не только на пространстве бывшего СССР, но и в мире в целом. Хотелось бы, чтобы уже имеющиеся наработки по поводу того, как двигаться в данном направлении («Русская доктрина», доктрина «Молодое поколение России» и др). перестали оставаться втуне и скорее получили развитие.
Немало задач стоит перед РПЦ в международной сфере. Особенно на тех направлениях на пространстве исторической России, где, мы сталкиваемся с церковно-политической агрессией совокупного Запада. Государство здесь должно выполнить свой долг, поскольку истоки этой агрессии — в политике, в слабости, проявленной государством в известный период. Важно, однако, чтобы решительность проявляла и сама РПЦ, как это было, например, в случае с Эстонией, где в последние годы были предприняты совместные с государством шаги по восстановлению позиций РПЦ. Очередь за Латвией, где местная этнократия и её доброхоты из числа тех, кто называет себя православными, действуют более иезуитски, и от этого — более опасно для Православия. Важнейшее дело — расширение присутствия РПЦ в Западной Европе, в США, на других континентах, где сила Благой Вести иссякает и есть потребность в новой духовной энергии.
Итак, дел у Русской православной церкви впереди великое множество. Есть, однако, единая тема, которая сквозной нитью проходит через все эти дела, объединяя их в одно Дело, и которая несёт в себе залог того, что задуманное может совершиться. Эта тема — восстановление силы Русского духа. Именно он, будучи производным от духовного состояния общества, призван объединить нас всех в единую нацию так же, как Дух Пятидесятницы объединил апостолов в Церковь. Отдавая должное почившему в Бозе Святейшему Патриарху Алексию II, который свою миссию выполнил на максимально возможном качественном уровне, помолимся, чтобы Господь дал нам нового предстоятеля, готового к постановке и решению именно этой задачи.
Статья подготовлена на основе выступления М.В.Демурина на круглом столе ИНС «Церковь в современной истории России. Итоги и перспективы» 12 декабря 2008 года
[1] А.С.Хомяков. «Основы вероучения. Церковь одна» в сборнике «Всемирная задача России». М.,2008, с. 17.
[2] А.И.Осипов. Аудиоцикл лекций по основному богословию, лекции 4 - 6. «Духовное образование». Переяславль-Залесский, 2001.
[3] Более подробно см.: В. Ерёмина. Аудиоцикл лекций «Классическая русская литература в свете Христовой правды». ОРОК МП РПЦ, 2000 – 2001.
[4] А.И.Осипов. Аудиоцикл лекций по основному богословию, лекции 4 - 6. «Духовное образование». Переяславль-Залесский, 2001.
[5] Митрополит Вениамин (Федченков). «На рубеже двух веков». М., 2004, с. 476.
