Необольшевизм как политическая реальность и декоммунизация как необходимость выживания России

Основу нашей политики должна составить идеология, в центре которой — человек…

Президент РФ Медведев Д.А., «Послание Федеральному Собранию», 5.11.2008

КНДР руководствуется в своей деятельности идеями чучхе — мировоззрением, в центре которого — человек…

Социалистическая конституция КНДР, гл. 1, ст. 3

Относительно недавно многим казалось — и на первый взгляд, вполне обосновано — что антикоммунизм как таковой в сегодняшней России неактуален. Ибо, как и всякое отрицание, имеет смысл только тогда, когда существует предмет, который отрицается. Коммунизм же во второй половине 90-х гг., большевизм — все это начинало многим казаться прошлым. Кто-то оплакивал, кто-то нет, но возможность коммунистического реванша всерьез не обсуждалась. Мол, помилуйте, разве возможно, чтобы большевики вновь взяли власть? Да и зачем это нужно, когда разворовывать Россию и истреблять русский народ можно и без них?

Кстати сказать, в такой постановке вопроса есть значительная доля истины. Истина же эта состоит в следующем: большевики не смогут взять власть вновь. По той простой причине, что для того, чтобы ее взять, ее нужно было сначала сдать. А они этого не только не сделали, но и не собираются.

Однако для предметного разбора вопроса необходимо хотя бы вкратце определиться с некоторыми ключевыми понятиями.

ДУХОВНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ВВОДНАЯ

Об истории коммунистической доктрины и исторических попытках ее воплощения написано немало. Для нас главное: христиански понять суть коммунистического сознания, понять, что значит эта «философия» в ее практическом приложении к действительности. То есть выявит ее политическую клинику.

Как говорится, «главное — помни основы». Основы же просты: первичность материи и вторичность духа. Желудок и гениталии — это базис. Сердце и мозги — это надстройка. Всякое благо — это, в конечном счете, материальное благо. Стало быть, цель жизни — стяжание материальных благ. Всякой жизни — и индивидуума, и социума. Именно материальное благо является центром коммунистической системы ценностей. Соответственно, и коммунистическая мораль подчиняется этой идее. Всех, кому кажется, что это не так, и кто хочет начать пустопорожнюю болтовню про мнимое сходство «морального кодекса строителя коммунизма» с христианскими заповедями, отсылаем к «Коммунистическому манифесту».

На вышеозначенных основах формируется соответствующее сознание. Сознание, эмансипированное от традиционной (в основе религиозной) морали, культуры, а также всех форм социальной связи. Всякое социальное единство здесь подчиняется одной цели — материальному стяжанию. Успешность достижения этой цели и определяет в рамках данного сознания критерий истинности. Особенно хорошо это видно на примере марксистского рассмотрения истории: последовательно сменяется «правда» рабовладельцев «правдой» феодалов, потом буржуазии, а потом и рабочего класса. Материальное благо определяет все (принцип детерминизма). Понятие нравственного/безнравственного становится относительным и в итоге фиктивным.

Марксизм органично включает в себя идеологию эволюционизма (так называемый дарвинизм). Этот момент весьма важен, так как ему часто не уделяют должного внимания. Человек рассматривается как часть животного мира, высокоразвитое животное, один из приматов (которому на редкость повезло). Идеалом является сильное и довольное животное. Животное в человеческом обличии.

Весьма точно этот тип определил И.Л. Солоневич: «Это тип человека с мозгами барана, челюстями волка и моральным чувством протоплазмы. Это тип человека, ищущего решения плюгавых своих проблем в распоротом животе ближнего своего. И так как никаких решений в этих животах не обнаруживается, то проблемы остаются нерешенными, а животы вспарываются дальше. Это тип человека, участвующего шестнадцатым в очереди в коллективном изнасиловании».

Однако этому определению, столь емкому и художественному, недостает одного: оно не высвечивает проблему власти.

Вспарывание животов с целью извлечения из них материального блага возможно лишь тогда, когда над субъектом, которого предполагается выпотрошить, удалось захватить более-менее значительную власть. А равно утвердить свою власть над теми, кто мог бы этому помешать.

Данная система извлечения материальных ценностей накладывается на еще один чрезвычайно важный духовно-психологический комплекс. Хочется того г-дам безбожникам или нет, но человек — это образ Божий. Сделать его вполне счастливым, удовлетворить его до конца материальные блага не могут в принципе. В силу этого, всякое человеческое существо, отрекшееся от своего богоподобия, всегда будет стремиться решить эту проблему постоянным наращиванием (количественным и качественным) имеющихся у него, существа, материальных ценностей. Поскольку онтологически эту проблему таким образом решить нельзя, то это выливается в безконечную, болезненную жажду материального стяжательства. Что для этого необходимо? Власть. Таким образом, мы видим еще две характерных черты этого сознания: безконечную жажду материальных благ, сочетающуюся с безконечной жаждой власти.

Бытие определяет сознание? Атеистическая чушь, очередная стойка к верху ногами. Сознание определяет бытие. История XX века это ярко подтвердила. Тоталитарные режимы, которые, несомненно, своего высшего развития достигли именно в коммунистических странах, как раз и были воплощением этой безконечной жажды власти, эмансипированной от всего, кроме себя самой.

Здесь, кроме того, необходимо учитывать еще один нюанс. Многие православные люди считают коммунистическую идеологию не просто материалистической, но прямо сатанинской. И в истории большевизма было слишком уж много различной оккультной мистики, чтобы это отрицать. В связи с этим, вышеизложенная концепция большевизма как идеологии низведения человека до уровня животного, голого материального стяжательства, может быть признана недостаточно глубокой и даже противоречащей фактам. Однако противоречие это мнимое. Повторимся еще раз: человек — это образ Божий. Он не станет животным — таким, как кошка, пес, черепаха или носорог — даже если очень этого захочет. Скотиной человеку стать не дано. Оскотинивание человека — это всегда его демонизация. Человек не может стать просто зверем в человеческом обличии. Но, желая уподобиться скотине, он становится бесом во плоти. Именно поэтому большевизм, как крайняя форма материализма, столь странным и на первый взгляд иррациональным образом, сочетается с откровенным сатанизмом.

Исходя из вышеозначенных установок и движущих сил большевицкого сознания (индивидуального и коллективного), несложно просчитать и политические ходы его носителей. Собственно, цель всегда одна — захват реальной власти. Захват по максимуму: над как можно большими территориями и как можно большим количеством людей. Враг — это тот, кто мешает это сделать. Это главный и часто единственный критерий. Другие факторы, которые играют обычно исключительную роль в политике: национальные интересы, традиции, культурные связи и т.д., здесь не присутствуют. Цель одна — стяжание власти большевицким сообществом. Только для себя, по возможности много и по возможности сразу. А по возможности — еще быстрее и еще больше и т.д. Философия паразита.

Кстати сказать, это прекрасно подтверждается и исторически. Э. Саттон в своей работе «Уолл-стрит и большевицкая революция» показывает очень хорошо, что большевики, захватившие власть в России, первоначально прекрасно ладили со своими «классовыми врагами» с Уолл-стрита (которым во многом и были обязаны своим приходом к власти). Кстати, симпатия была взаимной (ибо психология лиц, контролировавших такие картели, очень часто близка к большевицкой — та же жажда богатства и власти). Поначалу их интересы не пересекались. Пересеклись потом — вот тогда и всплыл, откуда ни возьмись, ошельмованный ранее как «буржуазный» патриотизм, и мн. др. А там и вехи кое-кто начал менять. Поскольку Саттон об этом написал весьма хорошо, а книга его известна и в сети есть, то не будем утомлять читателя цитатами оттуда. Намного более свежий исторический пример у нас перед глазами, но об этом ниже.

Что же касается того человеческого материала, с которым нам приходится иметь дело по сей день, то он собой представляет явление в чем-то более жуткое, чем то, что имело место в начале XX века.

Коммунистическая номенклатура второй половины XX столетия — это люди, воспитанные почти исключительно в атеистических семьях и атеистической среде. Большевики предыдущих поколений часто все же становились носителями неких идеалистических тенденций, которые достались им в «нагрузку» от христианского общества и семьи. Их наследники впитывали безбожие, идеалы стяжательства материальных благ и власти, что называется, с молоком матери. Это было уже 100% коммунистическое поколение.

И в конце 80-х эти монстрики подросли, и пришли в политику полноценными чудовищами, перещеголявшими своих чудовищных отцов.

ДЕЛО ЛЕНИНА — ЕЛЬЦИНА ЖИВЕТ И ПОБЕЖДАЕТ, ИЛИ НЮАНСЫ МАВЗОЛЕЙНОЙ ГЕОГРАФИИ

Да нет, это не попытка эпатажа. Между первым и вторым, на самом деле, общего гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Оба они по праву могут быть названы видными вождями большевиков. Более того: именно Ельцина Бориса Николаевича (далее ЕБН) мы можем благодарить — ну, если кому этого так уж хочется — за установление в нашей стране нынешнего необольшевицкого режима.

Ленина с ЕБНом объединяло вышеописанное сознание: материализм и безконечная жажда власти. Власти над миром материи, власти для своего большевицкого сообщества. Это — основа; все прочее — только лишь конъюнктурные наслоения. На личностном уровне, конечно, эти персонажи не тождественны, но это не главное, ибо для нас они интересны, в первую очередь, как политики.

Ленин отличался гораздо более развитым (и больным) воображением, и на пару с Троцким вполне мог выдвинуть идиотский проект устроения революции в Индии, или в одиночку дать команду на оснащение деревень электротракторами (замысел также вполне идиотический). ЕБН такого рода широтой мысли не обладал, зато был непревзойденным практиком. В каком-то смысле гением. Понятно, что глядя на фото ЕБНа, которое невольно навевает воспоминания о свиноферме, слово «гений» как-то с ним не вяжется. Но, тем не менее, и тактик, и стратег он оказался блестящий. И не надо задавать неуместные вопросы, почему нам всем при его власти было так паскудно жить. Это-то как раз и подтверждает то, что способности у него были незаурядные. Ибо обезпечение нам хорошей жизни в его планы не входило. Как он сам в свое время вспоминал, зашел в кабинет и подумал: не что-нибудь, а всю Россию отхватили. Не для нас же с вами он ее «отхватывал», а для себя. И для своих близких (та самая Семья во всех отношениях).

ЕБН, казалось бы, был ярым антикоммунистом. Хотя и странным казалось, что на лозе свердловского обкома и в лоне ЦК вызрел столь чуждый им плод, но либеральные диссиденты протирали глаза, и с удивлением отмечали: точно! Антикоммунист! За это ему готовы были прощать многое — и развал Великой России, и изуверскую расправу над защитниками Белого Дома в 1993 г., и вымирание народа.

И для поддержания имиджа ЕБН кое-что сделал. Тут и декоративные гонения на компартию, и даже «добро» на возвращение ряду городов их старых названий, и очень много разного рода трескотни про права и свободы…

Однако когда карнавал по случаю свержения коммунистической тирании стал стихать, на политической поверхности стало проявляться нечто подозрительное.

Первый характерный пункт: география мавзолеев в мире. По типу ленинского мавзолея (т.е. с мумией на всеобщем обозрении) мавзолеи были созданы во многих странах соцлагеря. В настоящий момент их в мире осталось всего четыре. Мавзолеи в Болгарии, Чехии и Албании ликвидированы. Действующие находятся в Северной Корее, Китае, Вьетнаме и России. Что примечательно: из всех «мавзолейных» стран единственная, которая официально отказалась от коммунистической идеологии в качестве государственной — это РФ. Все остальные номинально (а Северная Корея и де-факто) остаются коммунистическими.

То, что «это ж-ж-ж неспроста», понятно и из того, что поднявшуюся — что важно, поднявшуюся снизу, из самой толщи русского общества — волну изгнания советских топонимов с российской карты, вскоре погасили. В начале 90-х вернули старые названия нескольким городам, кое-где восстановили прежние названия улиц, скинули несколько памятников — и все. Начавшаяся культурно-символическая декоммунизация была остановлена. Большинство ленинских памятников стоят там же, где и раньше. А Россия превратилась в страну уникальной географии, где Санкт-Петербург находится в Ленинградской области, а Екатеринбург — в Свердловской. При этом количество памятников участникам Белого Движения просто ничтожно в сравнении с количеством разного рода монументов в честь красных. И практически всегда, когда власть соглашалась их воздвигнуть, обязательной идеологической приправой к этому были заявления о «примирении» и «правде каждой из сторон».

Все это представляет разительный контраст с тем, что мы наблюдаем в странах Восточной Европы, некогда испытавших на себе прелести социализма. Там не рассуждали пятнадцать лет о том, взойдет или не взойдет солнце, если выкинуть из мавзолея Ходжу или Димитрова, и не хватит ли кого удар, если избавиться от коммунистических названий улиц и площадей. В общем и целом, все произошло быстро. Причина же только одна: власти не то чтобы активно боролись с коммунистическим наследием, они просто не блокировали инициативу своих граждан.

И на эти особенности «некоммунистической» РФ давно уже обращали внимание последовательные сторонники декоммунизации, прежде всего — Священноначалие Русской Православной Церкви Заграницей (при Митрополите Виталии).

Весьма примечателен текст «Обращения к русскому православному народу Архиерейского Синода РПЦЗ» 2000 г., в котором мы читаем о «…посткоммунистической власти РФ, которая считает себя преемницей не столько исторической России (это заявляется лишь иногда и на словах), сколько преемницей режима большевиков. Все нынешнее законодательство РФ основано на советском, а не на дореволюционном корпусе законов. Нынешние демократически избранные власти России сохранили большинство большевицких богоборческих символов (пятиконечная звезда и т.п)., памятников, названий улиц и городов, угашая первоначально проявившееся стремление народа к преодолению коммунистического наследия, к осмыслению национальной трагедии России XX века и к покаянию (курсив мой — Д.С)»..

Все вышеназванное относится к сфере символов. А за этими символами стоит политическая реальность. ЕБН понял то, что в его ситуации было главным: не следует мелочиться. И чем громче будет шум о борьбе с коммунизмом, тем легче будет саму декоммунизацию России превратить в фикцию. Главное же — сохранить старые кадры. Зачем это было нужно ему? Бывший член ЦК КПСС прекрасно понимал, что его хазарский паханат, который он выращивал на теле России, опирался на партийно-комсомольские кадры. Именно они держали власть на местах, они же попилили СССР в Беловежье. И если бы они захотели заняться декоммунизацией России всерьез, то самое лучшее, что они могли бы сделать, так это повеситься или застрелиться. Или повесить какую-то (немалую!) часть своих, притом отказавшись от перспективы отхватить по-настоящему крупный куш. А зачем такие жертвы среди себя?

География мавзолеев интереснейшим образом накладывается на географию антикоммунистических репрессий в пределах бывшего соцлагеря.

Самая невеселая судьба — у румынского коммунистического лидера, Чаушеску. Его без лишних проволочек расстреляли. Хонеккеру повезло чуть больше, однако и он вынужден был скрываться от ареста, ордер на который выдали германские власти; его спасло от суда лишь плохое состояние здоровья. Наследник албанского вурдалака Энвера Ходжи, Алия, после падения социализма загремел в тюрьму. Хоть и в 2007 г., но добрались-таки поляки до Ярузельского (притом, что в его защиту выступают сейчас даже и его былые политические противники — что свидетельствует о нем как о политике относительно мягком). Болгарский Живков также был осужден, после чего отбывал свой срок в довольно экзотической форме «домашнего ареста».

Кроме первых лиц, доставалось и чинам пониже. Но с социально-политической точки зрения наиболее важны были даже не судебные процессы против коммунистических преступников, а законы о люстрации (действуют в Венгрии, Чехии, Эстонии, Латвии и Румынии), которые не допускают тех, кто раньше проявил себя как верный работник коммунистического режима, в государственный аппарат. Таким образом, поры и протоки государственного организма были прочищены от всех (или почти всех) возможных носителей коммунистической идеологии. Без избавления государства от людей, являющихся носителями соответствующего политического сознания, вытравить это сознание из политической жизни нельзя. Кадры решают если не все, то очень и очень многое. Именно поэтому союзники, желая уничтожить нацизм в побежденной Германии, предприняли целый комплекс мер по денацификации, дабы де-факто отрешить бывших нацистов от власти — вне зависимости от того, как искренне они заверяют всех в отказе от своих прежних взглядов. По этой же схеме строилась и политика декоммунизации в ряде стран Восточной Европы.

Собственно, реальная декоммунизация без такой кадровой прочистки невозможна. И все коммунисты это прекрасно понимают. Весьма примечательно, что в настоящее время в КНДР тамошние партийные функционеры спрашивают иностранных визитеров: как сложилась судьба коммунистических руководителей бывшей ГДР? Чует кошка, чье мясо съела…

Кроме того, наблюдая географию антикоммунистических репрессий в Восточной Европе, несложно заметить, что наиболее суровыми они, как правило, были там, где коммунистические режимы проявляли наибольшую жестокость. Если сравнительно либерального Ярузельского долго не трогали (да и сейчас к стенке не поставят), то Чаушеску пристрелили без лишних предисловий. Алия отправился за решетку почти сразу после падения социализма в Албании; если бы до этого времени дожил Ходжа, то его, скорее всего, постигла бы та же судьба, что и Чаушеску.

В пределах СССР и особенно РСФСР коммунистические репрессии были столь масштабны и изуверски жестоки, что с ними не могут сравниться зверства коммунистов ни в одной стране Восточной Европы (по крайней мере, по продолжительности). По логике вещей, в случае декоммунизации — которую официально вроде как начал ЕБН — должен был состояться грандиозный судебный процесс, который бы затмил Нюрнбергский и Токийский трибуналы вместе взятые. Должны были быть подвергнуты правовой оценке действия большевиков с 1917-го по 1991 гг. Понятно, что Ленина, Троцкого или Сталина в тюрьму уже не посадишь. Однако признание их, вместе со всеми подельниками, преступниками имело бы огромное нравственное значение. Кроме того, череда большевицких палачей Сталиным далеко не заканчивалась. И было бы логичным и справедливым, если бы за решетку отправились те, кто был ответственен за существование политзон и наполнение их людьми за 70-ю и 190-ю (да и иные) статьи. Естественным было бы и признание ряда большевицких организаций (компартии, ЧК и т.д). преступными, с введением соответствующих законов, запрещающих как минимум активным коммунистам и заметным партийным функционерам работу в госаппарате. Но ничего такого сделано не было.

ЕБН сохранил главное: большевицкие кадры, тем самым на корню похерив начавшуюся в самой толще народа, по сути стихийную декоммунизацию России. Именно это отразилось в сохранении властью большевицкой символики. В свое время Ленин, чтобы не напороться в Восточной Сибири на японские и белогвардейские штыки, пошел на создание Дальневосточной республики — номинально демократического государства, контролировавшегося большевиками. ЕБНу удалось повторить этот опыт в масштабе всей России (хотя сам он, вероятно, в таких категориях это и не осознавал). Что же касается некоторых его антикоммунистических демаршей, то тут уместно вспомнить выражение, бытующее в среде русских националистов: если бочку дерьма смешать с бочкой меда, то мы не получим двух бочек медово-дерьмовой смеси или, паче того, двух бочек меда. Мы получим две бочки дерьма. Именно последнее мы и получим, поручив коммунистическому партийно-комсомольскому активу строить «демократию» и «правовое общество». Точнее, уже получили (тем более пропорции были далеко не равными).

Тактические ходы ЕБНа были в своем роде блестящи. Он прекрасно понимал, что для существования его антирусского паразитического режима ему необходима поддержка Западной Европы и США. Ради этого им был предпринят ряд мер имиджевого плана, дабы обезпечить себе репутацию демократа. Практические интересы ЕБНа и его окружения были троглодитски (большевицки) просты: удержание власти за собой и обезпечение себе максимального материального процветания. Объектом паразитической эксплуатации была Россия. Все, что этому не мешало, было допустимо. Местом сбыта наворованного стал все тот же Запад, что его вполне устраивало, тем более что паразитический россиянский режим, как и всякое ворье, за копейку продавал то, чему цена была куда больше рубля. Как стайка подросших поросяток, ЕБН и К° все 90-е гг. исправно жевали. Пережевывали Россию под благосклонным (в общем и целом) взглядом западного сообщества.

Между тем, режим, чей костяк составили воспитанники КПСС и ВЛКСМ, окреп. Россию поделили и прожевали — к началу XXI века. Добровольная отставка ЕБНа также явилась прекрасным тактическим ходом, укрепившим систему паразитизма. Через некоторое время после того, как состоялись выборы Путина в президенты, режим решил осторожно попробовать скорректировать правила игры…

ОТ «ВЕЛИКОДЕРЖАВНОГО» ШОУ ДЛЯ ИДИОТОВ К НЕОБОЛЬШЕВИЗМУ

Все идейные новации периода путинского правления можно оценить как грандиозную шоу-программу в патриотическом стиле, ориентированную на весьма невзыскательную в интеллектуальном отношении публику. Началось все с миротворчества в Чечне. Творили мир, творили, и в итоге натворили так, что Чечня стала независимым в своей внутренней жизни криминальным анклавом, собирающим в виде «помощи» дань со всей России, а вчерашние боевики получили амнистию, причем некоторые из них расселись по чиновничьим креслам (начиная с самого чеченского президента, Рамзана Кадырова). Бывший сотрудник КГБ и член КПСС, В.В. Путин развлекал российскую и мировую общественность своим безхитростным солдатским юморком, вроде шуток про «замоченных» в сортире террористов, «уши от дохлого осла» и т.п. Настоящая смехопанорама, наконец, состоялась в Мюнхене.

Смешно, впрочем, было только стороннему наблюдателю; для русского человека это был смех сквозь слезы. На внешнеполитическом фронте Путин в основном продолжал политику своего предшественника — новым здесь было лишь сопровождение ее разного рода «мюнхенскими речами». Вместе с ушами от дохлого осла, обещанными, кажется, прибалтам, Путин отдал базы на Кубе и во Вьетнаме, наделил Китай огромными кусками русской земли, сдал Украину и ничего не противопоставил НАТО, которое обложило Россию с юга и запада. И т.д. и т.п.! Но вот перемены во внутренней политике были действительно серьезными.

О новых тенденциях в политике режиме и новых примерах для политического подражания мне довелось писать осенью прошлого года, незадолго до так называемых «выборов» в Государственную Думу (см. статью «План Путина: китайский вариант с еврейским акцентом?» на «Русской Идее»), и повторяться лишний раз мне бы не хотелось. Вкратце, суть этих тенденций такова:

1) Ясно виден отказ от тех элементов демократии (пусть незначительных и пародийных, но все-таки), которые вынужден был в 90-е гг. допустить и даже прямо создать ЕБН. Что означает, что демократическая мимикрия была признана уже ненужной.

2) Усиление, причем афишируемое, силовых институтов (так называемое «укрепление вертикали власти»), свертывание остатков парламентаризма с прицелом на установление по сути однопартийной системы, наподобие той, что существует в КНР.

3) Откровенные репрессии противников режима, принимающие все более масштабный характер.

4) И столь же откровенное, демонстративное обращение советско-большевицкому идейному наследию.

Клиника налицо. Большевицкие кадры, сохраненные благодарю «демократу» ЕБНу, окрепли и укоренились. Теперь же они собираются изменить систему владения «отхваченной» страной, вернувшись к более привычным для них методам. Кроме того, их поджимают и объективные обстоятельства: нарастание сопротивления со стороны мыслящей и дееспособной части русского народа неизбежно. И режим остро нуждается в эффективном аппарате подавления. Понятно, что необольшевицкий стиль a-la КНР для этого куда лучше подходит, чем пародийная демократия эпохи ЕБНа.

Немалую роль здесь играет, конечно, психологический аспект: многие великовозрастные комсомольцы, осевшие во властных сферах, сильно возбуждаются при воспоминаниях о своей чудной молодости: БАМ, песни у костра, Первомай с неизменными сто граммами, проглоченными за углом под плавленый сырок… И так или иначе, но «что-то в этом роде» они всегда хотят вернуть в нынешнюю реальность. Это естественно: «пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Петр. 2:22). Но все же это не главное.

Главная же причина такого явного и даже демонстративного обращения в «светлое прошлое» заключается в том, что нынешнему режиму необходим идеологический фундамент. Свертывание остатков демократии, и установление режима партийно-номенклатурной диктатуры (обслуживающей интересы финансовой олигархии) надо как-то идейно обосновывать. Конечно, теоретически можно было бы обратиться к идеям Империи, опыту консервативных, националистических военных диктатур (от Испании до Республики Кореи), однако для нынешнего режима это крайне рискованно. Ибо всякий официальный, пусть и небольшой, крен в сторону традиционализма и русского национализма, опасен для Кремля усилением собственно националистических сил. Чего кремлевским обитателям не хотелось бы. Некоторые заигрывания в этом роде они себе позволяют, но в гомеопатических дозах, причем с теми, кто готов им служить и слушать их во всем (вроде «государыни» Марии с ее сыном Г. Гогенцоллерном). Такого рода «державным» элементам отводится лишь роль некой «приправы» к главному политическому блюду: необольшевизму. Объемы этой «приправы» могут меняться, но это всегда лишь дополнение — по схеме вышеупомянутых двух бочек.

Режим нуждается не просто в какой попало идеологии, обосновывающей необходимость сильного государства. Им нужны идеи, которые стали бы фундаментом их сильной власти — власти людей, озабоченных бесконечным стяжательством этой самой власти и материальных благ, и ничем более. Онтологически ничего, кроме большевизма, им не подходит. С поправкой на рыночные реалии, все это и оформляется в идеологию необольшевизма — соответственным образом следует и называть нынешний режим.

Сейчас уже очевидно, что идеологический поход «назад в будущее» был инициирован сверху. Первыми ласточками стали красное знамя, вернувшееся в армию, и мелодия советского гимна (к тому же и автор остался прежний — преемственность налицо). Много интересного я наблюдал и в своем родном Забайкалье, где за реставрацию памятников красным бандитам («партизанам») бралось местное отделение «Единой России». Из событий, совершившихся недавно, самой значимой вехой на пути утверждения идеологии необольшевизма стало масштабное празднование 90-летнего юбилея ВЛКСМ.

Здесь есть два примечательных аспекта. Во-первых, празднование носило всероссийский характер, и было организовано на очень высоком техническом уровне. В во-вторых, благодаря активному участию представителей власти, оно приобрело фактически государственный статус. По отдельности эти два факта не слишком примечательны. На местах разные партийцы да комсомольцы из областных да городских администраций могли устраивать подобные торжества регионального масштаба и ранее. Отмечать такого рода даты по всей России, в качестве своих партийных торжеств, КПРФ старалась и прежде, благо кадров у этой истинной партии пенсионеров пока хватает. Но вот сочетание того и другого мы наблюдаем впервые.

Собравшимся в кремлевском Дворце съездов вечно молодым комсомольцам свое приветствие, по имеющимся данным, прислал г-н Медведев, президент РФ. Однако даже если бы этого и не было, одного факта проведения такого мероприятия в Кремле достаточно для того, чтобы сделать однозначный вывод: власть данному делу определенно благоволит. Тем, кто в Патриотическом движении занимался практической работой, не нужно объяснять, как бывает, когда власть какому-либо сбору не благоволит: если даже прямо не откажут, то обязательно в намеченном помещении «прорвет канализацию» или «электричество выключится», а все окрестные закоулки будут забиты автобусами с ОМОНом. О Кремлевском Дворце съездов, понятно, вообще речь не идет.

На местном уровне власти также активно участвовали в праздновании юбилея. Вот что пишет газета администрации Калининского района Санкт-Петербурга «Гражданские вести» о комсомольской тусовке в своем районе (статья «Буду вечно молодым! Комсомолу — 90!»): «…в концертном зале «У Финляндского» прошел праздничный вечер, на который собрались комсомольцы Калининского района разных лет. Со словами поздравления выступили вице-губернатор Михаил ОСЕЕВСКИЙ, глава администрации Михаил САФОНОВ, от имени первых секретарей комсомола (тут уже начинается полный «сюр», — Д.С). выступил председатель Комитета экономического развития, промышленной политики и торговли Алексей СЕРГЕЕВ, а также секретари Комитета комсомола политехнического института, ОАО «ЛОМО» и ЛМЗ и крупных предприятий района». Кстати, стиль и содержание данной статьи, опубликованной газетой Калининской районной администрации, также примечательны: «29 октября 2008 года исполнилось 90 лет со дня создания комсомола, сыгравшего важную роль в экономическом развитии нашей страны… Для всех, собравшихся в тот вечер в концертном зале, комсомол — это гораздо больше, чем просто уже далекая жизнь (? — Д.С).. Он стал хорошей школой жизни, помог реализоваться в профессии и почувствовать себя частью общего дела… Можно по-разному относиться к комсомолу… Но очевидно одно — комсомол — это уникальное явление отечественной истории и нельзя отказываться от положительного опыта, накопленного этой организацией. Тем более что достойной альтернативы в новой России пока не придумали». Так-то, г-н Сурков! Совсем мышей не ловите! «Достойную альтернативу» КПСС придумали, в виде «Единой России», а что с комсомолом?!

Кроме шуток, интересно то, что режимная пресса заговорила языком «Советской России». Впечатляет и логика: достойной альтернативы — какая жалость! — до сих пор не придумали. В том, что она нужна, у них сомнений нет. Хотя вполне естественно задаться вопросом: а с какого перепугу нам потребовалась эта самая «достойная альтернатива»? Вот и ГУЛАГу пока еще «достойную альтернативу» не придумали. А он, кстати, тоже сыграл «важную роль в экономическом развитии нашей страны». Впрочем, скоро, возможно, прочтем и об этом.

Девяностолетие ВЛКСМ, отмеченное с вышеназванными особенностями, указывает на то, что партийно-комсомольское сообщество пришло к выводу: теперь можно не скрываться. (Подобно Штирлицу, вечером 23 февраля за закрытыми дверями запекавшему картошку в камине, и вспоминавшему свою красноармейскую юность, снявши мундир СС). Теперь комсомольский коллективный «Штирлиц», все 90-е вынужденный работать под демократа, празднует свое возвращение домой — в родную Совковию!

Картина приобретает завершенность. Свертывание рудиментарных и рахитичных институтов демократии, сочетающееся с явной ориентацией на установление режима номенклатурно-олигархической диктатуры (сюда же относится и инициатива с продлением президентского срока), соединяется с обращением к большевицкому идейному наследию. Политический режим РФ окончательно становится необольшевицким.

К этому добавляются и некоторые внешнеполитические новшества.

ПРЕЗИДЕНТ МЕДВЕДЕВ И ПРЕМЬЕР ПУТИН: СВОЕ ЧУЧХЕ И СВОЙ СОНГУН?

Для тех читателей, которые не имеют ни малейшей склонности рыться в политических помоях, вынужден пояснить: термины чучхе и сонгун заимствованы из политического лексикона Северной Кореи.

Первый — собственно официальная идеология этой чудесной страны, суть которой применительно к государству сводится к идее самостоятельности и опоры на собственные силы, т.е. автаркии. Политика сонгун — эта политика приорит

Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter