С момента провозглашения так называемой независимости Косово не прошло и года, а события развиваются в самом что ни на есть негативном ключе. Как и следовало ожидать, «процесс пошёл», трансформация сложившейся в XX веке политической мировой системы и перерисовка карты мира продолжается.
Российский ответ Косову — признание независимости Южной Осетии и Абхазии, действительно отвечающий насущным внешнеполитическим интересам РФ, объективно, темнее менее, продолжает этот новый этап «парада суверенитетов» и явно будет не последним.
Теперь следующий ход за условным «Западом», и сделан он скорее всего будет там, где у России одно из самых слабых мест — на Кавказе.
НЕМНОГО ТЕОРИИ: КУДА ИДЁТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО?
Мировая политика после Косова — часть колоссального общечеловеческого процесса, который начался отнюдь не вчера. И завершится не завтра. Это процесс разложения привычных, традиционных политических структур.
В начале 90-х гг. умы экспертного политологического сообщества Запада были заняты двумя проблемами, которые назывались так — «распад СССР» и «распад Югославии». Проблемы старались осмыслить всерьёз, стратегически, концептуально. И приходили примерно к одинаковым выводам.
Мы переживаем особые времена. Исторически конец XX века знаменует собой вторую эпоху процесса, которого мы условно назовем движением «Великого Отказа». Имеется в виду окончательный отказ человечества от так называемых «больших проектов» идеологического или религиозного характера.
Первая эпоха случилась примерно за семь десятилетий до этого и сопровождалась всеобщим крахом многонациональных христианских монархий (и одной исламской), этих «архаических структур» цивилизации.
Однако на смену им пришли не менее идеологизированные проекты — коммунистический, нацистский, маоистский, проект «многонационального народа» (послевоенная Индия), баасистский (арабский национал-социализм) и т.п.
Главная беда этих проектов, по мнению западных исследователей, состояла в том, что они объединяли массы населения по внеэкономическим и вненациональным признакам, то есть подавляли (или недостаточно эксплуатировали с выгодой для себя) два типа человеческой идентичности — деловую и национальную. Причем, по мнению западных теоретиков, основным стержнем нового, «постототалитарного» мира станет именно экономическая составляющая, а национальная — главным инструментом окончательного разрушения «старых» государств и формирования отдельных филиалов будущей мировой мегакопорации.
Суть концепции «дивного нового мира» — это окончательный переход к чисто экономическим методам взаимодействия людей. Язык рынка понятен всем и всех уравнивает. Поэтому только он абсолютно справедлив.
Трудно сказать, что здесь первично — намерение подвести идеологическую и научную базу под процесс разрушения крупных многонациональных государств (потенциальных конкурентов), в первую очередь России и Китая, или же желание объяснить, изучить и, соответственно, взять под свой контроль объективные процессы их ослабления и усиления международных корпораций. Это сродни вопросу о первичности курицы и яйца.
Для России как одной из первых предполагаемых жертв этого процесса, важна фактическая сторона дела — сценарий дезинтеграции большого многонационального государства предполагает два основных этапа:
- создание новых национальных общностей (диаспор), желательно не совпадающих с нынешними очертаниями политической карты России
- вхождение их в новый «мировой рынок» как формально самостоятельных субъектов, а фактически — в качестве нового кластера некоего мирового синдиката, состоящего из нескольких десятков крупнейших международных корпораций.
ПРАКТИКА — КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ: КАВКАЗСКИЙ ПОЛИГОН
Кавказ как нельзя лучше подходит для обкатки такой схемы в «российском варианте» — множество наций и народностей, проживающих компактно, огромный конфликтный потенциал, обусловленный историей региона, состоящей практически из сплошной войны всех со всеми, ну и наконец, география — транспортировка энергоносителей с Востока на средиземноморский рынок без кавказского логистического узла по сей день невозможна.
Вспомним первый пункт универсального сценария дезинтеграции «устаревших многонациональных государственных конструкций» — формирование этнических сообществ, которым по тем или иным причинам существующие госграницы «жмут».
Десять лет назад на российском Кавказе такой фокус уже попробовали продемонстрировать в Чечне. Не вышло, Россия оказалась все же попрочнее в военно-политическом отношении, чем предполагали авторы сценария.
Для следующей попытки в работу примут скорей всего уже не отдельный малый народ, а некую национальную общность, существенная часть которой на данный момент находится вне России. Так что взламывать «тюрьму народов» теперь будут уже снаружи.
Наиболее удобным инструментом для этого является пантюркистская идея.
Турция на данный момент — серьезная и динамично развивающаяся региональная держава, в российских северокавказских субъектах федерации (не говоря уже о соседних бывших республиках СССР) проживает немало этносов тюркской языковой группы, исламский фактор налицо, иными словами, есть все необходимое для работы.
Судя по ситуации в некоторых российских кавказских республиках, работа уже идет.
В Кабардино-Балкарии, например, к тюркским народам относится балкарское меньшинство, от имени которого последние годы на удивление эффективно в пиаровском отношении выступает несколько групп оппозиционеров, наиболее раскрученной из которых является «Совет старейшин балкарского народа». Недавно он провел в Нальчике очередной «съезд», принявший резолюцию, которая фактически ставит властям республики ультиматум: до 31 января
Помимо очевидного противоречия таких требований конституции России, и явных логических перекосов, (для балкарцев требуется паритет с кабардинцами, при том, что балкарцы составляют около 10%, населения КБР, русских там, например, вдвое больше) в этой истории есть откровенно комичные детали.
Например, главные активисты «Совета старейшин» — это преимущественно отставные милицейские начальники, отодвинутые от власти в процессе чистки управленческого аппарата республики после прихода администрации действующего президента КБР Арсена Канокова. Перед ним изначально стояла задача если не сломать, то хотя бы ослабить местную коррупционно-клановую систему отношений, к 2005 году разросшуюся до совершенно неприличных даже по кавказским меркам масштабов. Результат этой зачистки теперь налицо — несколько местных финансово-политических групп, привыкших за предыдущие десятилетия практически к полной безнаказанности, сейчас объединились в попытке вернуть утраченное и самой благодатной почвой для этого стал тезис угнетения тюркского меньшинства.
В соседней Карачаево-Черкессии ситуация обратная: там тюркский этнос — карачаевцы — является как раз доминирующим, а черкесы — меньшинством. Недавно здесь случился прецедент, нарушена еще советская традиция пропорционального представительства этносов во власти — при президенте республике карачаевце позицию премьер-министра занял уже не представитель черкесского меньшинства.
В данном случае не просто проигнорирована абстрактная «политкорректность», тут была сломана одна из немногих схем, обеспечивающих в местных условиях отсутствие серьезного противостояния локальных элит по национальному признаку.
В публичной практике тех же балкарских оппозиционеров КБР в последнее время появился ранее отсутствующий тезис — «мы не просто меньшинство, нас 500 миллионов», то есть впервые в истории России (как минимум, постельцинской России) была открыто артикулирована пантюркистская идеология. Таким образом, процесс формирования той самой новой «не признающей границ этнической общности», предусмотренной первым пунктом «универсального сценария» начался.
Теперь впору задаться вопросом, что такое вообще этот пантюркизм, и насколько сама Турция готова принимать участие в этом процессе глобальной автономизации. Грубо говоря, настолько ли это нужно самой Турции - или, может быть, все дело в «хотелках» тех, кто намерен ею прикрываться.
«ВЕЛИКИЙ ТУРАН» КАК ШЕСТЕРЕНКА ГЛОБАЛЬНОГО ПРОЕКТА
Нет никаких сомнений в том, что Анкара хотела бы повысить свою значимость в регионе, это естественное стремление любого динамично развивающегося государства. Но на уровне официальной политики никакой формальной декларации идей пантюркизма она допустить не может - по ряду причин, совокупность которых, пусть и с натяжкой можно сравнить с послевоенным комплексом «вины за нацизм» у современных немцев.
При этом внешнеполитической положение Турции в этом смысле еще хуже — ее приоритетной задачей является вступление в ЕС, и этот процесс настолько сложен, что появление какого-нибудь «пантюркизма» в официальном формате означает для нынешней турецкой элиты полный внешнеполитический крах.
Сейчас центральная идея турецкой внешней политики — это наращивание значимости страны при сохранении нынешнего «статус кво». Кроме того, сама Турция весьма уязвима в национальном смысле — курды составляют примерно 20% населения страны, и если в политике будет наблюдаться уж слишком большой «тюркский перегиб», это немедленно приведёт к серьезным внутренним проблемам.
Но то, что невозможно на официальном уровне, вполне допустимо на других.
В стране немало людей, проникшихся пантюркистскими идеями, у них давно имеются деньги и возможности. Поэтому «тюркское братство» активно используется турецкими бизнесменами. Оно позволяет им проникать в такие места, где другие (скажем, американцы) будут восприняты в штыки.
Надо сказать, что после победы республиканского строя в Турции несколько раз наблюдался всплеск пантюркизма. Причём всегда он был связан с ослаблением России.
Во время Второй Мировой турецкое руководство активно прощупывало возможность создания на территории СССР тюркского государства (поначалу казалось, что Советский Союз близок к краху) - с помощью нацистов, естественно. Но когда выяснилось, что гибель Советов откладывается, все контакты с Берлином по этому вопросу были прекращены.
Следующий относительно заметный всплеск случился после распада СССР и продолжался года три-четыре. За это время турки поняли, что в Средней Азии и Закавказье пантюркизм пока малопопулярен. Поэтому и официальная риторика турецких руководителей поменялась, они уже почти не говорят о «едином тюркском мире». Тем не менее, такие механизмы «пантюркизма», как ТИКА (Турецкой агентство по сотрудничеству и развитию) и «Тюрксой» (организация, занимающаяся развитием культурных связей тюркских народов), созданные как раз в начале 90-х, продолжают существовать. То есть пантюркистский элемент все же фактически стал частью турецкой внешней политики.
При этом, если на Кавказе начнутся некие серьезные политические процессы, использующие националистические настроения тюркских народов, то найти здесь «руку Анкары» будет сложно — турки слишком дорожат своим имиджем в Европе, чтобы экономить в таких случаях на маскировке. А вот бизнес вполне себе может заняться пантюркистскими экспериментами в регионе. К примеру, Турецкий профсоюз металлистов финансирует деятельность информационно-аналитического центра «Тусам», известного как раз пантюркистскими симпатиями.
Впрочем, на Турции свет клином не сошелся.
Никто не сказал, что идеи тюркского национализма можно продвигать только из Анкары, а например, из какой-нибудь из «мировых столиц» — нельзя. История с выращенным в пробирке сначала английской а потом и американской разведками «ваххабизмом» это отлично подтверждает.
И не стоит забывать опыт киевского Майдана. Грамотная работа западных стратегов и аналитиков с региональными (в том числе и «сопредельными») политическими и бизнес-элитами может творить прямо-таки чудеса.
Между прочим, усиление тюркистской риторики в политической практике тех же балкарских «милиционеров-оппозиционеров» в КБР наблюдается со второй половины этого года, что чудесным образом совпадает с грузинским кризисом. Надо понимать, что многие тюркские этносы (карачевцы, ногайцы, балкарцы, кумыки) российского Кавказа расселены в преимущественно в приграничных республиках, в том числе в Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии и Дагестане, граничащих с Грузией. Учитывая все своеобразие режима Саакашвили, его специфику понимания государственного суверенитета, да и вообще природную «праздничность» официально-грузинского менталитета, нетрудно сообразить, как хорошо себя чувствуют в таком идеальном «перевалочном пункте» прикомандированные издалека специалисты по тюркской идее.
Как показывает практика многочисленных оранжевых и розовых революций, схватить в подобном случае за руку администрацию ни одного иностранного государства как правило нельзя, но результат получается — любо-дорого. И Кавказ сейчас — очень удобная площадка для подобных экспериментов.
Так что России лучше заранее приготовится.
