Операционная оболочка (operation shell) – комплекс программ, ориентированных на определенную операционную систему и предназначенный для облегчения диалога между пользователем и компьютером при выполнении определенных видов деятельности на компьютере.
Операционные оболочки. URL.: https://studopedia.su/14_7108_operatsionnie-obolochki.html
Основы моноцентрического плюрализма.
Под плюрализмом понимается разнообразие исследуемых исторической наукой объектов и явлений, разнообразье целей, которые могут стоять пред исследователем, и разнообразие путей их достижения. Также постижение любого объекта или явления истории при использовании любой методологии включает в себя как объективную, относительно достоверную, так и субъективную и или более или менее недостоверную составляющие. Причём соотношение этих составляющих может представляться разным, если рассматривать работу исследователя с разных точек зрения. Однако при полноценном историческом познании ото или иной процент достоверности всегда присутствует.
Моноцентричность заключается в том, что исследователь или группа исследователей изучает ограниченное количества объектов и явлений, ставит при этом ограниченное количество целей (как правило, главных и второстепенных) и располагает для их достижения ограниченным количеством методик.
При этом возможность достижения полноты решения исследовательских задач, особенно масштабных, эффективность методик достижения в той или иной степени ограниченны.
Традиционно методологический / историософский плюрализм в исторической науке понимается как разнообразие концепций, у которых разные адепты, и которые если и сводятся в нечто единое, то лишь потомками. (1)
Но плюрализм как метод научного познания также уже серьёзно продуман и обоснован. Американский Философ Пол Фейерабенд многократно подчеркивает тесную связь плюралистического подхода и гуманизма:"Для объективного познания необходимо разнообразие мнений. И метод, поощряющий такое разнообразие, является единственным, совместимым с гуманистической позицией".Именно в этом смысле можно говорить о "единственно верном" методе. П. Фейерабенд стремится показать, что претензии каких-либо методологических правил на универсальную значимость в реальной истории науки всегда оказывались неоправданными, и делает фундаментальный вывод: "Все методологические предписания имеют свои пределы, и единственным правилом, которое сохраняется, является правило "все дозволено”". В основе такого утверждения лежит тезис о несоизмеримости теорий. Любая методология имеет свои границы, все методологические предписания имеют свои рамки применимости, за пределами которых они мало эффективны (2).
Плюралистическая методология исторического знания уже достаточно подробно описана и отечественными методологами. По мнению А.В. Лубского: "...в ходе исторического исследования ученый, учитывая специфику его предмета и характер познавательных задач, сознательно выбирает те способы их решения, которые должны дать необходимый научный результат. При этом в зависимости от специфики предметной области и задач исследования историк легко переходит от одного типа интерпретации к другому, меняя методологические позиции. Вместе с тем принцип плюралистической интерпретации истории содержит требование, согласно которому любая из удачных интерпретаций исторической реальности является ограниченной, и поэтому не может быть экстраполирована в качестве универсальной методологии на весь процесс исторического познания […].
Смысл методологической установки, связанной с плюралистической интерпретацией истории, состоит в том, что по отношению к предмету исторического исследования можно сформулировать множество исследовательских задач, приоритетность которых зависит от методологического сознания исследователя. Однако по отношению к определенному классу исследовательских задач применяется, как правило, свой специфический способ их решения, давший в рамках определенной познавательной парадигмы необходимый научный результат.
Принцип плюралистической интерпретации истории имеет когнитивную сопряженность с такими концепциями онтологического содержания, как «многослойность социальной реальности» и «многолинейность социального развития». «Многослойность» социальной реальности связана с тем, что каждое новое состояние общества сохраняет в себе так или иначе прежние свои состояния с их интересами, ценностными установками и символическими рядами. Важным следствием «многослойности» социальной реальности выступает ее многозначность. […] Поэтому многозначность социальной реальности является следствием вычленения каждым действующим субъектом в ее составе и конструкции собственного смысла.
В исторической науке концепция «многослойности социальной реальности» трансформировалась в теорию «многомерности исторического процесса». «Многомерность, пишет Ю.А. Поляков, – это понимание исторического процесса как комплексного, отражающего многослойность всех существующих человеческих обществ и множественность влияющих на него локальных и всеобщих, постоянных и преходящих факторов». При этом он отмечает, что «при таком многообразии русел и факторов, из которых складывается исторический процесс, легко выделить одно из русел или гипертрофировать его роль, оставляя в тени другие, умаляя их значение, замалчивая их связи и взаимодействие». [...]
Одной из особенностей сложившейся методологической ситуации в исторической науке является то, что «в современном научном мире, как подчеркивают некоторые исследователи, почти не осталось серьезных историков, которые бы с такой страстью, как еще совсем недавно, отстаивали тезис о возможности и необходимости единого подхода к истории, отражающего одну, единственно верную историческую теорию, способную охватить и передать весь широкий спектр многообразного и многослойного мира истории с его разнообразными особенностями, сложностями и противоречиями, не поддающимися никаким, даже самым основательным и тщательно продуманным, единым схемам и моделям развития». В результате в методологическом сознании историков наметился переход от монистической интерпретации истории к плюралистической» (3).
Однако нельзя забывать и том, что, при всём плюрализме, степень близости к реальности различных точек зрения и концепций далеко не одинакова! Особенно это очевидно при решении конкретных, достаточно узких исследовательских задач. Поэтому моноцентричность в моноцентрическом плюрализме подразумевает иерархию концепций и точек зрения, по крайней мере, при решении конкретной задачи.
В настоящее время историк должен уметь выбирать из готового. Теорий и методологий проведения исследований и интерпретации фактов уже достаточно много. Изменения могут коснуться только работы с новыми видами источников, такими как материалы сети Интернет и материалы на других цифровых носителях. Но одновременно ощущается ограниченность каждой теории в отдельности.
В исторической науке остро ощущается слабость как эмпиризма, так и различных теоретических построений. Эмпиризм не отвечает на часто возникающий вопрос «почему?», а любые теории испытывают недостаток фактов, их подтверждающих. Хотя очень многие важные факты были установлены отнюдь не эмпириками, а теоретиками, стремящимися найти подтверждение любимым концепциям…
Почти любая теория хороша, если точно знать время и место, к которым её надо прилагать. И почти любая теория оказывается ложной, когда выходит за временные и географические рамки. Но практически любой учёный стремится генерализировать свои взгляды. Это объясняется спецификой психологии научной среды как конкурентной, а также прямой практической необходимостью (вплоть до «того самого» получения финансирования).
Например, этнопсихологическая концепция Рут Бенедикт об основном типе личности для каждого этноса основана для небольших индейских племён после завершения их войн с американцами, когда территория, на которой проживало данное племя, стала гораздо более компактной (4).
Даже самое достоверное историческое исследование не может претендовать на абсолютную полноту раскрытия специфики объекта или явления. И самое недостоверное сочинение может оказаться ценным материалом, например, для изучения специфики мировосприятия его автора.
Однако учёные, как сторонники каких-либо теорий, так и принципиальные эмпирики, всегда будут наступать на грабли генерализации своих взглядов. Это психологически неизбежно. Остаётся лишь спокойно и взвешенно относиться хотя бы к чужим взглядам, знать границы эффективного применения тех или иных наработок.
Достоверным историческим фактом в любом случае является то, что стало отправной точкой какой-либо дискуссии, а также некие факты, на которые опирается научное сообщество вне зависимости от имеющейся разницы точек зрения и обилия интерпретаций.
Различные «всеобщие классификации» показали свою слабость. Нужны немногочисленные точные термины как в истории, так и в антропологии. Известные учёные, например О. Ю. Артёмова, пытаются заменить традиционные термины, такие как «род», которые отражают лишь узко географически и исторически очерченную реальность. Вместо прежней терминологии используют одно из значений слова «анклав» и пр.(5).
Гораздо лучше термин «коллектив выживания», введённый социальным философом С. Резниченко. Он означает любой коллектив, члены которого регулярно взаимодействуют друг с другом с целью жизнеобеспечения, физического и культурного воспроизводства. Коллектив выживания в среднем насчитывает от нескольких до сотни человек. Коллективы выживания объединяются в сети, в крупных сетях друг с другом взаимодействуют только члены наиболее близко контактирующих коллективов. Небольшие же сети, тем более совместно локализованные, можно назвать сложносоставными коллективами выживания.
Этнос представляет собой либо сеть коллективов выживания, либо множество сетей, которые могут объединяться в несколько групп. Внутри сети коллективы выживания оказывают друг другу поддержку в ряде обстоятельств (война, стихийное бедствие), обмениваются брачными партнёрами, участвуют в совместных культовых действиях. Для сплочённости различных сетей в одном этносе очень важны государственные и религиозные институты.
Формы коллективов выживания, принципы их создания могут многократно меняться с течением времени, но в любом жизнеспособном обществе они есть.
Коллективы выживания надо отделять от сообществ, созданных не для совместного выживания, а для достижения конкретных целей, например производственной. Хотя жёсткой границы между теми и другими коллективами нет.
В целом концепция С. Резниченко представляет собой соединение традиционного для русской мысли циклизма с элементами постмодернизма и так называемого «третьего эволюционизма». Для неё характерна гибкость классификаций (желательно отдельно выделять элементы для каждого отдельного этноса в конкретный период времени), а также упор на стремление людей приспособиться к природной и социальной среде (6).
Подобные дефиниции в любом случае необходимы, поскольку существование научного знания без достаточно чётких категорий может лишиться объекта приложения своих усилий как таковых. Тем более, что методологический плюрализм оставляет место и для самых консервативных построений там, где они целесообразны для выполнения исследовательской задачи.
Наша гипотеза, предусматривающая графическое изображение исторического процесса в форме конуса также исходит из необходимости объединения различных взглядов на исторический процесс, характерных для разных эпох и направлений мысли. И которые имеют разную степень адекватности при описании разных исторических периодов, территорий и этнический культур. При этом гипотеза описания исторического процесса как конуса по степени достоверности остаётся одним из нескольких возможных вариантов.
В рамках некоторых научных направлений особый упор делается выискиванию недостоверности и иррациональности в историческом знании: политической, этнической, психологической и другой ангажированности исследователя, роли интуиции в научном познании и пр..
Как мы уже писали, ангажированность присутствует в исследованиях почти всегда, также как она почти никогда не бывает абсолютно полной, определяющей всё и вся в конкретном исследовании.
Интуиция и другие виды внерациональности важны тогда, когда познается неповторимое и единичное, а не типичное и рациональное. Чаще всего это либо изучение компактных единичных объектов (например, происшествие с какой-либо исторической личностью), либо максимально масштабный уровень обобщения.
Если рассматривать историю человечества в контексте планетарных и космических процессов, то подход средневековых хронистов начинает выглядеть гораздо более верным. Средневековые хронисты объясняли события и явления, например, волей Божьей, новоевропейские учёные – различными рационально объяснимыми причинами. И те и другие по-своему правы. Различается только манера смотреть, цели и подход. Средневековый взгляд – максимально обобщённый, как будто с большой высоты, учитывающий всё, что есть во Вселенной, включая и недоступное человеку. По классификации Л. Н. Гумилёва, ещё с большей высоты, чем высота птичьего полёта…
Новоевропейский взгляд подразумевает приближение, разглядывание через микроскоп, расчленение, выделение частного, на данный момент значимого или второстепенного.
Во многом развитие новоевропейской исторической науки – не столько линейный прогресс, сколько перенос внимания с одних частных моментов на другие. Хотя, несомненно, в процессе этого происходило накопление фактов и знаний, т. е. в большей степени историческая наука раздвинула свои рамки вширь, чем продвинулась вперёд и вверх.
Другое дело, что собственно наука именно для этого и предназначена. Для неё доступны вполне конкретные измерения человеческого бытия, в познании которых наука в достаточной степени эффективна.
Для изучения рационально познаваемой сферы могут пригодиться очень разные доктрины и принципы. Над их выбором можно и нужно серьёзно задуматься. Быть может, пригодится сочетание несочетаемого или, наоборот, конкретная чёткая методология…
Например, коснёмся соотношения примордиализма и конструктивизма. Те, кто изучает деятельность духовных или интеллектуальных лидеров, а также деятельность политических групп влияния и их результаты, чаще всего обращаются к конструктивизму. Те же, кто изучает традиционную социальную организацию, долговременные константы образа жизни и ментальности, обращаются к примордиализму.
И над всеми принципами и концепциями возвышается хорошее знание достоверных источников, необходимых для решения исследовательской задачи.
Таким образом, моноцентрический плюрализм позволяет совмещать широкие и гибкие категориальные рамки с вниманием к единичному, свободно и точно выбирать методологические принципы, необходимые для достижения поставленной исследовательской задачи. А также неизбежность соединения в тех или иных пропорциях объективного и субъективного, достоверного и недостоверного. Но для реализации принципов моноцентрического плюрализма необходимо знакомство с самой разнообразно литературой, в т.ч., и далёкой от темы исследования. Также необходимо хорошее знание источников, не обязательно широкое, но глубокое в соответствии с избранным направление работы.
В любом случае абсолютно достоверное знание существует лишь как возможность, не достижимая в реальности, поскольку рационализации и вербальному описанию вообще доступна лишь часть реальности. Но к осуществлению этой возможности, по крайней мере, надо стремиться максимально приблизиться.
Примечания
1. Костов С.В. Современное состояние отечественной социальной истории // www. kostov.ru (дата обращения — 20. 06. 2017).
2. Теоретико-методологический плюрализм П. Фейерабенда // www.studme.org (дата обращения — 20. 06. 2017).
3. Лубский А.В. Альтернативные модели исторических исследований // http://textarchive.ru (дата обращения — 20. 06. 2017).
4. Клейн Л. С. История антропологических учений, 2014. С. 476–480.
5.Клейн Л. С. История антропологических учений, 2014. С. 622.
6.Резниченко С. Русские коллективы выживания. М, 2014.; Клейн Л. С. История антропологических учений, 2014. С. 606–639.
История в форме конуса
Существуют различные модели графического изображения исторического процесса.
Например, представление о круговом движении, «вечном возвращении» в одну точку, т. е. течение истории не приносит никаких изменений, всё повторяется раз за разом, вплоть до реинкарнации людей, участвующих в событиях истории. Такая модель истории характерна для различных древних мифологических систем, представлена в философии даосов, в таких книгах Библии, как «Экклезиаст». К мифу о вечном возвращении активно обращались Фридрих Ницше и Мирча Элиаде.
Позже появилось представление о непрерывном изменении человека в истории и неповторимости содержания исторического процесса и исторических событий. Как сказал Гераклит, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
Их этих представлений вызрела идея о линейном ходе истории, непрерывном изменении и развитии. Подобное представление переросло в идею о конкретном направлении прогресса (от простого к сложному и пр.).
Однако подобные представления очень часто совмещались с древними идеями цикличного, кругового хода истории. Прогресс и развитие нередко осмыслялись как постепенное возвращение в изначальное состояние, которое было потеряно людьми, но уже «на вечные времена», на более высоком, целенаправленном и осознанном уровне. Например, христианская идея возвращения человечества в изначальное райское состояние в конце времён благодаря усилиям праведников. Марксисты осмысляли историю человечества как путь от первобытного коммунизма к коммунизму научному.
Из совмещения идей кругового и линейного развития истории родилась идея пути истории по спирали, т. е. основные моменты исторического процесса повторяются, но уже на новом уровне, в новых условиях.
Идея спирального хода истории должна совместиться с идеей периодического ускорения и замедления исторического времени, большей и меньшей интенсивности и результативности событий и процессов. Именно об этом, о неодинаковости исторического времени говорят факты. Например, прогресс науки достиг пика в XIX – первой половине XX века, после чего стал замедляться.
Отсюда возникает идея об историческом процессе как конусе. По крайней мере, это касается истории наиболее развитых обществ, долгое время существовавших и хорошо изученных культур.
В основе исторического конуса лежит медленное, почти круговое движение, вписанное во временные космические ритмы и циклы (например, годовые). Изменения накапливаются медленно.
Постепенно движение становится быстрее, стенки конуса формируются всё более растягивающейся спиралью. На этом этапе истории внедряется в жизнь больше всего инноваций, происходят успешные реформы и делаются важные заимствования.
Ближе к вершине конус заостряется и начинает стремиться к конечной точке. Ход истории ещё более ускоряется, спираль растягивается, пространство внутри её колец становится меньше. Инновации и заимствования стремительно сменяют друг друга, но они становятся всё менее эффективными, гораздо менее полезными или в меньшей степени затрагивающими жизнь людей. 14
Постепенно значительная часть действий людей становится безрезультатной, ничего нового более не появляется. Данная культура гибнет либо проваливается в глубокую архаику. Конус достигает конечной точки.
Конечно, его боковые стороны редко бывают геометрически ровными, но тем не менее конус в целом верно передаёт «идеальный тип» исторического пути значительной и долго существующей культуры.
Исторический путь такой культуры также передаётся линией, которая под острым углом проходит от начальной точки на периметре круга – от основания конуса к его вершине. Чем больше градус угла, тем большие изменения произошли в ходе развития данной культуры, тем больше она породила всевозможных инноваций за конкретный отрезок времени. И чем меньше градус угла, тем меньше в истории развития культуры произошло изменений, меньше инноваций она породила также на один условный отрезок времени. Однако цивилизации с более «пологими» стенками конуса зачастую существуют дольше и могут дать больше инноваций, чем другие, пусть и за более длительное время.
Вот как описывает схожую модель исторического развития С. Резниченко, основываясь на построениях Дж. Вико:
«Архаика»
Характеризуется стабильностью и традиционализмом общества, медленными темпами изменений.
Длинный переходный период (модерн)
Иногда включает до трёх этапов (ранний, средний и поздний). Характеризуется массовым и быстрым созданием материальных и культурных ценностей.
Короткий переходный период (постмодерн)
Иногда может включать до двух периодов: ранний и поздний. Характеризуется разделом и усвоением накопленных ценностей.
Неофеодализм
Включает в себя переходный период и развитый неофеодализм. Наступает после уничтожения и исчезновения значительной части материальных и культурных ценностей. Характеризуется возвращением многих элементов традиционного уклада, но уже в новом историко-культурном контексте.
Итальянский философ Джамбаттиста Вико считал, что все народы последовательно проходят три стадии развития:
«Божественную» эпоху (безгосударственную при господстве жречества). Примерно соответствует архаике.
Героическую эпоху (отображенную в героических эпосах). Примерно соответствует переходу от архаики к модерну.
Человеческую эпоху (описанную в традиции историографии). Примерно соответствует зрелому и позднему модерну, постмодерну.
Достигнутое прогрессивное состояние общества, по Вико, неизбежно сменяется стадией упадка относительно первоначального положения. Практически полностью соответствует неофеодализму.
При этом Вико справедливо полагал, что степень разрушения предшествующего общественного организма тем значительнее, чем более высокий уровень зрелости и совершенства был им достигнут (1).
Можно предположить, что отсутствие геометрически гладких боковых поверхностей позволяет находиться нескольким конусам внутри одного, причём не один внутри другого, а рядом. Отдельные независимые конусы «складываются» в конусы истории макрорегионов в частности и человечества в целом.
Однако подобные выводы можно делать лишь в отношении уже исчезнувших культур и цивилизаций, таких как древнеегипетская, месопотамская и античная. Для выводов о всеобщности закономерности конического развития истории человечества ещё недостаточно данных исторических наблюдений, которые, вероятнее всего, могут быть накоплены к XXII веку.
Примечания
1. Резниченко С. Наш ответ марксистам // www.semrez.ru (дата обращения – 12.02.2017
Об ограниченности применения историософских теорий, или немного самокритики.
Мои идеи о том, что применимость любого теоретического конструкта в исторической науке ограничено территорией, временным периодом, этнической атрибуцией объекта изучения необходимо распространять и на свои собственные построения. Такие, как графическое изображение исторического процесса в форме конуса.
Можно ли так описывать историю человечества как таковую — неизвестно. Эта гипотеза в отношении истории всего человечества может быть подтверждена либо опровергнута не ранее грядущегоXXII столетия. В настоящее время для достаточно определённых выводов по этому вопросу просто недостаточна длительность наблюдения за историческим процессом.
Стремление графически изображать исторический процесс в форме конуса имеет ту же основу, что и различные виды эволюционизма, включая марксизм. Прежде всего — это история Европы и сопредельных территорий с древности до наших дней, включая ныне уже не существующие цивилизации Древнего Египта и Передней Азии.
Здесь в культуре разных стран и народов, действительно, наблюдается повторение постепенно наслаивающихся друг на друга кругов - циклов истории, которые со временем становятся всё «уже», а скорость накопления изменений всё нарастает. Взлёт в средине, ближе к вершине конуса сменяется малопродуктивными, сравнительно быстрыми изменениями, которые предшествуют краху.
Развиваются ли народы и культуры за пределами этого географического ареала, вопрос особый, требующий особого подхода к отдельной культуре или группе культур.
Например, описывает ли такая схема историю Китая? Возможно, в китайскую историю вписано несколько таких конусов, либо стенки конуса после прохождения этапа наивысшего политического и интеллектуального взлёта 1 тыс. до н.э. - 1 тыс. н.э. долго не желали сходиться? Какую форму всё-таки имеет история Китая, также пока неизвестно. Но, скорее всего, уже будет ясно в течении XXI в.
Или развитие тех же цивилизаций доколумбовой Америки, наивысший этап культурного роста, которых к периоду Конкисты, возможно, закончился. И одновременно в пору зрелости начинали входить властные структуры этих народов. Какую бы форму могла принять их история при сохранении изоляции Нового Света, мы так и не узнаем.
Культура многих этносов, погибших при столкновении с европейской цивилизацией, имеет разнообразную форму. Например, медленно поднимавшегося и сужавшегося круга, который имел существенные перспективы разматывания в конус. А может — и не имевший таких перспектив. Потому что его на ранней стадии вертикального подъёма перекрыли почти плоской крышей с большим градусом угла. После контакта с европейцами последовали быстрые, но малопродуктивные изменения, после которых культура исчезла.
В других случаях исчезнувшие культуры могли представлять из себя весьма плоский конус, там не менее, уже почти подошедший к своей вершине, в котором контакт с европейцами просто поставил завершающую точку.
Но такие события в истории народов происходили и задолго до появления новоевропейской цивилизации в следствии взаимодействия различных этносов и / или изменений природной среды.
Развитие преемственных по отношению друг к другу этнических культур может изображаться различными геометрическими фигурами, поставленными одна на другую. Причём стенки этих фигур могут иметь неожиданные выпуклости и сужения, не всегда ровные и равномерные.
Ещё одни важный момент — наличие источниковой базы, необходимой как для возможного определения графической формы данной культуры, так и временных и географических границ, в которых можно пытаться её установить. Для этого необходим комплекс из разнообразных видов источников, по которым возможно изучение не только материальной, но и духовной культуры, изменений в социальной структуре.
А для этого часто недостаточно лишь одних археологических памятников, даже в совокупности с данными этнологии, либо не подкреплённых этими памятниками и данными письменных текстов. Вот почему для таких «дерзких» реконструкций, как «история в форме конуса», необходимо изучение территорий и культур, максимально отраженных самыми разными письменными и неписменными источниками. Для чего как раз и подходит Европа и ряд сопредельных территорий. Вот почему на основе истории именно этих регионов возникло так много историософских концепций, причём появляться они начале ещё в древности…
Историческое развитие некой этнической культуры может напоминать конус, а может и не напоминать в зависимости от различной интерпретации дат и временных границ. Например, по одной из систем периодизации культуры аборигенов острова Пасхи она является классической иллюстрацией конусовидного развития. Примерно в 800 г. н. э. - появление на острове полинезийцев, полутысячилетний первоначальных этап развития культуры; с XIII – XVI вв. расцвет, сопровождавшийся возведением известных каменных статуй, XVII – XIX вв.- исчезновение лесов, резкое упрощение культуры, непрерывные конфликты и политические пертурбации. XIX столетие — колонизация острова и уничтожение традиционной системы аборигенов. В качестве мелких "колец" конуса можно было взять циклы возвышения и падения правящих пасхальских семейств (родовые связи и связанная с ними социальная иерархия играли на острове Пасхи огромную роль). Необходимо иметь в виду, что на островах различные схемы и тенденции исторического развития нередко проявляются более ярко, чем на материке. И чем изолированней остров — тем ярче. К тому же описание истории острова Пасхи основана на разнообразном комплексе источников: археологических материалах; данных этнографии, антропологии и лингвистики; описаниях европейских путешественников.
Но есть и другая периодизация, которая исходит из того, что полинезийцы и высадились на острове, и стали возводить статуи в XIII в.. Тогда «чистоту схемы» можно сохранить, лишь объявив основанием конуса культуру не собственно жителей острова Пасхи, а метропольных территорий, с которых он заселялся.
Возникает также вопрос, можно ли изобразить в виде конуса историю этнической культуры в целом или лишь некоторые её этапы. Те же аборигены острова Пасхи существуют и до сих пор, с XIX столетия ведёт отсчёт очередной этап их развития.
Но в целом изображение протяженной во времени этнической культуры в виде надстраеваемых друг на друга геометрических фигур продуктивно в плане изучения быстроты изменений, происходивших в её рамках в разные периоды времени вместе с выделением её различных этапов.
Применение представлений о конусовидности исторического процесса в рамках моноцентрического плюрализма.
Как совместить основные принципы моноцентрического плюрализма с гипотезой о конусовидной схеме развития исторического процесса?
Очевидно, необходимо найти территориальные и временные рамки, в пределах которых данная гипотеза отражала бы исторические реалии.
Возьмём для примера историю Московского и Петербургского периодов российской монархии в качестве единого, преемственного целого.
1. Основание конуса - Московская Русь с XVпо XVII столетия — период становления и постепенного развития, накопление потенциала для тенденций, которые во всей полноте проявятся позднее.
2. Конус начинает расти вверх и сужаться - правление Алексея, царевны Софьи и Петра I — быстрое ускорение европеизации и усиления государственного аппарата.
3. Средина ближе к вершине конуса, период расцвета — от воцарения Елизаветы Петровны до средины XIX в. Период полного расцвета имперского могущества: суворовские походы, победа над Наполеоном, старт Золотого века русской культуры.
4. Период ускорения социокультурной изменчивости и упадка государственности — от Крымской войны до революции 1917 г.. Военные поражения, ослабление власти, развитие революционного движения на фоне завершения Золотого века культуры. Быстрый рост экономики обгоняет развитие социальной сферы, инфраструктуры, образования, что стимулирует рост недовольства. Имеет место стремительная дезинтеграция социума и культуры.
В качестве «колец», формирующих конус, можно признать правление отдельных или сразу нескольких монархов. Например, указанный выше период правления Алексея Михайловича, царевны Софьи и Петра I, либо эпоха Александра II.
Подобную периодизацию очень многие могут уличить в искусственности, автора — в подгонке фактов под теорию. Свои существенные возражения будут у сторонников противопоставления допетровской и послепетровской России; свои — у сторонников считать конец XIX– начало XX наиболее прогрессивным периодом российской истории; выразят своё несогласие с подобной периодизацией сторонники непрерывной преемственности от Московской Руси к СССР.
Все они будут одновременно правы и неправы. Поскольку выбор теории и системы периодизации определяется от исследовательской задачи. Если она состоит в выявлении уникальных черт Московской Руси либо общих черт всей великорусской истории, то исторический конус с подобной временной высотой им действительно не к чему. И в самом деле, для решения подобных исследовательских задач больше подойдут другие периодизации.
Но если исследователь рассматривает длительное развитие каких-либо явлений или процессов в контексте русской автократической монархии, основанной на династическом принципе, то ему подобная схема вполне может пригодиться. По крайней мере, он может от неё отталкиваться. В результате, скорее всего, исследователи одних явлений и процессов с ней согласятся, другие же — отвергнут. В зависимости от эволюции объекта своих исследований. Который может как укладываться в указанную выше схему, так и иметь иной путь развития.
Кроме времени и места для точного применения концепции также важна конкретная сфера исторической действительности.
Против постмодернизма в науке.
Моноцентрический плюрализм по своей сути противоположен постмодернизму в науке.
Постмодернизм подразумевает бесконечное количество истин и возможных интерпретаций. Традиционалисты, например, Е.И. Суриков, автор жизнеописания Гомера в серии «ЖЗЛ», утверждают, что возможно установление одной единой истины. К которой иногда нужно идти нескольким поколениям исследователей.
На деле достаточно объективных гипотез и трактовок вполне может оставаться несколько. И их количество может со временем уменьшаться (после опровержения достоверными фактами), либо, наоборот, расти. Новые факты не всегда могут чего-либо опровергнуть…
В любом случае, количество достоверных гипотез и трактовок, относящихся к отдельному предмету и объекту исследования, ограниченно и конечно. Их число определяется количеством и разнообразием источников, их непротиворечивостью, достоверностью содержащихся в них информации.
Огромное значение играет не столько механическое количество материалов, а их качественная специфика. То, насколько многообразно можно трактовать имеющийся материал, насколько разные научные дисциплины с ним работают.
Достаточно большое количество разнообразных и достаточно противоречивых источников порождает обилие трактовок и гипотез. Однако обилие гипотез может породить и общий недостаток источников. Это происходит тогда, когда множество исследователей во что бы то не стало хотят осветить некий процесс или явление. Чаще всего это происходить по внеакадемическим причинам, политическим, идеологическим, коммерческим.
Меньше всего разнообразных гипотез порождает узко локализованное во времени и пространстве объект или явление, которое описано достаточно большим количеством материалов, несущих непротиворечивую информацию. Также этот объект или явление не должен вызывать существенный внеакадемический интерес.
Но даже объекты и явления, к которым относится масса противоречивых источников и которые вызывают активный внеакадемический интерес, описываются ограниченным числом источников, передающих достоверные факты. При том, что очень часто источники не позволяют ни подтвердить, ни опровергнуть целый ряд фактов.
Но перечень именно достоверно установленных фактов является основой для всех возможных гипотез. Именно на фактах из данного перечня пересекаются все гипотезы, различные во всех остальных аспектах.
Возможность выдвижения новых гипотез без появления новых источников и подтверждения достоверности новых фактов ограниченна, хотя и возможна. Например, засчёт получения иных видов информации из известных материалов. Например, зачёт секвенирования генома, сохранившего в костях, которые раньше подвергались лишь краниологическим исследованиям; либо почерковедческой экспертизы документа, в котором ранее всё внимание уделялось содержанию текста.
Но разнообразие способов получения информации из источников тоже не бесконечно. Также, как и небесконечно количество новых источников, которые можно выявить.
Поэтому количество достоверных научных истин ограниченно. Либо их можно, по Е.И. Сурикову, можно трактовать как одну внутренне разнообразную и до определённой степени изменчивую истину.
Поэтому основной посыл научного постмодернизма (радикального релятивизма) является ложным – разнообразие гипотез и интерпретаций может иметь место, но оно всегда ограниченно. Постмодернизм может иметь смысл в момент развития науки, когда нужно увеличить разнообразие подходов и методик при относительно медленном расширении источниковой базы. В другие моменты постмодернизм в гуманитаристике малопродуктивен.
Перспективы исторической науки: сегмент достоверности и редактируемые обзоры.
наиболее стабильная, неизменная часть знания об этом явлении.
Мы можем располагать достаточно достоверной информацией по любой масштабной проблеме, если она изучалась большим числом несхожих друг с другом исследователей и в течении достаточно долгого времени. Также очень важно наличие надёжно доказанных фактов, которыми оперирует большинство участников дискуссий по проблеме.
Сегмент достоверности по достаточно обширной проблеме, если её изучало мало специалистов, либо они слишком схожи друг с другом, выявить гораздо труднее.
Но никогда нельзя быть абсолютно уверенным, что сегмент достоверности останется неизменным отныне и навсегда. Если он не меняется после появления новых источников, то может серьёзно трансформироваться, если к старым фатам приложить новый объект исследования. Например, вместо самих исторических фактов исследовать представления людей о них.
По поводу поиска сегмента достоверности мне трудно что-либо прибавить к «обычным» методологиям исторического познания, которые преподают (или должны по идее преподавать) в вузах. Но полноценный историк должен владеть больше чем одним методологическим подходом, разбираться в методологии своих оппонентов. Ведь непримиримые научные доктрины нередко отлично дополняют друг друга!
Он должен находить применение исследованиям, которых коллеги, разрабатывающие одну с ним тему, обычно не касаются, должен знать, казалось бы, устаревшие гипотезы и подходы. Он также должен учитывать возможности источников, которые обычно не применяются при разработке его темы, возможности извлечения непривычной информации из привычных источников. Как правило, если достаточно много новых источников, «свежих» данных, лучше всего подойдут классические немного старомодные методологические принципы. Если существует недостаток в новых источниках или их недостаточно для решения исследовательской задачи, проверенные методы не срабатывают, то стоит попробовать в сфере методологии применить естественнонаучные методики, математические модели. Дозированное употребление постмодернизма в такой ситуации может быть небесполезным. Хотя он в большей степени подходит для изменения проблемного поля, чем для чётких ответов на вопросы.
Тогда историк сможет достаточно полно очертить сегмент достоверности по теме своего исследования.
Т.е., поиск сегмента достоверности подразумевает глубокую, разностороннюю проработку узкой темы. Но одновременно широкие знания и по другим темам. Требования во многом взаимоисключающие. Поэтому здесь стоит вернуться к идее, уже неоднократно высказываемой различными специалистами, идее о необходимости сочетать в одном исследовательском проекте историков — философов с широким видением проблемы, и узких, но глубоких эмпириков, а также ценителей различных теорий и методологий. Это на практике крайне непросто, поэтому для обобщения наработок по проблеме представителей различных школ и направлений хорошо подошли бы упомянутые выше ресурсные центры.
В любом случае, крайне обширный накопленный материал требует упорядочения и систематизации, причём систематизации многослойной и разноуровневой. Которая будет резюмировать самые разные точки зрения на проблему.
Поэтому одной из важнейших задач современной исторической науки является упорядочивание масштабного историографического материала (подготовка обобщающих обзоров и пр.).
Также важно составление столь же масштабных обзоров источниковой базы.
Благодаря современным технологиям такие обзоры могут составляться в электронном виде и быть непрерывно обновляемы и редактируемы. Отчасти они могут иметь сходство с «Википедией», не с отдельными статьями, а со значительным перечнем статей на смежные темы, объединённых в единую систему. Разумеется, к редактированию и обновлению может быть допущен ограниченный коллектив авторов — специалистов. Правки и редактура должны обсуждаться участниками проекта. Материалы подобных проектов в той или иной степени должны быть доступными в Интернете. При этом нужно периодически публиковать результаты проводимой работы «в бумаге» или в виде электронных файлов с затруднённым редактированием.
Именно такая работа поможет выявить сегмент наиболее объективной информации за всю историю изучения давно сформулированных проблем, сделать более быстрым выявление объективной информации по более «свежим» проблемам.
При этом желательно, чтобы составлением обзоров по схожим темам занимались разные коллективы. «Сегменты объективного» в результате могут оказаться разными…
По этой же причине существует необходимость в ресурсных центрах, которые бы давали ссылки на обзоры, выполненные разными коллективами, снабженные краткими описаниями. Такой ресурсный центр также должен быть не один, его материалы обязательно должны быть доступны в «Интернете».
Подобный вид научной деятельности, конечно же, не может быть единственным. Но он соответствует значительной изученности многих вопросов. Создание описанных выше обзоров (высокий уровень обобщения, доступность) может помочь сохранению единства гуманитарного знания как такового, структурированных рациональных представлений о мире.
