В то время как над Москвой грозно гудел ураган, снося на своем пути рекламные щиты и дорожные знаки, унося в воздух котов и выкорчевывая деревья, в теплом и спокойном Версале новый французский президент Эммануэль Макрон принимал Владимира Путина.
Версаль – городок королей, и президенты республиканской Франции лишь в исключительных случаях, по одному-два раза за весь срок своих полномочий, использовали его для встреч с заграничными коллегами. В данном случае, однако, честь была оказана не столько Путину, сколько его великому предшественнику Петру I, который как раз триста лет назад был постояльцем версальского дворца Трианон.
Во время того парижского визита царь-путешественник не застал во Франции сильного короля. Людовик XIV, создатель Версаля, скончался за два года до этого, и царю пришлось встречаться с малолетним Людовиком XV. Забавная параллель с нынешней встречей, ведь перед последними выборами наша пресса постоянно напирала на якобы незрелость, несерьезность Макрона, и даже его ярая сторонница, бардесса Вероника Долина, не нашла ничего лучше, чем написать:
«Со школьной своею училкой
Уже неразлучный давно –
Он, как карандашик с точилкой».
Однако это чисто умозрительная аналогия. Макрон не просто рвется доказать, что он вовсе не «мальчик своей учительницы», он делает это отважно и местами остроумно. Возможно, в мировой политике появился второй, после Путина, дзюдоист, умеющий использовать силу противника в собственных интересах.
Макрон пригласил Путина в Париж молниеносно – во время первого же телефонного разговора, в котором российский президент поздравил его с избранием. Какова была цель этого приглашения? В самом ли деле Макрон столь решительно настроен на нормализацию отношений с Россией?
Наверное, это был бы слишком прямолинейный ход мыслей. Четко просматриваются два мотива, в связи с которыми Путин служит для Макрона не столько адресатом политических интенций, сколько невольным инструментом их реализации.
Конечно, есть внутренний, личный мотив. Путин имеет репутацию сильного человека, политического «мачо». Дональд Трамп его очень за это уважает и берет с него пример. Недавнее рукопожатие между Трампом и Макроном, во время которого француз пытался прямо-таки раздавить руку американца, обнаружило мотив пацанского самоутверждения у Макрона с какой-то дворовой буквальностью; более того, именно в этом духе и сам Макрон простодушно пояснил свое поведение прессе.
С Путиным все получилось по-светски, комильфо, без обнажения подростковых комплексов – однако же приглашение Путина в Версаль, конечно, было не только дружественным жестом, но и вызовом на поединок. Уже само по себе желание как можно скорее встретиться с человеком, явно симпатизировавшим его основной сопернице Марин Ле Пен, тем более на фоне традиционных обвинений «русских хакеров» в попытке повлиять на исход выборов – это был жест, предполагающий позицию силы. «Я заставлю Путина уважать себя», - говорил Макрон во время предвыборной кампании. Он не стал пассивно ждать случая продемонстрировать это. Он захотел воспользоваться Путиным как спарринг-партнером прямо сейчас.
Есть и мотив общеевропейский. В каком-то смысле скоропалительная встреча Путина и Макрона была предопределена «брекзитом», который резко сместил равновесие в конструкции «европейского дома» в пользу Германии. Отныне способность вежливо, но жестко противостоять тевтонцам входит в число основных квалификационных требований к любому французскому президенту. Именно это имела в виду Марин Ле Пен, говоря, что Францией в любом случае будет править женщина – либо она, либо Ангела Меркель. Беря на себя инициативу в российско-европейских отношений, Макрон также попытался показать, что он не девчонка – причем не только себе или французскому народу, но и дражайшей Ангеле.
Каков результат этого поединка? Ничья, но в пользу Макрона. Свои собственные проблемы Макрон за счет Путина решил. По крайней мере, начал решать. Что же до российского президента, то у него каких-то конкретных задач в этой поездке не было, так что ни достижений, ни провалов не ожидалось. Ну, ущипнул украинцев «русской» королевой Анной – но такие забавы давно уже нам приелись.
По Сирии, по Украине Макрон не предложил нам ничего нового. Более того – пообещал еще сильнее, еще натужнее дуть в ту же дуду, что и США и Германией. Никакого намека на собственную роль Франции, отличную от единой позиции Запада. Минский процесс, нормандский формат, деэскалация – эти ничего не значащие и ничего хорошего не сулящие слова были повторены вновь. Даже очередные угрозы санкций звучали как рутина, подобная церемонным менуэтам при дворе Людовика XIV.
Возникает вопрос – может ли потепление в российско-французских или в российско-европейских отношениях стать хотя бы побочным результатом стараний Эммануэля Макрона в процессе личного самоутверждения и «делания Франции великой снова»?
Вероятно, все-таки может, но при двух условиях.
Во-первых, раз уж Макрон называет себя прагматиком, то он и должен вести себя как прагматик. Прагматик понимает, что выдающаяся роль Германии в ЕС обусловлена не крутостью чьих-то персональных тестикул, а ее экономической мощью. У Франции с экономикой не настолько хорошо, у России тем более. За счет особых экономических связей с Россией Франция могла бы занять положение, позволяющее ей увереннее разговаривать с Германией. Увы, никаких масштабных экономических инициатив на встрече Путина и Макрона не прозвучало.
Во-вторых, ничего у нас с Европой не получится, пока за Россией не будет признано право голоса в определении собственных ценностей, пока европейцы будут мнить себя учителями, проставляющими нам оценки по своим произвольным критериям.
Характерный пример – обсуждение двумя президентами сакраментальной темы о преследовании геев в Чечне. С Меркель эту тему перетерли, теперь с Макроном надо было перетереть. Слабо себе представляю, чтобы какой-нибудь западный лидер поставил вопрос о положении геев перед саудовским королем. Да и во всем мусульманском мире, от Марокко на западе до Индонезии на востоке, ни о каком равноправии гомосексуалов не идет речи.
Хорошо это или плохо, но часть России, включая Чечню, одновременно принадлежит и к исламскому миру. С этим приходится считаться нам самим, но с этим почему-то не хочет считаться Европа, хотя специфические потребности собственных мусульман, пусть даже и недавних эмигрантов, там стараются учитывать.
Пожалуй, единственный внятный результат встречи – это решение о создании франко-российского форума гражданского общества под названием «Диалог Трианона». Что это будет за форум и какие граждане предположительно будут входить в это приятное общество, достаточно понятно из события, предварившего визит: французские деятели культуры обратились к Владимиру Путину, выразив «глубокую озабоченность в связи с неадекватным отношением к выдающемуся деятелю искусства мирового масштаба» Кириллу Серебренникову.
Вот они, готовые партнеры гражданского диалога с той стороны. И российскому государству придется употребить какое-то количество интеллекта для того, чтобы с нашей стороны в этом диалоге участвовали не только заединщики этих деятелей, но и люди, представляющие все многообразие русской культурной, научной и общественной жизни. Остается надеяться, что наше государство окажется способно хотя бы на это, в противном случае под российской державной эгидой возникнет очередная школа крикливых агентов иностранного влияния.
