Один мой приятель, чиновник из федерального министерства, написал мне в личку вопрос, часть которого я, с его позволения, опубликую. Он давний мой подписчик, и, кроме того, ещё (так бывает) столь же давний подписчик террориста-экстремиста Арестовича (признан экстремистом в РФ). И вот мой друг меня спрашивает:
"Как ты комментируешь эту тему Личности и её автономии от "навязанных сущностей", будь то Нация ("землянка УПА"(признана экстремистской организацией и запрещена в РФ) или Государство ("ватный барак", "закомплексованный московский империализм"), о которой он пишет? Есть ли у тебя какой-то более развёрнутый ответ, чем очередной троллинг Иштар Борисовны? Тоже её не люблю, но есть ведь и Бродский с его Нобелевской речью про необщее выражение лица".
Я ему написал уточняющий вопрос — хочет ли он ответа в личку или же публичного разбора. Потому что лишний раз поминать чёрта в некотором смысле Богородица не велит. Но он считает иначе: это важный дискурсивный момент, который должен быть разобран не для узкого круга, а именно для широкой аудитории. Мотивируя это тем, что тема взаимоотношений личности и государства — это то, что важно не только для него, но и буквально для всех, именно в контексте СВО, потому что, как он выразился, "большое количество людей, так или иначе вовлечённых в СВО, имели и продолжают иметь свой собственный (не имеющий никакой связи с Украиной) конфликт с Государством, который тлеет и периодически искрит у нас внутри, и для таких людей СВО это вообще не про Государство, а про Родину".
Ну, как говорится, "вот тебе, бабушка, и Когнитивная Война".
Итак.
1. Украинский агитпроп, включая и господина советника, заперт в константах своей же картины мира, в которой злобный Путин и его ватная орда напала на гордых свободолюбивых укров. Или, как выразился один из комментаторов на Самоверситете, "это война российского государства с украинским гражданским обществом". Потом он попытался вообще сказать "с народом", но тут уже явно пустил петуха даже в собственной координатной системе — "народ" там это те, кого ТЦК-шники ловят, а вот про "общество" — тут всё было по делу: "не народ, а лучшие люди города". Эти, действительно, воюют, и воюют много эффективнее, чем их же собственный failed state.
2. Эта картина очень комфортна для "конструирования нарративов", но не имеет никакого отношения к реальности по одной простой причине: "государство РФ" много лет отбрыкивалось от этой войны как могло, и в какой-то своей части продолжает отбрыкиваться даже сейчас (случай Козака как наиболее яркий пример, но не он один). Ему её именно что навязали. Причём навязал не столько Запад (это уже константа из официального российского агитпропа), сколько в первую очередь своё же "гражданское общество" — та его часть, которую в матрице либерального обкома принято не просто игнорировать, а "считать яко не бывшим". Лузеры, маргиналы, совки, красно-коричневое быдло, криптобеглохохлы и т.д. Одесса, 2.05.14, Дом Профсоюзов.
3. Мой друг и соратник Александр Любимов недавно очень трогательно разрыдался по поводу шпионского репортажа с Дронницы на какой-то иноагентской инфопомойке — "они наконец-то нас заметили..." Я поначалу хотел было его одёрнуть: Саша, блин, это же чмошники! Но, подумав, понял, откуда это у него: КЦПН работает с 2014 года, воюет, теряет людей, и всё это время находится внутри самой России в статусе "яко не бывших". Тот же Мурз, в конечном счёте, именно этой нагрузки не выдержал. И она, кстати, сейчас тоже никуда не делась: коллективный Соловьёв каждый день талдычит как попугай — "вы никто; вас не было, нет и не будет".
4. Отдельно про Соловьёва и его "куст". Важно помнить, почему Соловьёв в один из трудных в своей телевизионной биографии моментов чуть было не уехал в Киев вслед за Киселёвым и Шустером (этого не произошло, в общем-то, по случайности). Структурно — он, как и они, как и Иштар с коллективным Ургантом, как и Собчак и много кто ещё — тоже из числа "лучших людей города", а у этой прослойки одна из важнейших констант всегда была и есть: "никакого гражданского общества, кроме нас, не существует".
А если вдруг реальность устроена иначе — тем хуже для реальности, потому что картинку формируем мы. Их борьба (в том числе и в этих конфликтах) это всегда статусная борьба, а всё остальное лишь аргументы в ней. Но я, тем не менее, не считал и не считаю Соловьёва именно врагом — просто, как всегда в больших войнах, в широких коалициях и блоках отношения между участниками это неизбежно союз черепахи со змеёй из известного тоста про верную женскую дружбу. Но их сохранение несмотря на — одно из условий победы; про это есть, например, кино "17 мгновений весны". Мой принцип все три с лишним года — враги это только те, кто за чертой.
5. Ни в коем случае нельзя вестись на эту вражескую разводку — что СВО это "война Путина". Во-первых, это просто не так. Трамп прав, когда говорит, что будь он президентом, войны бы не случилось — в том смысле, что они-то наверняка смогли бы договориться на пролонгацию "минского формата", то есть, напоминаю опять же, медленного втягивания Донбасса обратно в состав Украины. Рептилоиды же решили, что договариваться незачем — в том числе и потому, что в их реальности есть тоже только одно российское "гражданское общество" — это коллективный Навальный. Они в этом последовательны: например, американское гражданское общество — это только БЛМ-ЛГБТ (признана экстремистской организацией и запрещена в России, а какой-нибудь Чарли Кирк (Такер Карлсон, или даже Джей Ди Венс) — это "яко не бывшие". Их нет, а если почему-то есть — ну, это всегда можно тсзть исправить.
6. Во-вторых, когда государство РФ в феврале 22-го всё-таки явилось на войну, у него это, скажем мягко, поначалу не очень-то получилось. Настолько, что пришлось привлекать в союзники даже такие своеобразные "институциональные организмы", как ЧВК "Вагнер" — а там, напомню, история черепахи со змеёй в итоге таки случилась. И только основательно наполучав по тыкве, наш родной ватный барак принялся кое-как, медленно и со скрежетом, повышать идейно-художественный уровень организации процесса. Но даже и сейчас этот самый процесс, выражаясь аккуратно, "полон внутренних противоречий".
7. Я утверждаю, что реальным движком этой войны изначально была и остаётся никакая не "Система". Эта война — изначально личный выбор очень узкой и даже сейчас всё ещё достаточно маргинальной прослойки людей, причём и из России, и с Украины: это все те, кто не согласились, что у нас больше нет (и, более того, никогда не было) никакой общей Родины, а есть какая-то хреномундия в виде набора "суверенных государств", которые — каждое на свой лад — отныне и будут диктовать, на каком языке говорить и думать, каких героев чтить, каких переименовать в злодеев, а каких забыть и считать "яко не бывшими". И, да, многие из этих людей уже заплатили жизнями за свой выбор.
8. Важной особенностью этой новой реальности, против которой они восстали, была практически официальная установка на "приоритет частной жизни", которая на втором ходу означает, что единственной разумной и морально оправданной жизненной стратегией является "хатаскрайничество" — то есть именно то, про что при всех режимах всегда пела коллективная Иштар. Собственно, она именно затем и нужна, чтобы, когда сносят памятник твоему дедушке или жгут книги, по которым ты учился в детстве, — думать не об этом, а о пилоте, чтобы он удачно сел где-нибудь в Париже, а там ещё немного — и в Прованс. И неважно, что в самолёте места есть не для всех — для остальных есть телевизор и Инстаграм. Личный выбор, состоящий в том, чтобы не просто иметь убеждения, но и готовность за них воевать — это и есть то самое ватное зло, против которого они вели и ведут свой бесконечный крестовый поход за мир во всём мире.
9. Думаю, из этого понятно, что весь пугачёвский пафос "Личности против Системы" — это не просто голимая инфоцыганская заплачка, но именно выворачивание реальности с ног на голову. Ты становишься личностью тогда и только тогда, когда делаешь свой осознанный политический выбор — это фундамент не только "демократии", но и вообще любой "политии", независимо от формы организации власти.
Даже при тирании у тебя три варианта: идти на службу к тирану, бороться против него или уходить в частную жизнь; но в этом последнем случае ты как бы манифестируешь: "меня нет".
10. И, если уж говорить о режимах, либеральный тоталитаризм только тем и отличается от коммунистического или там нацистского, что он нормативно требует от массового человека не участия, а, наоборот, неучастия в политике — если только, конечно, он не манифестирует себя каким-нибудь привилегированным меньшинством (тогда да, мажь очко вазелином и добро пожаловать в "лучшие люди города"). Для всех остальных — "порядок, основанный на правилах", иначе никак.
11. Про "фетиш государства". Повторю из Севастопольской лекции. Когда говорят, что "государство" — это такой страшный Терминатор — не верьте, это пропаганда. Государство — это холодильник. На нём может быть нарисовано что угодно, в том числе и Арни с пулемётом, или Путин верхом на медведе, или даже Мага и набор клюшек для гольфа, он может грозно громыхать и иногда бить током (особенно когда неисправна проводка), но в нём наша еда, а другого нету. Переводя с языка метафор: русские (включая и украинцев) отвоёвывают у мировой жабы свою общую Родину и общие святыни (от православных до советских), а "государство РФ" это просто организационная форма — мягко говоря, не самая совершенная из теоретически возможных, но на практике единственная из доступных — с помощью которой они это делают. Антиколониальная борьба — она такая, всегда отличается разнообразием используемых организационных решений и невнятностью публичных идей, но очень хорошо понятна, что называется, "нутром". И кто в ней участвует в любой форме — тот герой; кто выбрал остаться в стороне — того просто нет (в том числе и "как личности"), а кто служит жабе — тот предатель. Просто же.
Ну, всё-таки, для чистоты понимания, Иштар Борисовной назвал её не я, это Пелевин (редакция АПН полагает, что правильное имя - Морра, а не Иштар)
Тема Бродского не раскрыта — меланхолично комментирует мой собеседник, прочитав утреннюю простыню. Я сам перечитал — ой, действительно, заявлена, но не раскрыта.
Что-что, а Нобелевскую речь Бродского я и сейчас едва ли не всю помню наизусть. "Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко — и в частности от родины..." и так далее. Но я помню и другое — его письмо Брежневу, написанное на пороге эмиграции.
«...Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, о чем Вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, ничему другому. Я хочу просить Вас дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика – в том качестве, в котором я до сих пор и выступал.
Смею думать, что работа моя была хорошей работой, и я мог бы и дальше приносить пользу. В конце концов, сто лет назад такое практиковалось. Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет. Язык – вещь более древняя и более неизбежная, чем государство. Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны.
Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге."
Я уж даже не буду цитировать его же "на независимость Украины", здесь это совершенно излишне, хотя оно до сих пор вызывает у свидомых жесточайший ягодичный дискомфорт. Но мы здесь про тему "Личности и Системы", а не про небратьев.
Дальше, по идее, должен был бы следовать длинный пост-разбор, поясняющий, почему хатаскрайничество совэстрады и "лица необщее выраженье" Бродского — это совсем не одно и то же, короче, "вы-не-понимаете-это-другое". Сокращу этот фрагмент за его явной риторической уязвимостью, и вместо этого сфокусируюсь на центральном тезисе письма: "язык — вещь более древняя и более неизбежная, чем государство".
На него, увы, та самая Независимая Украина дала своей историей довольно ясный ответ. Он состоит в том, что даже если это и верно, язык не может и не умеет защитить себя сам, когда его целенаправленно убивают. Из 1972-го года, когда Бродский писал Брежневу, такое даже вообразить было невозможно. Хрупкие, но ценные вещи нуждаются в серьёзной защите, и идея построить где-то новую прекрасную Русь из самих себя без всех этих (нужное вписать) — это как у детей, обиженных за что-нибудь на строгих родителей: а мы уйдём и будем жить в лесу. Взрослая же правда в том, что нет такого леса на этом глобусе.
