Теледуэль В. Жириновского и А. Проханова в ток-шоу В. Соловьева "К барьеру" оказалась примечательной во многих отношениях. Интересен не только проигрыш "либералиссимуса" известному писателю и редактору по результатам голосования зрителей, сколько сам контекст, в котором велась эта пламенная дискуссия, изобиловавшая яркими метафорами (со стороны А. Проханова), личными оскорблениями (по преимуществу со стороны Жириновского) и потоками идеологизмов с обеих сторон.
Идеологический поворот, выразившийся в неожиданной поддержке записным "обер-патриотом" ВВЖ не слишком благожелательной по отношению к России резолюции ПАСЕ, превзошел все прежние его политкульбиты. Славившийся своим стремлением бежать немного "впереди поезда", ведомого главой "партии власти", глава ЛДПР, как внешне может показаться, забежал уж слишком далеко, став на платформу "воинствующего антикоммунизма" образца 1990-1991 гг., представленного сегодня в России откровенно маргинальными фигурами наподобие В. И. Новодворской.
Вызывающий и провокационный характер подобной позиции на фоне внешне "просвещенно-патриотической" идеологии "партии власти" с ее демонстративным уважением к "конструктивной" части советского опыта не может не удивлять. Едва ли кто-то из разумных аналитиков поверит в возможность форсированной интеграции с Европой на волне "окончательного" развенчания коммунизма — ибо отношения России и Старого континента давно вышли за рамки идеологизированного "прокрустова ложа". Тем более, что "идеологический демарш" в ПАСЕ был устроен проамерикански ангажированными "заднескамеечниками" ЕС в лице государств Прибалтики и ряда стран бывшего "Восточного блока", и не получил поддержки (по крайней мере, очевидной и активной) таких ключевых "евроархитекторов", как Германия, Франция и Италия.
Какие же скрытые интересы российского политбомонда столь экстравагантным образом отражает Жириновский? Можно предположить, что он ретранслирует позицию той части истеблишмента, которая готова на интеграцию в элитный слой западного сообщества в "сжатые сроки" ценой беспрецедентных уступок вплоть до демонтажа России как государства. Эта часть истеблишмента видит в идеологизированном антикоммунизме едва ли не единственную возможность оправдать свое существование и легитимность в глазах западного сообщества (не задаваясь вопросом, нужен ли Западу данный сегмент элиты сам по себе, не будучи связан с российской государственностью). Причем речь идет о возможности вовлечения в подобный проект не только "системных" либералов наподобие А.Чубайса и Г. Грефа, но и более широкого сегмента российской элиты, связываемого общественным мнением с "государственническим" и "патриотическим" крылом окружения В.Путина. Впрочем, готовность значительной части путинской элиты к сворачиванию курса на сохранение хотя бы относительного суверенитета РФ пока не очевидна — о чем, в частности, косвенно свидетельствует и уклончивая позиция депутатов от "Единой России" при голосовании в ПАСЕ по антикоммунистической резолюции.
Последнее, впрочем, неудивительно с учетом того, что "Единая Россия" представляет собой искусственно сформированный политический моносубъект, обеспечивающий "партии власти" монополию на торг с Западом об условиях интеграции российской элиты в верхний слой "глобального сообщества". В силу этого российская "партия власти" защищает сегодня не столько национальные интересы, сколько следует корпоратистской модели поведения, о чем свидетельствует весьма своеобразное разрешение недавнего "газового конфликта" с Украиной.
Более важно то, что специфический подход российской элиты к евроинтеграции не предполагает распространения европейских социальных, правовых и культурно-образовательных стандартов на население России, которое не является участником "корпоративистского соглашения". Подтверждением тому –курс нынешнего правительства на отказ от ответственности за состояние отечественного здравоохранения, медицины, науки и образования, практически единодушно поддерживаемый провластным большинством парламента.
Альтернативой проводимому российской элитой курсу на "усеченную интеграцию" в Европу, где ее главным партнером выступает евробюрократия, следует признать не стратегию "изоляционизма", способную загнать Россию в геополитический тупик, а стратегию диалога с конструктивно настроенным сегментом элиты европейских стран, заинтересованном в сохранении и укреплении России как предсказуемого партнера — а такие силы в современной Европе есть.
Речь в данном случае идет не о кампании американских сателлитов, но о государствах — зачинателях современного европейского проекта: Германии, Франции, Италии, Испании. Именно эти страны, как и Россия, прошли в ХХ в. через масштабные потрясения в поисках собственной национальной идеи и модели развития.
Диалог должен вестись с Европой "ста языков и ста флагов", заново осознающей свою идентичность и долгосрочные интересы — к чему европейцев объективно подталкивает череда последних кризисов. Что же касается идентичности самой России, то ей, в свою очередь, жизненно необходим современный национально-консервативный проект, способный соединить разорванную национальную историческую традицию и прекратить ревизию исторического опыта и логику "политического отката", которую столь пламенно отстаивал в телеэфире В. Жириновский. Проигрыш последнего А. Проханову означает, что потребность в подобной стратегии в российском обществе все же есть и это нас траивае6т нас на оптимистичный лад.
