Сказка о потерянной стране

Количество заразившихся во Франции приближается к 4 млн 600 тыс человек, а число летальных исходов, как полагают врачи, вызванных именно осложнениями ковида-19, скоро достигнет 100 тыс.

Ведущие реаниматологи предупреждают, что если не остановить распространение инфекции, они будут вынуждены ввести протокол по сортировке пациентов в реанимации, который обычно действует в условиях военных действий.

Стоит заметить, что все обязательные меры, которые, как объясняли власти, должны помочь справиться с распространением инфекции, действуют на территории страны почти год – обязательное ношение масок, например, было введено ещё в июле прошлого года.

Рестораны, концертные залы, галереи и кинотеатры, как и фитнес-центры, повесили на дверь замки ещё в октябре.

После этого был введён комендантский час, а за ним – локдаун.

Однако ни одно, ни другое, ни третье не смогло затормозить распространение заражения.

В причинах хаоса в государстве, столь когда-то гордившимся своей наукой и своим здравоохранением, разбиралась Алёна Чернова.

 


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В Европе холодно. Во Франции -- темно.

Так сегодня, перефразировав Мандельштама, можно двумя фразами охарактеризовать происходящее в V Республике.

 

Власть решила, что управление страной не что иное, как пиар-кампания и политическая коммуникация, где чем ярче объявление, тем большее эфирное время ему будет посвящено.


 

«Мы будем делать прививки с утра до вечера, мы разместим фельдшерский пункт на «Стад де Франс» [главном спортивном сооружении страны]», - заявляет Макрон, чтобы получить в ответ от провинциального врача-терапевта: «Господин президент, чтобы сделать прививку одной тысячи человек, нужен не стадион, а обычный зал в мэрии любой деревни, но проблема в том, что сотрудники муниципалитета, будучи госслужащими, не хотят работать сверхурочно, вечерами, и уж тем более по воскресеньям».


 

«Мы нарастим темпы вакцинации, - подхватывает премьер-министр. - Чтобы уже к лету все взрослые французы имели бы возможность сделать прививку» -- и тут же вслед летят результаты опроса общественного мнения, согласно которым готовы вакцинироваться лишь менее двух третей французов.


 

"Мы намерены помогать всем деятелям искусства", - это уже вступает а капелла министр культуры. "Все получат помощь", - клятвенно обещает она, а спустя короткое время становится известно, как один из музыкантов, не работающий вот уже год, свёл счёты с жизнью.


 

Нынешнее поколение политического истеблишмента Франции выросло в годы сверхблагополучия и такой же зажиточности, в период, когда уровень жизни страны был предметом зависти.

 

Их предшественники на вершинах власти сумели в условиях стабильно растущей экономики сделать так, что социальная «подушка безопасности» была предоставлена всем, кто пожелает.

 

Можно было не работать годами, сохраняя практически тот же уровень потребления, как и у работающего человека.

 

Можно было, поработав от силы три-четыре месяца по временному контракту, потом получать годами пособие, отвергая предложения на бирже труда по причине, например, необходимости рано вставать или долго – больше часа – добираться до до места работы.

 

Можно было рожать детей – столько, сколько хотелось – зная, что каждый ребенок автоматически означает получение пособия, да не одного, а нескольких, а из них складывалась в итоге кругленькая сумма.

 

В результате было сформировано не просто общество потребления, а общество потребления, которое и пальцем не пошевелило для того, чтобы в принципе зарабатывать.

 

А зачем, когда есть заботливая мама-Франция, которая придёт и вытрет нос, а заодно и попу, если по каким-то причинам и тот, и другой орган гордый гражданин V Республики забыл промокнуть или подтереть.

 

В противоположность расхожему мнению, подобная инфантильность носила и носит массовый характер, у неё нет специальных этнических корней, возрастных особенностей или гендерных различий.

 

Собственно, вызывающая в России удивление покорность французов самым абсурдным распоряжениям правительства объясняется очень легко: государство, взявшее на себя роль кормителя и поителя десятков миллионов граждан, в результате оскопило их, лишив и рефлексии, и органов, отвечающих за принятие самостоятельных решений.

 

Сказали – «Носите маски!», и они ответили – «Ну, разумеется».

 

Указали – «Не собирайтесь в компании» -- они и не подумали возражать.

 

Заявили – «В рестораны больше нельзя ходить» -- они, не озаботившись спросить, а, собственно, почему, тут же взяли под козырёк...


 

Тринадцатый месяц пандемии обнажил ещё одну проблему, которая во Франции практически полностью табуирована.

 

В этнических гетто и в бедных по доходам департаментах уровень заражений может превышать в два раза средний по стране.

 

В Бретани, где свежий морской бриз, частные дома, фермы и виллы на каждые 100 тысяч – 187 заражённых.

 

В печально известном Сене-Сан-Дени, том самом «93» (номер департамента), оно составляет почти 800 человек на те же сто тысяч населения.

И в нём же – один из самых высоких, если не самый высокий, уровень летальных исходов, как говорят медики, от заражения.

 

Говорить публично о причинах без риска получить судебные иски в «стигматизации» сегодня не посмеет никто, хотя все понимают, что скученность жизни, неправильное питание, ведущее к ожирению и диабету, отсутствие гигиенических привычек – главные факторы, которые ведут к росту инфекции.

А не отсутствие маски на прогулке, не посещение театральной премьеры, не дружеский ужин в ресторане и не визит к косметологу или к парикмахеру.


 

Удивительно, но столь свободные (на первый взгляд) в суждениях французы, вне зависимости (и это тоже важно) от их политических убеждений, -- на тему того, что данная эпидемия носит по преимуществу социальный характер, говорить отказываются.

 

Они, как и власть, которая ими правит, следуют тому же modus operandi: лицемерно отказываясь обозначить проблему, загоняя её внутрь, а не пытаясь решить, надеются, что и в этот раз государство придёт, подбросит деньжат, утрёт нос и подотрёт попу.

 

Хотя, если бы они хоть иногда открывали газеты, то знали бы, что больше денег на них во Франции нет. И вряд ли будут.

 

Государственный долг уже достиг 115% ВВП, дефицит бюджета составил 9,2%, каждый день казна занимает на внешних рынках около миллиарда евро.

 

Столько стоит то самое «бесплатное здравоохранение», о котором с придыханием говорят российские «либералы».


 

О возврате к норме, если и когда власти сумеют привести за руку (или на поводке) запуганное и несамостоятельное в решениях взрослое население страны в медпункты для укола, можно будет говорить, как вкрадчиво увещевает правительство, не ранее осени.

 

«Если вакцина окажется эффективной», - отвечают им микробиологи, которых за подобные высказывания уже отлучили от мейнстримных медиа.

 

Растерянная и обнищавшая страна напоминает героиню «Трамвая «Желание» Бланш Дюбуа, которая, по её признанию, «всегда зависела от доброты первого встречного».

 

В данном случае Франция зависит от милости природы, в которой вирусы сопровождают человека всё его существование на планете; природы, которая, согласно законам вирусологии, постепенно снизит (в результате тех же заражений) вирулентность вируса.

 

Одно ясно: ни маски, ни вакцины, ни карантины тут роль играть не будут.

 

А вот законы жизни белковых тел, несомненно, ещё покажут, что с ними человечеству придётся считаться, и чем раньше оно это поймёт -- тем лучше будет для него же самого.

Это соображение справедливо и для Франции, и для французов.


Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter