Существование Донецкой и Луганской республик стало уже историческим фактом. Какова ни будет их судьба, из истории этим государствам уже никуда не деться. Вопрос в том, как сделать их существование прочнее, счастливее и полезнее для русского мира.
Начнём, как водится, с названий. Без сомнения, наименования «Донецкая Народная Республика», «Луганская Народная Республика» сыграли положительную роль в мобилизации народа, переставшего доверять системной политике системных политиков с их систематическим политиканским обманом. Но вот беда: чем дальше, тем больше эти названия будут вредить новым государствам.
Во-первых, в наименовании «народная республика» содержится явная тавтология, не прибавляющая институту серьёзного отношения. «Рес-публика» и значит «народное дело».
Во-вторых, эта словесная конструкция применительно к восставшему Донбассу попросту нелепа, ведь Украинской Народной Республикой называли себя отложившиеся от взорванной России украинские сепаратисты 1917 г., а затем петлюровцы. Провозглашена была во Львове и союзная Петлюре Западно-Украинская Народная Республика. Подгерманская, а затем подпольская Белорусская Народная Республика, не контролировавшая белорусских земель и в течение года, теоретически существует до сих пор в виде нью-йоркской Рады.
В-третьих, зваться «народной республикой» даже оскорбительно, ибо эта формулировка применялась большевистскими вивисекторами к бывшим вассалам Российской империи, чьё общественное развитие, согласно букве марксистской науки, не позволяло мгновенно провозгласить «советскую социалистическую республику». В социализм, согласно Марксу, Энгельсу, да и раннему Ленину, скакнуть можно из «империализма как высшей стадии капитализма». На худой конец – из российского, по ленинским понятиям, «отсталого», «полуфеодального» капитализма, раз уж повезло с революционной ситуацией. «Народными республиками» большевики называли периферийные азиатские деспотии или родоплеменные конгломераты, где к власти приходили их ставленники – Бухару, Хиву (Хорезм), Туву, Монголию. Эти преимущественно непродолжительные периоды в истории данных территорий основательно забыты всеми, кроме специалистов, но Монгольская Народная Республика по своим специфическим даже для соцлагеря особенностям развития и суверенитета вошла в поговорки и анекдоты, достаточно знакомые и нынешнему поколению бывших советских людей.
В-четвёртых, словосочетание «народная республика» противоречит всей информационной и внешней политике Донецка и Луганска, стремящихся опровергнуть обвинения в том, что они созданы «диверсантами ГРУ» и управляются из Кремля – причём не из реального сегодняшнего, а того, с вездесущей рукой, из стереотипов «холодной войны». Ведь после распространения советского контроля на страны Восточной Европы «народными республиками» стали Польша, Венгрия, Болгария, что означало для них мелкобуржуазный по форме, но советский по содержанию переворот и короткий поводок, ведущий в Москву. Нужно ли Донецку и Луганску таким образом подавать недоверчивому к ним западному миру ложный сигнал о том, что они-де захвачены «Красной Москвой» и, следовательно, жаждут освобождения от «коммунизма»?
В-пятых, сегодня ни одно европейское государство не называется «народной республикой», а большинство неевропейских, включая Монголию, Мозамбик и Анголу, давно избавилось от этого социалистического знака качества. Да простят меня вооружённые Россией алжирцы и бесчисленные бангладешцы, из серьёзных стран так именует себя лишь Китай со своей мощью и более чем своеобразной репутацией. Впрочем, Китай не судят. И нужны ли Донецку и Луганску ассоциации с «народно-демократической» КНДР и рядом прежних африканских и азиатских государств – от Конго до Кампучии?
В-шестых, Донецкая и Луганская республики образованы вследствие национального подъёма, если называть вещи своими именами – русского восстания. Образованы они именно как государства русских, восставших против украинства – как его понимает нынешний украинский политикум, против мироощущения, построенного на агрессивном расистском отвержении русскости, включая шельмование и угнетение (не только национальное, но и вполне социальное) внутренних русских, которыми назначены, прежде всего, жители Донбасса. Независимые Луганск и Донецк – это политические субъекты, созданные для защиты своих прав русскими (включая украинцев, желающих жить по-русски). Дальнейшее наименование лишь по территориальному признаку (будь то «ДНР» или «Донбасс» – мощное, но, увы, техническое слово) наверняка поспособствует замыливанию этой ключевой сути, превращению «народных республик» в очередные «Приднестровские Молдавские». На одном по-советски риторизированном «антифашизме» далеко не уедешь, особенно когда ослабеет озлобление внешнего врага, что вполне показала практика Приднестровья.
Практика же РФ свидетельствует о том, что не менее отвратительным и разрушительным, чем раздуваемый верхами шовинизм титульной нации, может быть безответственность государства по отношению к государствообразующему этносу, страх верхушки перед субъектностью собственного главного народа. «Дружба народов» по российскому образцу может казаться благостной лишь для тех, кто только что остро чувствовал себя угнетаемым меньшинством. Там, где отсутствуют чёткие понятия государствообразущей нации и национальных меньшинств, «дружба народов» становится идеальным оправданием для безответственной бюрократии и связанных с нею этнических кланов, которые в такой системе всегда будут играть против большинства, боясь, как огня, демократии. Государство должно твёрдо знать, для кого, прежде всего, и по чьим, прежде всех, правилам оно существует. Особенно это важно, когда государствообразующий народ надломлен. У славян Донецка и Луганска та же главная беда, что и у славян в России – старение и вымирание народа, вызванное теми же застарелыми причинами – урбанизированной бедностью, нехваткой жилья, отвратительными социально-культурными условиями, недостатком путей самоосуществления, невидением перспектив. Донецкая и Луганская государственности должны попросту спасать свой народ – не столько от «фашизма», сколько от уничтожающей его обстановки. Для этого нужно чётко заявить, что это за народ, чтобы потом не предъявлять, например, претензий государству, что оно повышает рождаемость за счёт многодетных приезжих.
Необходимо, чтобы Донецкая и Луганская республики в самих своих названиях заявили о себе как государства русского народа (включая украинцев, не желающих разрывать общую с ним судьбу). Такое название уже начертано на знамени Донецкой республики: «Донецкая Русь». Ничто не мешает сделать его официальным, как и присвоить Луганской республике имя Луганской Руси, как и называть таким же образом иные области Юго-Востока, пожелающие по-новому устраивать свою судьбу. Допустимы, разумеется, и полные официальные названия по образцу «Республика Донецкая Русь». Однако нужны ли они? Украина как-то существовала без многосоставного наименования, Япония, Канада и Новая Зеландия существуют дольше и успешнее. В России, Америке, Мексике, Австралии официальное название указывает на федеративное устройство, а не на государственный строй. От названия «Русь» и так достаточно веет духом древней свободы.
