1. “Консолидация” Госдумы и выборы в Мосгордуму (идущие при беспрецедентном применении административного ресурса уже получившие поэтому название “Выборы без выбора”) знаменуют восстановление в России заведомо недееспособной однопартийной системы.
Единственная организованная и структурированная оппозиция – КПРФ – осознанно отторгает любой менеджмент и потому недееспособна. Более того: ее руководство боится завоевания власти из-за связанной с этим ответственности (так, Зюганов, если бы захотел, стал президентом России и в 1996, и даже в 2000 году; новейший пример – выборы в Мосгордуму, где КПРФ выставила своих кандидатов лишь там, где они не имели шансов против сильных «мэрских» кандидатов, для создания интриги и поддержания явки, то есть фактически в поддержку «партии власти»). В случае внутреннего переворота и выдвижения на выборы 2004 года малоизвестного Семигина это станет фактически актом поддержки Путина.
Наличие «карманной оппозиции» в лице КПРФ, а также маргинальных партий (типа ЛДПР, СПС, «Яблока», не говоря уже о меньших) нисколько не противоречит сути однопартийной системы, как и существование формально некоммунистических партий в ГДР и КНР.
2. Принципиальным отличием современной однопартийной системы от существовавшей в СССР является ее фиктивность: нынешняя «партия власти» не самостоятельна, а подчинена правящей бюрократии (что наглядно показали обыск в кабинете Шойгу во время «объединительного» съезда и откровенное заявление Путина о том, что «ЕдиОт» не должен воспринимать себя как партия власти).
«Партия власти», таким образом, в отличие от КПСС, будет служить не реальным инструментом развития общества (хотя и неэффективным), но лишь ширмой для захватившей власть (при помощи манипулирования теми или иными демократическими процедурами в рамках концепции «манипулируемой демократии») кучки чиновников.
В силу этого она может рассчитывать на пополнение своих рядов лишь бессовестными (поскольку партия с самого начала, с рекламы «Путин и Шойгу – это единство» строилась на обмане и нарушении закона) и либо неумными, либо чем-то запятнанными карьеристами (так как умные и незапятнанные предпочтут более прямой «путь наверх» - непосредственно через исполнительную власть). Исключение – и то только при формировании партии - составляют амбициозные личности и средние бизнесмены, не вписавшиеся в региональные элиты и использующие федеральную «партию власти» для захвата власти в регионе (далеко не всегда удачно из-за недееспособности этой партии и своего низкого уровня).
За редкими исключениями, реализация этого принципа подбора кадров уже налицо.
3. Таким образом, если КПСС была двигателем общественного развития и в силу (хотя и ограниченной) внутрипартийной демократии была способна обеспечивать корректировку государственной политики в соответствии с настроениями общества, то нынешняя партия власти заведомо не способна выполнять никакую общественно полезную функцию.
Более того: так как она занимает место политических структур, призванных обеспечивать доведение позиции общества до системы государственного управления, на блокирует возникновение любых структур такого рода. В результате «ЕдиОт» обеспечивает полную независимость государственной бюрократии от общества, более полную, чем в коммунистическом СССР.
Предельного выражения это достигло в создании специально для президента виртуального «гражданского общества»: власть сама для себя конструирует собеседника и вступает с ним в диалог, не понимая, что разговаривает сама с собой, а искусственно созданный собеседник лишь отделяет ее от действительной жизни.
4. Для общества подобное отстранение государства означает провоцирование быстрой деградации, так как оно не сможет направить свою энергию на собственное развитие и решение собственных проблем, а его здоровые силы будут лишены возможности честно служить своей Родине.
5. Для государства формирование однопартийной системы на описанных началах предопределяет его полную недееспособность и неадекватность, которые обеспечат быстрое продвижение страны к новым экономическим, а затем и социально-политическим потрясениям.
Важно подчеркнуть, что при достаточном уровне деградации социума и укрепления силовых структур эти потрясения могут привести не к оздоровлению системы управления при помощи перехода власти к стихийно сформировавшемуся представителю общественности (как это было в 90-е годы), а к военно-полицейской хунте, которая будет править за счет широкого и произвольного применения насилия (при вероятном сохранении судебно-демократической бутафории), как это наблюдалось во многих странах Африки и Латинской Америки.
Неэффективность подобного правления приведет к дальнейшей деградации и, вероятно, территориальной дезинтеграции России, окончательному превращению ее в хаотическую совокупность никому не нужных цивилизационных окраин. Михаил ДЕЛЯГИН
