Возвращение Европы

«Кому мне звонить, если надо будет звонить в Европу?» — так или примерно так вопрошал много лет назад бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, чтобы подчеркнуть, что никакой Европы не существует. Однако после Лиссабонского договора Единая Европа худо-бедно была создана. Хлипкое подобие федерации, возникшее на месте ранее квалифицировавшегося как межгосударственный союз ЕС, было готово к международной активности. Впервые с момента учреждения у Евросоюза возник интерфейс для общения с внешними силами. Прежде всего — председатель Европейского союза, которого пресса называет «президентом ЕС». Этот пост получил бельгиец Херман ван Ромпей. Затем высший представитель ЕС по внешней политике («министр иностранных дел»). Им стала представительница Британии Кэтрин Эштон.

Понятное дело, что оба высших чиновника были предназначены для общения на равных, от имени Европы прежде всего с Соединенными Штатами. Официальная демагогия с начала президентства Обамы сообщает нам, что Америка уже не та, что прежде. Дескать, единственная сверхдержава уходит в тень, «закатывается», уступая место новым силам. Конечно, этот процесс имеет место быть, но далеко не в той форме, о которой нам говорят. Американцы не хотят добровольно уступать свое центральное место на вершине миросистемы. И делают все, чтобы сохранить свой статус.

Похоже, европейцы надеялись, что американцы потеснятся на мировом Олимпе, дав и им место. Речь шла о равном статусе для США и ЕС в рамках НАТО. Короче говоря, своего рода глобальном кондоминиуме, в рамках которого Америка осталась бы силовым лидером Западного мира, а Европа стала бы моральным.

Но напрасно Европа ждала у «вертушки». Ей никто так и не позвонил.

Почему так произошло? Потому что США изначально избрали стратегию игнорирования Единой Европы. Это проявилось даже на уровне протокола. Барак Обама избегает встречаться с Херманом ван Ромпеем. Более того, в начале года он отказался встретиться также и с премьером председательствующей в ЕС в этом полугодии Испании. Иначе говоря, США не признают Европейский союз в качестве равного себе субъекта, демонстративно предпочитая иметь дело напрямую с отдельными странами Европы.

Разумеется, блокада со стороны единственной имеющейся на данный момент сверхдержавы не лучшим образом сказывается на авторитете общеевропейских институтов.

Больше того, США сработали на подрыв европейского единства. Забавно, что борьба против Европы шла по тому же сценарию, что и борьба против Китая.

Небольшое отступление. С точки зрения автора этих строк, США, КНР и ЕС являются единственными центрами современного мира, чье влияние распространяется сразу на всю планету. Тут важно понять, что не работает теория цивилизаций Хантингтона, подразумевавшая, что мир расколется на географические регионы по принципу культурной близости. Нет, вышло не так. Сегодня Китай присутствует практически во всех регионах мира. Например, по последним данным он является вторым по значению торговым партнером Бразилии и третьим — Аргентины. Хотя, казалось бы, где Аргентина и где Китай. То же самое можно сказать и про США с ЕС.

Эти три центра контролируют как минимум 30 % торгового оборота почти любого государства мира. Обычно, впрочем, эта цифра гораздо выше. Например, для России она равна 60 % (с перекосом в сторону ЕС — 51,5 %). Для ЮАР — 52 % (ЕС — 33 %, Китай — 9 %, США — 9 %). Для вышеупомянутой Бразилии — 47 % (ЕС — 22 %, США — 14 %, Китай — 11 % — данные 2006 года, Евростат). Соотношение между участниками «большой тройки» в торговле той или иной страны быстро меняется в связи с экономической экспансией Китая.

Экономики всех трех центров силы сопоставимы. По паритету покупательной способности ВВП США и ЕС оцениваются в 12 трлн. долл. на каждого, ВВП Китая — 8 трлн. Причем говоря о КНР, многие экономисты полагают, что его ВВП занижается и реально он выше и равен, а то и превосходит ВВП США.

Что это означает для Америки? Это означает, что в обозримом будущем именно ЕС и Китай могут быть ее конкурентами. Причем в краткосрочной перспективе более опасный конкурент — Европа. Ведь, чтобы господствовать в мире, мало иметь мощную экономику. Нужны еще высокотехнологичные вооруженные силы и сеть дипломатических союзом. Китаю для создания всего этого необходимо время. А вот у бывших колониальных держав, составляющих ядро Евросоюза, есть и современные армии, и большие связи по всеми миру.

Следовательно, США должны бороться против обоих центров, используя свое нынешнее положение единственной сверхдержавы. США в течение всего текущего года и боролись. Причем применялись примерно одни и те же методы. Смешно сказать, но против Европейского союза работали по сценариям, ранее использованным против Китая. Хотите убедиться? Вспомните, на какие болевые точки давил Запад, пытаясь взнуздать китайцев?

Правильно. Во-первых, проблема меньшинств. Для Китая это — проблема Тибета и далай-ламы, а также Синцзян-Уйгурского района. И вот неожиданно восстали уйгуры, обострился на пустом месте тибетский вопрос. Правда, в ответ на восстание уйгуров произошли массовые выступления китайцев, и правительство КНР подавило силой восстание меньшинств. То же, но в меньших масштабах, произошло и с протестными акциями монахов в Тибете.

Во-вторых, другой болевой точкой была экономика. От Китая требовали ревальвации юаня и ликвидации слишком большого профицита в торговле с США. Китайцы не согласились на ревальвацию, что касается профицита, Китай объявил, что его больше нет, и во внешней торговле Поднебесной установился дефицит. Правда, вызван он скорее всего, масштабной скупкой ресурсов по всему миру, но США решили Китаю верить. Противостояние с КНР, столь острое в начале года, к маю месяцу сошло на нет. Ожидаемый в конце мая очередной раунд китайско-американского стратегического диалога пройдет, скорее всего, в конструктивной обстановке.

Аналогичные методы, однако, были применены против Европейского союза. Это прежде всего неожиданно всплывшая проблема прав турецкого меньшинства в Германии. В отличие от коммунистического Китая, ФРГ всегда считалось страной, где права человека скрупулезно соблюдаются, и вот поди ж ты. Кроме того, возник и обыденный скандал вокруг приема Турции в ЕС. Туркам традиционно отказали, турки традиционно обиделись. Вопрос о приеме Турции в ЕС поднимается традиционно, но вот розыгрыш проблем турецкого меньшинства в Германии — нечто новое. Вполне возможно, что игра на этом поле получит продолжение.

Удар по экономике Европы оказался гораздо более болезненным, чем удар по экономике КНР. Безымянные «финансовые спекулянты» настолько сильно озаботились госдолгом небольшой Греции, что всерьез заговорили о распаде зоны евро, да и самого Европейского союза.

В ходе кризиса Европа испытала изрядную щекотку самолюбия, поскольку под вопросом оказался сам европейский проект. Германскому правительству пришлось принять деятельное участие в спасении Греции (причем в прессу «утекла» угроза президента Франции Саркози вообще вывести свою страну из еврозоны, если эллинов бросят на произвол судьбы). Расплатилась за помощь грекам Меркель мгновенно — ее партия потерпела поражение в крупнейшей земле ФРГ — Северной Рейн-Вестафалии.

Иначе говоря, Европа пока что проявила себя как «слабое звено» в «большой тройке» мировых центров силы. Но насколько правдоподобны разговоры о распаде ЕС? Напомним, всего год назад нечто подобное говорили о США — распад на сто кусков, крах доллара. Пока что ничего подобного не произошло.

Но бюджетный кризис поставил перед ЕС вопрос управляемости союза. Казалось, что при принятии Лиссабонского договора европейцы отдали в Брюссель столько полномочий, сколько смогли — и больше из них не выдоишь ни капли.

Однако этого оказалось явно недостаточно. Сейчас звучат предложения о новом этапе централизации в ответ на кризис. Например, о создании в рамках еврозоны фискального союза. Или же о необходимости для всех стран еврозоны утверждать свои бюджеты в Брюсселе во избежание дефицита. Пока это лишь разрозненные голоса тех, кто считает, что «что-то надо делать». Но, похоже, оставлять все как есть и впрямь нельзя. Единая валюта требует единого государства или хотя бы его подобия в рамках стран Еврогруппы (так называется политическая надстройка над зоной евро).

Представим на мгновение, что ЕС рухнул и его участники разошлись по национальным квартирам. Что будет с ними? Очевидно, их конкурентоспособность резко снизится. Давно прошли те времена, когда Британия, Франция или даже Германия могли быть экономическими сверхдержавами, так сказать, в персональном качестве. Сегодня, в связи с подъемом Китая, с ростом экономики Индии, экономическими успехами Бразилии, да и России (со всеми оговорками) европейские страны могут быть лишь во второй пятерке первой десятки крупнейших экономических держав. Причем с постоянной тенденцией к снижению их влияния. Ведь по населению та же Франция (60 млн.) меньше России (140), Бразилии (180), Индии (1100), не говоря уже о Китае (1300). Всем этим населенным странам есть куда расти, они еще не достигли своего потолка. А вот европейские страны уже развиты — и выше головы не прыгнешь.

Поэтому ситуационно европейцам остается лишь крепить единство, в противном случае континент будет вновь разделен между державами — такими, как США и Россия. Серьезной альтернативы Европейскому союзу как проекту нет. Да европейцы и сами стремятся это продемонстрировать, в разгар кризиса приняв в зону евро Эстонию.

Правда, с управленческим кризисом и кризисом централизации придется что-то делать. Иначе Европе будет трудно бороться за свое место под Солнцем.

Любопытно, что схожие идеи высказывает и бывший канцлер Германии Герхард Шредер. «В электронной версии германской газеты Die Welt вышла статья бывшего канцлера Германии Герхарда Шрёдера, основная мысль которой заключается в том, что лишь объединив усилия, Евросоюз сможет существовать наряду с такими «центрами власти», как США и Китай. Поэтому ЕС должен объединиться с Россией и принять Турцию», — сообщает «Регнум».

В октябре 2008 года я написал статью «Кремль и автономия Европы», где озвучил аналогичную мысль. Действительно, Европейский союз, если хочет претендовать на влияние в мире, должен опереться на Россию. Ведь Китай, скорее всего, пока что будет поддерживать США — слишком взаимосвязаны их экономики. А значит, Европа может претендовать лишь на собственную нишу в рамках американского миропорядка, которую она может легче всего создать в союзе с Россией.

Россия же заинтересована в Европе как во внешнем референте, на который можно опереться в ходе модернизации, поскольку все признают, что внутренних оснований для модернизации в России нет (Шредер тоже признает).

Поэтому, вполне возможно, Россия в сегодняшних обстоятельствах должна быть более активной в европейских делах. В наших интересах принять участие в формировании нового европейского порядка. И если он будет более централизованным, то тем более нам необходимо право голоса внутри самих европейских структур. Например, быть может имеет смысл реорганизовать Совет Европы таким образом, чтобы эта старейшая европейская организация (формально не имеющая отношения к ЕС) имела не только гуманитарную составляющую? Не говоря уже о ситуации в ОБСЕ, которая последние полтора десятилетия откровенно парализована и не способна выполнять свои обязанности по обеспечению безопасности континента. Короче говоря, необходима структура, в рамках которой Россия и Европейский союз могли бы оформить свои союзнические отношения. Все существующие для этого явно недостаточны.

И тогда, если европейские народы (а русские — европейский народ) впервые в истории объединятся, уже не нужно будет говорить о «закате Европы». Быть может, впервые за столетия мы будем приветствовать её восход.