КОРПОРАЦИЯ ПРЯМОГО ДЕЙСТВИЯ
Заметки о стратегии левого движения в России
Начало работы Государственной Думы нового созыва не оставило сомнений: политическое значение нижней палаты российского парламента отныне равно абсолютному нулю.
«Единая Россия», тихим незлым голосом вещающая что-то про ответственность за всЈ и вся, из возможных геостратегических чувств вызывает, в первую голову, жалость: уж слишком «партия власти» напоминает дрессированного медведя с бумажной короной на голове. Мишка этот что есть мочи, двигаясь в такт аккордам цыганской гитары, пытается играть роль царя, но глаза у него всЈ-таки грустные-грустные: в глубине своей нечеловечьей души животное понимает, что царственный атрибут – не более чем элемент циничной дрессуры. Так и вожди «единороссов», конечно же, отдают себе отчЈт, что никакой ответственности ни за что у них быть не может. Поскольку ответственность – это власть, а власти у «Единой России» как не было, так и нет. И никогда не будет.
Окончательная трансформация Госдумы в отдел производственной гимнастики администрации президента РФ (поднимаем руки – а-а-а-пускаем, раз-два) неизбежно логично приведЈт к полной девальвации депутатского мандата. Сегодня корочка члена российского парламента уже значит не больше, чем приглашение на приЈм в посольство Свазиленда. Завтра, когда выяснится, что даже вожделенной неприкосновенности депутатство обеспечить не может – ибо решение о снятии таковой фактически будет, при необходимости, легко и быстро приниматься кремлЈвским бюрократом средней руки – традиционные покупатели мест в списках партий утратят к думской карьере какой бы то ни было интерес. А те, кто в 2003 году заплатил за будущий депутатский мандат $1-3 млн., должны сейчас неистово кусать драгоценную материю Armani на бойких локтях: раздобыть маленький кабинетик в центре Москвы и не первой свежести служебную Audi можно было бы и гораздо дешевле.
Не случайно главой бюджетного комитета стал крутой авторитет из Пятигорска. Он, наверное, думает, что пост начальника главного думского комитета по-прежнему чего-то стоит. Или просто хочет покрасоваться. В то время как столичные политические ветераны из олигархических структур уже поняли, что платить за думскую должность большие деньги бессмысленно, ибо не за что: даже серьЈзного лоббистского ресурса такая должность больше не предоставляет. Не говоря уже о ресурсе политическом.
С содроганием приходится думать, сколь скучны будут заседания новой Думы, избавленные от всей и всяческой политики. Управлению делами нижней палаты стоило бы взять на вооружение идею совмещения зала думских заседаний и VIP-буфета: пробавляясь коньячком Hennessy под размеренный законоутвердительный процесс, народные избранники сэкономили бы кучу времени, а главное – избежали бы глубокой депрессии, неизбежной в условиях кричащего разрыва между их формальным статусом творцов истории и подлинной ролью Јлочных игрушек.
Впрочем, если кто думает, что умножение Государственной Думы на ноль – вещь сугубо нехорошая, то это не совсем так. И даже совсем не так. Дума фактически оказалась ловушкой, а лучше сказать – братской могилой для сотен статусных политиков девяностых годов. После 4 лет тишайшего псевдопарламента, «работа» которого будет прерываться разве что пошловатыми шутками грузнеющего Жириновского, мы получим большую когорту полностью обесценившихся новых рыбкиных. А значит, в публичной политике образуются зияющие ниши, появятся новые места.
Правда, пока на Охотном ряду идЈт распределение подержанных иномарок, партии, неудачно выступившие на выборах – 2003, начинают подготовку к выборам-2007. И рассуждают, что неплохо было бы, пока суд да дело, провести нескольких человек в нынешнюю Думу по мажоритарным округам, а там, глядишь, поднатужиться и через 4 года со свистом перепрыгнуть 7%-ный барьер. И показать всему миру, что провал в минувшем декабре был нелепой случайностью, замешанной на кремлЈвской нечестности.
Подобные рассуждения слышим мы и на левом фланге. Они подкрепляются неубиенным доводом, согласно которому КПРФ, сумей она правильно организовать предвыборную кампанию на безразмерные олигархические деньги, получила бы не 12.6%, а все 25% голосов.
Может быть, не спорю. Только что бы это дало КПРФ? Изменился бы еЈ статус в парламенте? Изменилась бы логика работы самой Думы? Конечно же, нет. И если б у компартии оказалось не 52, а 100 или даже – страшно сказать – 120 депутатов, расклад сил в нижней палате не претерпел бы изменений. И конституционное большинство всЈ равно было бы у «ЕдРа» (в крайнем случае, на паях с надЈжной, как автомат Калашникова, ЛДПР). Правда, в такой ситуации, стремительно угасая вместе с никчЈмной Думой, КПРФ считала бы, что почти выиграла выборы. И потому никакие существенные реформы крупнейшей левой партии стали бы невозможными по определению.
Сейчас, по крайней мере, очевидно, что КПРФ проиграла. И это уже – очень весомый для левых сил результат. Он позволяет правильно оценить оперативную обстановку и понять: не надо больше готовиться к вчерашней войне. Политика отныне не делается в стенах органов представительной власти. Место для новой политики – улицы и площади российских городов.
Пока высоколобые аналитики рассуждают об удвоении ВВП (интересно, какая часть населения страны понимает, что означают эти магические слова), а в Охотном ряду продолжается медитация на тему «жить хорошо, а станет ещЈ лучше», на просторах необъятной России имеет место совсем другая история. В которой люди входят в лютую зиму без тепла и воды, учителя и врачи (с зарплатой менее $50 в месяц) существуют за чертой нищеты, а доктор физико-математических наук почитает за счастье устроиться вышибалой в казино – потому что только так можно выжить.
Что происходит там, в телевизоре, где сидит Государственная Дума, эта Россия не понимает. РозовощЈкие охотнорядцы говорят что-то про самый низкий подоходный налог в Европе, дебюрократизацию экономики и оптимизацию стандартов корпоративного управления – а нам-то до всего этого какое дело?!
Представительная власть больше не представляет народ. И не испытывает ни малейшей потребности в коммуникации с ним. Народ им – что невозможно жить, когда в квартире минус пять, а они народу – да-да, конечно-конечно, добьЈмся в этом году экономического роста на уровне шесть целых две десятых процента. И ни одной десятой процента меньше!
В такой ситуации у народа остаЈтся единственный шанс воздействовать на политику – переходить к прямому действию. Выходить на улицы. Устраивать забастовки. Митинги. Пикеты. Проводить акции, которое начальство не может не заметить. И, главное, - которым начальство не может сопротивляться.
Собственно, в этом и состоит концепция эффективной левой оппозиции. В ближайшие годы на левом фланге должна быть создана Корпорация прямого действия (КПД). Основной ресурс которой – возможность быстрой и эффективной мобилизации народных масс (да простится мне это марксистско-ленинское словосочетание). Технологический ресурс, самовластно перерастающий в идеологический.
Корпорация прямого действия может работать под брендом КПРФ – если компартия перестанет заниматься исключительно аппаратными склоками и найдет в себе силы для радикальных внутренних реформ. Органичными партнЈрами Компартии в КПД-проекте могут стать: 1) независимые профсоюзы (ВКТ, КТР); 2) небольшие (по сравнению с самой КПРФ) мобильные левые организации, уже накопившие опыт улично-площадной борьбы. Если же КПРФ продолжит растворение в виртуальной реальности думской «политики», Корпорация прямого действия всЈ равно будет создана – только в другом месте, на другой базе. И наиболее деятельные региональные структуры Компартии примкнут к новой политической силе так или иначе. И в таком случае не КПРФ, ещЈ вчера казавшаяся естественным монополистом, своего рода «Газпромом» левых сил, а альтернативная ей КПД будет царить на левом фланге через 2-3 года. Потому что одна громкая забастовка будет значить гораздо больше, чем 150 дежурных реплик Геннадия Зюганова в программах Владимира Познера / Савика Шустера.
Как ни странно, Корпорация прямого действия существенно удешевит левую политику. Потому что КПД не нужны ни матЈрые политтехнологи, привыкшие к освоению миллионов, ни мириады заказных заметок в сотнях нечитаемых СМИ. А значит, снизится зависимость левых от внешних финансовых ресурсов, от крупного бизнеса, прямая ассоциация с которым премного помогла КПРФ проиграть недавние выборы.
Корпорации прямого действия так или иначе потребуются лидеры из числа представителей сегодняшнего политического мейнстрима. И лидеры эти должны быть людьми идеологическими, а не политическими постмодернистами, которые готовы сегодня быть заместителями Зюганова, а завтра – Чубайса. Человек идеологический в современной русской политике – большая редкость. Впрочем, один такой человек хорошо известен – это Сергей Глазьев. Если 14 марта он займЈт на президентских выборах второе место (а вероятность этого велика), то, независимо от абсолютного количества полученных им голосов, официально станет левым политиком №1 в России.
Но основу КПД неизбежно составят люди, которых не было на авансцене политики в 90-е годы. Политики нового поколения, которые в состоянии вернуть словам и лозунгам их смысл. Если Компартия сможет отдать ключевые позиции таким людям сейчас – она останется хребтом левых сил. Нет – нет.
Станислав Белковский,
член правления
Совета по национальной стратегии
