На выборах, прошедших в Германии, нет победителей, хотя оба главных претендента и заявляют о своей готовности возглавить правительство. К тому же речь идет не просто о текущем политическом кризисе, а о существенном сбое во всей политической системе Германии: в стране нет партии-лидера, нет единого взгляда на настоящее и будущее, а политический и идеологический раскол приобретает все более явные очертания.
"Хаос", "смятение", "паралич", "тупик" — так характеризует, например, британская пресса результаты парламентских выборов, прошедших накануне в Германии. Больше того: "Эрзац-победа германской "железной леди" может вызвать хаос в Европе", — пишет консервативная "Times".
"Daily Telegraph": "Самая крупная страна Европы могла бы дать разобщённому континенту урок политической мудрости, но…" победа, которую оспаривают два победителя, не может не вызвать в Европе "период смятения". Французская печать высказывает опасения, что самая крупная европейская страна станет "неуправляемой", что повлечёт за собой негативные последствия для всей Европы. "Правительство страны будет лишено необходимой власти для проведения дальнейших реформ". "La Tribune" называет результаты голосования "землетрясением для Германии" и "головоломкой для её друзей и соседей". Дает сбой и сам механизм согласования партийных и групповых интересов. Проходящие консультации по созданию "коалиции большинства" в Бундестаге пока не в состоянии вывести ее из состояния "политического пата". Не просматривается возможности создания ни "большой" (СДПГ и ХДС-ХСС с выдвижением представителя "демохристиан" на пост канцлера), ни "ямайской" (по совокупным черно-желто-зеленым партийным цветам ХДС-ХСС, либералов и "зеленых") (из-за расхождения программных установок "консерваторов" и "зеленых"), и тем более — гипотетической "большой левой коалиции" (СДПГ плюс "Левая партия" Лафонтена-Гизи).
На взгляд автора, последнее является проявлением гораздо более глубоких причин, лежащих в основе нынешнего кризиса, который имеет не просто системный характер, но означает фрагментацию политической системы Германии, сложившуюся в период после Второй мировой войны в результате "принудительной демократизации".
Во-первых, очевидно, что исчерпала себя германская модель парламентской республики, зиждившаяся на системе "двух с половиной партий" (в более поздней модификации — "двух с двумя половинами партий"). При этой модели одна из двух крупных партий (ХДС-ХСС или СДПГ) за счет поддержки либералов из СвДП и позднее — экологистов и пацифистов из "Союза 90" (зеленые) обеспечивала себе доминирующие позиции в политике, борясь за поддержку тех или иных сегментов среднего класса.
Депрессивный статус интегрированных в ФРГ "восточных земель", и последовавшее за этим вхождение в политическую систему ФРГ "антисистемных партий" (ПДС, неонацисты, а также отколовшаяся от СДПГ платформа Лафонтена) сломали систему "либерально-социалистического консенсуса", что привело к возникновению модели гораздо более масштабного "партийно-идеологического плюрализма", воспринять которую сложившаяся в предшествующий период политическая элита Германии пока не готова.
Во-вторых, исчерпанность традиционных правых (ХДС — ХСС), которые ментально остались в прежней ФРГ, и не способны предложить германской политике ни новых лидеров (подтверждением чему — партийный список ХДС-ХСС с изрядным представительством "бывших" — бывший канцлер Г.Коль и бывший бургомистр Берлина Э.Дипген), ни новых идей ("правый откат" в идеологии, "атлантическая солидарность" и "либерализация экономики") в условиях, когда сами эти идеи устаревают уже не только в Германии, но и во всей Европе. Последней ошибкой стал скандал с лидером ХСС, баварским премьер-министром Штойбером, который, по сути, назвал всех восточных немцев гражданами второго сорта. На предвыборном собрании он сказал: "Я не согласен с тем, чтобы восток решал, кому быть канцлером в Германии. Разочарованные не должны определять будущее страны". И добавил: "К сожалению, у нас не везде такое умное население, как в Баварии". Таким образом, находившиеся в течение 35 лет у власти консерваторы сами загоняют себя в своеобразное "электоральное гетто", что неизбежно ставит вопрос об ее перспективах в нынешнем виде.
В-третьих, стал очевидным "кризис адекватности" у традиционных немецких левых — СДПГ. Если Германия сдвинулась влево (за счет вливания ГДР и добавления к традиционному электората восточных земель с характерными для него левыми настроениями), то крупнейшая общегерманская левая партия — СДПГ (параллельно с "новыми лейбористами" Т.Блэра) — сдвинулась вправо, в сторону социал-либерализма, что вызвало раскол и активизацию радикальных левых, и появление платформы бывшего конкурента Г.Шредера за влияние в партии О.Лафонтена, соединившегося с наследниками СЕПГ в лице ПДС Г.Гизи.
Оскар Лафонтен, бывший глава правительства федеральной земли Саар, сыграл роль детонатора "традиционной умеренно-левой". Он создал движение "Предвыборная альтернатива за рабочие места и социальную справедливость", которое перетянуло в его лагерь весь левый фланг социал-демократов, тех, кто не захотел мириться с беспрецедентной пятимиллионной безработицей, значительным урезанием социальных гарантий, экономическим застоем, к которому привело семилетнее правление "красно-зелёной" коалиции.
Лафонтен обладает весьма примечательным бэкграундом. В конце девяностых — влиятельнейшее лицо в государстве — председатель СДПГ, федеральный министр финансов, член бундестага. Решение Лафонтена порвать с нынешним правительством и партийным курсом продиктовано его стойкими социал-демократическими убеждениями, неприятием "правого крена" партии и участия Германии в агрессии НАТО против Югославии.
При этом, как можно предположить, выход из тупика посредством одной только "смены вывесок" и политической риторики для Шредера и его команды невозможен — для этого социал-демократам нужно существенно изменить, как минимум, демонтирующую "социальное государство" стратегию евростроительства, издержки чего будут весьма значительными.
Фрагментация политической системы ФРГ, равно как и исчерпание традиционных общенациональных партий и идеологий, налицо. Нечто похожее имело место быть в течение последних трех лет и во Франции: президентские выборы 2002 г. (провал "умеренно левых" социалистов и скандальный успех правых радикалов Ле Пена), последние местные выборы (с провалом неоголлистов Ширака и отставкой "правого тяжеловеса", премьер-министра Раффарена).
Можно заключить, что традиционная политическая система стран-лидеров Евросоюза переживает глубокий кризис. Вслед за этим кризисом, в соответствии с эффектом домино, последует фрагментация структур Евросоюза, во многом копирующих "слабую" и основанную на сложных механизмах консенсуса парламентскую модель. Тем более в условиях, когда, как и в Германии, объединяющая новую "европейскую нацию" идеология ("консенсус идеологий") отсутствует, а нарождающаяся "общеевропейская элита" пока не способна адекватно отвечать на вызовы времени. Что, в конечном итоге, делает неопределенным будущее самого "европейского проекта".
