В наше время наблюдается быстрое снижение социально-психологической значимости человеческой личности, понижение её самооценки; недоверие к себе и страх по отношению к другим людям отражаются, в том числе, в тенденциях искусства и моды.
Низкую значимость и даже вредоносность человека как такового активно пропагандируют некоторые массовые движения, особенно радикальные защитники окружающей среды.
К тому же многие производственные производственные процессы автоматизируются, нужда в рабочей силе может резко снизиться.
При переходе к неофеодализму человек как таковой постепенно утрачивает не только социально-психологическую, но и эстетическую ценность. Важной будет лишь функция, выполняемая человеком, его статус. Поэтому прекрасного и достойного (по местным меркам) человека могут изобразить просто в виде камня. Такое в истории искусства уже, вероятно, было. В эпоху неолита и бронзы.
На мировоззренческом уровне человек всё более растворяется с другими проявлениями органической жизни и даже неживой природы. Помимо ценностного и статусного умаления человека то же самое происходит с мировоззренческим концептом «человек», который, к тому же, переживает внутренний распад.
Стремительно разрушается унаследованный от эпохи модерна набор социально-философских представлений о человеке, как безусловном носители неотъемлемых прав и свобод. Которые изначально присущи человеку как таковому и не зависят от каких-либо дополнительных условий, и которые реализуются на практике через юридически закреплённые гражданские права.
Особенно активно разрушением концепта полноправного человека и гражданина занимаются те, кто особенно громко заявляет о священной незыблемости прав человека. Речь идёт о современных западных либералах, особенно «левого спектра». Старательное искусственное возвышение различных меньшинств, умаление значения большинства граждан ведёт к постепенному распаду мировоззренческих и юридических понятий «человек» и «гражданин». На их месте формируется множество дробных и ограниченных категорий и подкатегорий индивидов с эксклюзивными правами и привилегиями . Также всё чаще применяются практики внеправового контроля и принуждения, такие как система «социальных баллов» в Китае. Так постепенно формируются социально-правовые условия для неограниченного или почти неограниченного всевластия элиты.
Именно это и является прагматической целью современной западной либеральной политики. Стремление к этой цели, наряду с бездумным фанатизмом многих либералов «среднего и низшего звена», постепенно формирует на Западе неофеодальное общество, по некоторым признакам сходное с известным нам феодальным.
При этом необходимо учитывать, что в период ближайшего к нам европейского неофеодализма, в эпоху Средневековья, существовали весьма развитые концептуальные представления о человеке как сущностном целом. Человек как таковой заслуживал сочувствия и уважения. Особенно в рамках христианства, где эти представления порой реализовывались на практике. Что позволяло смягчить издержки жизни в обществе с высоким уровнем агрессии и социального неравенства. Тем более, что любой человек, обладающий полезными навыками и знаниями, обладал ценностью вне зависимости от правового статуса. Основой производства были люди, а не машины.
Тогда как в XXIв. ослабление и деградация религиозных и философских систем Осевого и Нового времени может кое-где возвратить духовную жизнь общества на уровень эпохи бронзы и более ранних периодов истории человечества. Когда в разных сообществах как «настоящие люди» воспринимались зачастую весьма немногие. Что, при современных технологиях, может привести к самым печальным последствиям.
Традиционно ценность отдельного человека, его права и свободы реализовывались в ходе взаимодействия и единения с себе подобными. Однако специфика современного мировоззрения и уровень технического развития позволяет воспринимать как «особый биологических вид» даже отдельного человека.
Например, на основе использования нейронных сетей, технологий дополненной реальности могут появиться наборы людей, не являющихся коллективам, лишенных социальности.
Такие люди могут вообще не контактировать друг с другом и даже не знать о существовании каких-либо реальных людей, кроме них самих. Хорошо развитая сеть сможет обеспечить им удовлетворение социальных инстинктов и потребностей в общении без каких-либо межличностных контактов. Такие сети смогут имитировать такие контакты с целью повышения эффективности взаимодействия индивида с сетью.
Такие люди могут быть очень эффективно управляемыми, зачастую незаметно для них самих. Причём управлять может один единственный человек (который может считать управляемых совершенно чуждыми ему существами) или даже нейросеть без участия людей.
В подобных условиях возможно возникновение и развитие т.н. внегуманистического общества. В этом обществе подавляется какая-либо самоорганизация, попытки людей действовать в соответствии с поставленными ими самими целями.
Это антисоциум, т.е. большинство людей в нём могут вообще не взаимодействовать друг с другом. Либо они как-то взаимодействуют, но не образуют устойчивых социальных связей. Каждый из них может непосредственно управляться из центра. Людей в таком обществе требуется совсем немного, они заменены машинами.
Если такое общество перестаёт быть нужным владельцу, оно может быть ликвидировано практически сразу.
Всё это не считая различных геноцидов другого типа.
Как уже писалось, причиной появления внегуманистического общества может стать снижение практической значимости обыкновенного человека, ценностной значимости концепта «человек», его единства. А также распад социальных связей как таковых и применение новых технологий.
Что-то противопоставить
этому смогут лишь люди, обладающие
собственной производственной базой и
системой жизнеобеспечения, самоорганизацией.
