Иногда политики признают свои «недоработки». Охотнее всего они это делают во время предвыборной кампании, а также в случае, если возможно самооправдание.
Вот, например, президент Татарстана Рустам Минниханов начал предвыборную кампанию. И в рамках этой кампании, выступая перед своими доверенными лицами, признал, что «мы два месяца мучили людей, держали их взаперти» и что «наша больничная сеть была нацелена на коронавирус, много людей не получали плановую помощь, июнь и июль показывают прирост количества смертей, потому что жители не получали плановую помощь».
Эту «недоработку» господин Минниханов с готовностью переложил на некую «общую государственную линию», хотя в Татарстане режим строжайшего контроля, с необходимостью получать разрешения на выход из дома по смс, был введён аж 1-го апреля, на две недели раньше, чем в Москве.
Однако правда и то, что больничная сеть была перепрофилирована на коронавирус действительно по всей России – да и много где в мире. Например, в Великобритании за шесть месяцев было отменено 75% процедур по плановой медицинской помощи.
Но для нас важнее, что в ряде случаев эти стоящие людям жизни и здоровья «недоработки» продолжаются в России прямо сейчас.
Это можно видеть даже в таком не позабытом-позаброшенном, а неплохо обустроенном регионе, как Подмосковье. К примеру, здесь «до коронавируса» существовало в Видновской районной клинической больнице (ВРКБ) отделение гнойной хирургии, которое специализировалось на хирургической помощи диабетикам. И это было единственное отделение в Подмосковье подобного высокопрофессионального уровня. Однако весной ВРКБ была перепрофилирована под лечение больных коронавирусом, и больные диабетом лишились профессиональной медицинской помощи, необходимой при синдроме диабетической стопы. Впрочем, им кинули кость – послали в амбулаторию посёлка Развилка, никак не приспособленную для операций. Это нынче называется «оказанием медицинской помощи в особом порядке».
Крайне обеспокоенных пациентов Видного Администрация президента Российской Федерации отправляла в «другие больницы» (в Ногинске, Жуковском, Подольске), а в ответе на запрос прямо было сказано, что видновские больные с синдромом диабетической стопы нуждаются в перевязках, а не «в экстренном оперативном вмешательстве и внутривенных инъекциях». Предполагается также, что помощь диабетикам может оказать любой хирург, ведь, согласно приказу Минздрава от 7 октября 2015 года, отдельная специальность «гнойная хирургия» не предусмотрена. Вот так: отделение гнойной хирургии есть, точнее, оно было – а специальности нет.
В действительности, когда Видновскую больницу перепрофилировали под ковид, пациентами (да и врачами) отделения гнойной хирургии это воспринималось как трагедия. Без постоянного наблюдения и своевременного, в том числе операционного вмешательства синдром диабетической стопы заканчивается ампутацией конечности. Собственно, ампутации пальцев – это и есть тот максимальный уровень операций, до которого дотягивает сельская амбулатория в Развилке. Ампутация конечности – то, что может предложить не специализирующаяся на пациентах-диабетиках больница в Ногинске.
Но, может быть, сегодня этот весенний перекос завершился? Лето близится к концу, и даже детей выпускают в школы.
Нет, по сей день, то есть уже в августе 2020 года, в одном только Подмосковье «под ковидом» полностью или частично остаются тридцать пять больниц. В том числе Московский областной противотуберкулёзный диспансер, Психиатрическая больница № 5, родильные дома в Егорьевске и Жуковском, кое-где – хирургические и наркологические отделения, но в основном – инфекционные корпуса. Они все отведены «под ковид».
Разумеется, это происходит далеко не только в Москве и Подмосковье. Так, ещё в начале августа руководитель управления Роспотребнадзора по Татарстану Марина Патяшина, подводя итоги первого полугодия, отметилауменьшение числа случаев хронических вирусных гепатитов, туберкулёза и ВИЧ-инфекций – но не потому, что их стало меньше, а потому, что не проводились профилактические осмотры и выявление этих заболеваний. Другой закономерный итог массового перепрофилирования инфекционок под ковид: все пневмонии исследуются на коронавирус – но «про других возбудителей, про бактерии, грибы мы просто забываем».
Кстати, вспомним, как это начиналось. Не забывать -- важно. 21 апреля вышли исторические документы: Указ мэра Москвы и Постановление губернатора Московской области о том, что для граждан «с проявлениями острой респираторной вирусной инфекции и других острых респираторных заболеваний» устанавливается тот же режим изоляции и электронного наблюдения, что и для граждан с ковидом. Таким образом самое неопасное и привычное (согласитесь: прежде граждане с ОРВИ зачастую даже не обращались к врачу) – было прямо приравнено к самому новому и пугающему. И хотя в ряде регионов подобная чудовищная система не применялась, с этого момента можно начинать отсчёт, когда никаких других вирусов не осталось – «одно сплошное телевидение». Всё остальное стало просто не интересно.
В Москве вы и по сей день можете загреметь в изоляцию и на мониторинг из-за ОРВИ. Желающих полюбопытствовать, как это бывает, я отсылаю к ФБ-группе «Оштрафованы за то, что заболели».
Но даже читатель, счастливо избегнувший изоляций и мониторингов, уже привык: открывая ленты новостей, как федеральных, так и региональных, он сразу натыкается на сообщения, сколько за минувшие сутки в России или в регионе выявлено новых «больных коронавирусом», или «заражённых коронавирусом», или "инфицированных коронавирусом". Сколько умерло и сколько выздоровело. Мне самой доводилось встречать заголовки типа «Более половины ковид-пациентов на Ямале смогли победить болезнь». Это «более половины» на Ямале составляет 99,3%. Но согласитесь: «99,3% пациентов смогли победить болезнь» звучит гораздо менее драматично.
Информация по коронавирусу обновляется постоянно, ежедневно. Потому что её постоянно целенаправленно обновляют. Но вот других инфекций – словно более не существует. Они малоинтересны. Их, как того неуловимого Джо, не ищут. И только потом мы внезапно (ну очень внезапно!) узнаем, что эти болезни никуда не делись и что выросло число смертей от рака, от которого и так в России каждый год вымирает примерно город, равный по населению Мурманску. «Рак не заразен»? Но вот страх и стресс, провоцирующие и обостряющие течение многих болезней, – вполне заразны.
Пора уже вспомнить, что всё бывает за счёт чего-то. Пока люди вынужденно сидели по домам – закономерно уменьшилось число ДТП. Зато увеличилось число депрессий и алкоголизма. Оно всё вернётся к нам бумерангом, в том числе и в виде ДТП. Пока люди «оставались дома» - меньше было число заражений. И больше – число ожирений и других факторов сниженного иммунитета, которое опять же возвращается сейчас в более тяжёлом течении болезней, в том числе ковида. И если сегодня диабетику в Подмосковье отрежут ногу, которую можно было сохранить, - это не значит, что мы «взамен» спасли чью-то жизнь. Это значит только, что система здравоохранения превратилась в решето, и конца-края этому не видно.
