Конкуренция программ экономического развития России — не соревнование экономического лобби или экспертных центров, это дискуссия о будущем России. По меньшей мере, о приоритетах экономической политики политического цикла 2018-2024 годов. Уже сегодня экономисты и чиновники согласны в одном: России необходимо пересмотреть модель развития, которая обеспечивала приемлемые темпы экономического роста до кризиса 2008-2009 годов.
До того периода темпы роста обеспечивал кратный рост доходов бюджета и крупных корпораций от взлетевших на исторические максимумы цен на сырье и его производные — прежде всего, на углеводороды. Но сокращение темпов роста и темпов роста потребления сырья Китаем, сланцевая революция в США и рост добычи там, в также ставший реальностью выход иранской и, в перспективе, иракской нефти на рынок в полном объеме дали к 2014 году сжатие нефтяных цен, которое больно ударило по всем сырьевым державам. Российская экономика крайне болезненно отреагировала на падение цен на нефть: с 2014 года запасы постоянно сокращались (в недалеком будущем они будут обнулены), а девальвация рубля вдвое привела к падению реальных доходов граждан и проблемам у национального бизнеса, ориентированного на внутренний рынок (по преимуществу у несырьевых компаний реального сектора — то есть станового хребта национальной тэкономики).
Недавно Эльвира Набиуллина, например, признала, что без кардинальных преобразований структурного плана добиться роста выше 1,5-2 процентов в принципе невозможно — даже резкий рост нефтяных цен даст от силы 1 процент плюса к росту национальной экономики — не больше. В переводе с языка цифр на русский это значит: надо что-то менять, иначе все мы (и государство, и граждане, и бизнес) будем жить бедно и все беднее по сравнению со странами ОЭСР.
Основных представленных публике (разумеется, не полностью) стратегий насчитывается три. Если, конечно, не считать за стратегию всяческую экзотику или соображение, что, мол, нефть отрастет и мы будем ее торговать до скончания веков. СМИ обычно обозначают их по именам видных чиновников, которые за разработку этих документов отвечали. Наибольшим вниманием СМИ в этом плане была в последние несколько месяцев стратегия, которую обещают в ближайшее время представить группа экономистов из Центра стратегических разработок. Его специально под эту задачу возглавил бывший министр финансов и глава Комитета гражданских инициатив Алексей Кудрин.
Следует, конечно, дождаться финального документа, но некоторые предварительные выводы можно делать уже сейчас. Проблема документов, которые в качестве стратегических ранее представлял КГИ, всегда состоит в одном: они всегда предполагали - явно или не очень явно — своего рода политические обременения. Вроде бы речь идет об экономической стратегии, но всегда говорится вдогонку о судебной или политической реформе, реформе силовых структур и тому подобном. Фокус в том, что политические преобразования невозможно осуществлять одновременно с политическими реформами. В фокусе внимания ЦСР и КГИ на протяжении последних лет, например, правоприменительная практика в уголовной сфере, но не только она. «Стратегия Кудрина – самая перспективная. Но чтобы ее реализовать, недостаточно обладать экономическими полномочиями министра финансов или экономики. Необходимо изменять сам подход к политике, – принцип, действующий в России в последние два года», - это мнение политолога, члена КГИ Дмитрия Травина, но не его одного — это в значительной степени солидарное мнение всех медийных экспертов кудринского круга..
Говорят, когда любимец наших либералов гайдаровской школы (к которой, кстати, и Кудрин принадлежит) Ли Кван Ю узнал, что в СССР реформы в политике предшествовали реформам в экономике — он был очень удивлен и даже якобы смеялся. Ведь понятно интуитивно: любая либерализация в чисто политическом плане может в одночасье похоронить любые экономические преобразования структурного типа.
Если посмотреть на чисто экономические идеи Кудрина и его соавторов, то они давно и хорошо известны — это идеи сокращения бюджетных расходов через более рачительное и адресное использование. Это позволяет достигнуть, по мысли авторов стратегии, бюджетной сбаласированности и высвободить ресурсы для развития. Недостаток идеи в том, что она уже была опробирована на протяжении большей части работы Алексея Кудрина в правительстве, а по сути стала политикой Минфина и после отставки Алексея Кудрина. Фокус в том, что сокращение государственных расходов автоматически ведет к снижению уровня потребления (поскольку государство является одним из основных в экономике потребителем товаров и услуг). Соответственно будет снижаться и уровень роста ВВП — снижение потребления означает падение темпов роста. В пределе политика такого типа приводит к стагнации.
Таргетирование макроэкономических показателей — базовый принцип политики Кудрина. Главный показатель — низкая инфляция и бюджетный баланс. Это серьезный приоритет. Политика такого типа дала возможность создания подушки безопасности в период до 2008 года. Однако она же не дала возможности воспользоваться ресурсами в руках бизнеса и государства для реализации более амбициозных проектов. И в этом главная претензия, которую можно всегда предъявить Алексею Кудрину: это мы уже пробовали и как, хорошо получилось?
Откуда же возьмется капитал для развития? У кудрина есть ответ и на это. «При опоре на внутренние инвестиции ключевыми условиями становятся низкая инфляция, низкая стоимость денег и доступ к инвестиционным ресурсам отечественных предприятий. Основой инвестиций должны стать небанковские активы – прежде всего, страховые, пенсионные фонды, ПИФы, которые являются источниками длинных денег», - говорил он на последнем Гайдаровском форуме в январе, презентуя наработки по стратегии. Дьявол, как всегда, в деталях: никакой особой сильной финансовой инфраструктуры такого типа сегодня в России нет.ю Откуда она возьмется на горизонте 3-5 лет — категорически не ясно.
Антипод стратегии Кудрина — стратегия, которую разработала группа экономистов и которую продвигает Команда бизнес-омбудсмена Бориса Титова. Этот план развития иногда называют «бизнесоориентированным» и это отчасти так. Авторы исходят из того, что рост национальной экономики и благосостояния отдельных граждан зависит от темпов роста бизнеса, прежде всего, несырьевого реального сектора. То есть: то, что хорошо для бизнеса, хорошо и для всей страны.
Текущая логика и бюджетной системы, и возможных налоговых изменений исходит из противоположной логики. Государство привыкло, что для ликвидации, скажем, текущих прорех в Пенсионном фонде можно просто взять и повысить страховые сборы с бизнеса. Сегодня предполагается, что к 2019 году страховые взносы могут вырасти с текущих 30 до 34 процентов. Даже с определенными послаблениями такого типа политика ударит практически по всем перерабатывающим отраслям. Что дальше? Снижение зарплат, снижение проиводства, работники этих производств страдают, инвестиции сокращаются.
Впрочем, это только одна деталь «стратегии Титова». Другое конкретное предложение — заморозка на ближайшие несколько лет тарифов, как это раньше называли, «естественных монополий», за исключением тарифов на электроэнерегию (поскольку у генерирующих компаний есть свои инвестиционные стратегии и обязательства, предполагающие многомиллиардные инвестиции в основные фонды). Одна такая мера могла бы дать, по подсчетам авторов стратегии, дополнительный рост ВВП в 0,2 процента. Кажется, что немного, но речь идет о сотнях миллиардов. Рациональное звено у этой меры имеется и в том отношении, что в последние несколько лет тарифы инфраструктурных монополий росли опережающими темпами.
Или вот стимулирование инвестиций за госсчет — по мысли авторов стратегии, необходимо увеличить емры государственной поддержки инвестиций по целому ряду отраслей. Вкупе с ростом собственных инве6стиций бизнеса такая мера. По их оценке, может дать до 0,7 процента роста ВВП.
Еще 0,4 процента дополнительного роста или под 350 миллиардов в абсолютных цифрах — это стимулирование спроса в тех отраслях, где он пострадал в результате девальвации 2014 года и падения экономики. Это, пожалуй, центральный пункт, по которому отличаются стратегии Кудрина и Титова — выкладки ЦСР предполагают де-факто сжимание государственных трат и, по сути, стагнацию, а то и сжатие спроса. Рост через стимулирование спроса повыщает риски инфляции — говорят сторонники Кудрина. Инфляция не может быть самоцелью, она всего лишь один из экономических показателей, - резонно возражают экономисты, работающие с Титовым.
Стимулирование спроса (неважно — спроса промышленности или спроса финального потребителя, через, скажем, рост доходов населения) является хорошо известным рецептом поведения в кризисной ситуации. Это фактически одна из базовых мер для оживления экономики. Потому как в кризис и люди, и предприятия переходят на стратегию сбережения ресурсов. Меньше тратят, в надежде пересидеть тревожные времена. В результате сокращается прос, произхводства несут убытки, сокращают издержки, в том числе зарплаты, закупки, что приводит к дальнейшему сокращению спроса — по спирали, которая уходит все дальше в пучину стагнации. Подогреть потребление в таких условиях — разумный, хотя, естественно, недостаточный шаг.
Для решения проблемы роста экономики требуется комплексный подход. «Для решения задачи по увеличению доходной базы бюджета необходимо провести полное согласование мероприятий в области денежно-кредитной, налоговой, промышленной и бюджетной политики, а также стратегии развития госкорпораций и важнейших публичных компаний с государственным участием», - уверены авторы стратегии Титова.
В остальном серьезных расхождений с диагнозе нет: российская экономика находится в кризисе и плотно сидит на «нефтяной игле». Потому необходимы меры по стимулированию роста несырьевого сектора. «НКонтуры модели будущего будут связаны с ростом производительности, реформированием государства, продвижением частной инициативы, созданием среды для развития человеческого капитала, построением страны умных, здоровых и творческих людей, технологическим развитием, открытостью и интеграцией в глобальную экономику.», - говорил Алексей Кудрин на Гайдаровском форуме. «Создание в России конкурентной, социально-рыночной, формирующей не менее 5 процентов мирового ВВП и глобальных финансов, опирающейся на сильный средний класс и
развитый частный сектор, многочисленный МСБ, на высокий уровень предпринимательской
инициативы и рыночной конкуренции, диверсифицированной, не зависящей только от
сырьевого экспорта, экономики», - так определяют цели своей стратегии Борис Титов и его соавторы.
Третий путь развития национальной экономики сегодня предлагает помощник президента Сергей Глазьев. Если описывать рецепт Глазьева в двух словах, то он состоит в следующем: накачать экономику дешевыми кредитными ресурсами за счет денежной эмиссии. По мысли Глазьева, в отличие от экономик стран – эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острого недостатка кредитов и инвестиций. И следовательно, накачка дешевыми кредитными средствами экономики не даст инфляционного эффекта, о чем говорят критики такого подхода — особенно критики гайдаровско-ясинской школы.
«Нам необходима денежная эмиссия, но средства надо выдавать под контролем – в развитие реального сектора. Также нужны инвестиции, при этом инвесторы должны вкладываться в новые технологии, чтобы была ориентация на перспективные направления роста», - так описывал суть стратегии Глазьев на недавнем Московском экономическом форуме. Глазьев полагает, что дешевые кредиты позволят выйти на рост ВВП 8–10% в год. «Сегодня банковские кредиты в инвестициях составляют всего 8%, а надо увеличить их хотя бы до 40%», – отметил Глазьев.
Недостаток стратегии Глазьева, как представляется, в том, что она базируется на допущении, что радикальная накачка экономики деньгами не приведет к инфляции, а проекты, на которые деньги планируется выделять под жестким контролем, дадут эффект роста. Но, как отмечают специалисты, для реализации программы абсолютно отсутствует необходимая инфраструктура. К тому же сама взаимосвязь экономического роста с денежной массой — не так очевидна.
Очевидно, и это подчеркивает и сам Глазьев в своих статьях и выступлениях, что получатели дешевых денег будут демотивированы давать в абстрактный «реальный сектор», куда выгоднее будет «прокрутить» дешевые средства на рынке. То есть потребуется создать почти с нуля четкую систему контроля, на что необходимо время и, в известном смысле, политическая воля. Необходимо и четко понимать, куда пустить деньги, иначе схема не сработает. Сторонники Глазьева, к сожалению, не конкретизируют того, куда пойдут дешевые средства. Я это принципиальный вопрос — готова ли экономика переваривать деньги.
В рамках данного текста, конечно, практически невозможно разобрать во всех деталях все стратегии развития национальной экономики. Но важно отметить еще несколько моментов. Во-первых, само наличие дискуссии в профессиональном сообществе и на уровне руководителей самого высокого уровня — позитивен. Точно не получится ситуации, когда президенту и правительству придется реализовывать какую-то программу, потому что она просто единственная (примерно так это было в начале 90-х, когда в стране была по факту одна стратегия и одна сильная в аппаратном смысле экономическая школа). Во-вторых, связанный с этим момент: за каждой из стратегий стоит команда людей, сильных в плане возможностей донести свою позицию до лиц принимающих решения. Алексея Кудрин, Борис Титов и Сергей Глазьев имеют прямой доступ к президенту. Наконец, по крайней мере за стратегиями Титова и Кудрина стоят не столько их персональные представления об экономике, а работа многочисленных специалистов. Например, программа Титова — ее готовили представители таких структур как ИМЭМО РАН, Институт экономики РАН, Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Strategy Partners Group, лаборатория центрального экономико-математического института РАН, Финансовый университет при Правительстве. Не остались в стороне и чиновники федеральных министерств. В результате перед нами не какой-то написанный усилиями трех экономистов документ, а настоящая стратегия.
Кто одержит верх в «битве стратегов» - это, конечно, вопрос не самый простой. Финальное слово, понятно, за президентом Владимиром Путиным. Вполне возможно, что некоторые пункты будут реализованы в рамках одной концепции, другие — в духе другой (если они не противоречат друг другу). Возможно, это тоже даст нормальный эффект для развития экономики. И в конечном счете здесь важны не персональные амбиции или победа в споре разных экономических школ — важен результат.
Михаил Захаров, политолог
