Послевыборные страсти в стране, ответственной за положение дел в ЕС, постепенно успокаиваются. Германия подводит итоги прошедших 22 сентября 2013 года выборов в Бундестаг и решает вопрос о составе нового федерального правительства.
В чем же заключалась главная особенность последнего народного волеизъявления? Германские избиратели голосовали исходя из сугубо прагматических и даже утилитарных соображений, в весьма малой степени ориентируясь на идеологические лозунги. Прошедшая предвыборная кампания отличалась отсутствием сколько-нибудь ярких и фундаментальных программ, а также продвигающих их перспективных лидеров (каким, к примеру, был Герхард Шредер в 1998 году). Политические партии, участвовавшие в выборах, активно использовали ранее наработанный политический и идеологический капитал (за исключением новообразованной и не прошедшей в парламент «Альтернативы для Германии» и отчасти – Левой партии). Как справедливо отмечалось еще до голосования в Бундестаг, хотя по некоторым из параметров предвыборная ситуация действительно напоминала 2005 год, нынешний лидер СДПГ Зигмар Габриэль – далеко не Герхард Шредер, а Ангела Меркель – далеко не та Анжи (Angie), которой она была в год создания «большой коалиции». Вследствие этого, никто из претендентов на места в парламенте не обещал политического или социально-экономического прорыва, и потому электоральные результаты оказались в значительной степени предсказуемыми.
Несмотря на общий рост протестных настроений в стране, уровень поддержки ХДС-ХСС в обществе сохранился, что позволило демохристианам и их партнерам по коалиции одержать пусть не сокрушительную, но все же достаточно уверенную победу (42 % голосов по результатам голосования за две партии). При этом многие германские избиратели хорошо понимали, что для сегодняшней ХДС-ХСС евроинтеграция все же важнее внутриэкономического благополучия, вследствие чего главной заботой партии является не благополучие национального среднего класса. Меркель и ее партию куда больше интересовали возможности и внешние обязательства крупного германского корпоративного капитала, заинтересованного в интеграции в глобальные финансовые и бизнес-структуры в целях дальнейшей экспансии на европейском и мировом рынках. Однако в отсутствие устоявшейся и понятной германскому обществу альтернативы ХДС-ХСС пока остается монополистом на «правом» политическом фланге. Попытка заявить конкурирующий ХДС-ХСС право-центристский проект, выражающий интересы национального среднего класса, и, прежде всего, средних и мелких предпринимателей («Альтернатива для Германии» (4,7 % голосов), пока не принесла масштабного успеха, но подтвердила, что такая альтернатива в принципе возможна и востребована.
Одним из ключевых факторов успеха ХДС-ХСС стала фигура ее лидера – действующего федерального канцлера Ангелы Меркель. За ней – два полноценных канцлерских срока, а также опыт поддержания политического баланса и выстраивания политических коалиций, которого нет ни у кого из ныне действующих германских партийных лидеров. Это обстоятельство, а также обещание действующего федерального канцлера проводить пусть малопопулярную, но при этом прагматичную и предсказуемую (с точки зрения поддерживающих недавно отправленный в отставку кабинет групп избирателей) политику сыграли решающую роль в победе ХДС-ХСС. Заявленное обещание не повышать налоги и продолжать реформу ЕС укрепили имидж Меркель в качестве германского варианта «сильной руки», в то время как у ее конкурентов соответствующего аналога не оказалось.
Вместе с тем, недовольство ХДС-ХСС не вылилось в массовую поддержку формально оппозиционной ей СДПГ (25,7% голосов избирателей), элита которой также интегрирована в систему и неформально отдает приоритет все тем же внешнеэкономическим обязательствам перед интересами внутреннего развития, дополняя это некоторыми социально-популистскими лозунгами. При этом комплексной альтернативной стратегии у СДПГ, перешедшей со времен канцлерства Шредера на позиции социал-либерализма, - нет, что подтверждается, в частности, поддержкой социал-демократами так называемого «Стабилизационного пакта» Меркель-Саркози.
Партия зеленых уверенно занимает нишу не преодолевшей 5% барьер Свободной демократической партии (СвДП) – одного из «реликтов» западногерманской политической системы, не сумевшего найти свое место в условиях трансформации политической культуры и изменения требований электората. Последнее побуждает ее продолжать плавный переход на позиции социал-либерализма. Потребность в альтернативе в этом случае будет в большей степени удовлетворяться различными идеологическими течениями, сложившимися в рамках также прошедшей в бундестаг Левой партии (Die Linke).
Сама же Левая партия, формально получившая третий результат по партийным спискам (8,6% голосов), пока не способна выйти за рамки электоральной ниши из-за сложившегося ранее имиджа и чрезмерной радикальности многих ее лозунгов для немецкого обывателя, в значительной степени руководствующегося политическими представлениями начала 1990-х. От коалиции с ней уже отказались системные СДПГ и «Зеленые» (8,4% голосов), что оставляет за «левыми» уже привычную для них оппозиционно-критическую нишу.
Так или иначе, послевыборные коалиционные «торги» уже начались. И проходят они на фоне масштабного политического скандала, связанного с обнародованием факта прослушки переговоров немецкого канцлера Ангелы Меркель. 18 ноября Бундестаг соберётся на чрезвычайную сессию, чтобы решить, как ФРГ реагировать на бесцеремонное поведение американских спецслужб.
Так, по итогам прошедших парламентских выборов партии ХДС не хватает в Бундестаге всего пяти голосов до парламентского большинства. Поэтому для создания нового правительства Меркель необходим коалиционный партнер. Возможный выбор невелик: всего две партии - СДПГ и «Зеленые». В то же время Левая партия активно призывает социал-демократов и зеленых не идти на коалицию с Меркель, а сформировать коалиционное «красно-красно-зеленое» правительство, поскольку прецеденты такого объединения существовали и существуют в ряде немецких земель. В то же время общественное мнение, согласно опросам, скорее благоприятствует правым и воссозданию в той или иной версии «большой коалиции». В обзоре, опубликованном 30 сентября 2013 года общественным каналом ARD, утверждается, что 48% немцев выступают за «большую коалицию» СДПГ и ХДС. Коалицию ХДС и «зеленых» поддерживает 18%, а за «красно-зелено-красную» коалицию выступают только 16%. «Почему бы, действительно, не повторить эксперимент, — пишет Frankfurter Allgemeine Zeitung, и не позволить двум ведущим партиям руководить страной. Конечно, свободные демократы являются для Меркель куда более удобным партнёром. Они традиционно выступали за меньшее вмешательство государства в экономику и могли бы сформировать с консерваторами более однородное парламентское большинство и правительство. Однако СвДП оказалась политическим банкротом, и теперь у канцлера фактически нет выбора».
В то же время, согласно декларациям высших функционеров ХДС, новое коалиционное правительство в Германии будет сформировано в середине ноября. Однако до сих пор окончательно не решено, с кем христианские демократы сформируют новое правительство. И будет ли это правительство «большой коалиции» по образцу 2005-2009 годов? Теоретически возможен и вариант «супербольшой коалиции». Выглядящее немного экзотично гипотетическое создание коалиционного правительства из представителей ХДС, СДПГ и зеленых будет означать эксперимент, когда в германской большой политике де-факто исчезнет (либо радикально маргинализируется) всякая оппозиция. Подобный вариант стал бы колоссальным политическим успехом Меркель, однако лидеры CДПГ и «зеленых» едва ли согласятся сегодня де-факто отказаться от своего политического лица и субъектности.
Существует и третий возможный, сугубо гипотетический вариант - попытаться создать правительство меньшинства, которое будет нуждаться в поддержке в Бундестаге СДПГ или зеленых при принятии каждого законодательного акта. Однако подобных прецедентов еще не случалось в политической истории Германии. По-видимому, подобный эксперимент все-таки привел бы к досрочным парламентским выборам.
Так или иначе, 22 октября 2013 года состоялось первое заседание нового Бундестага. Президент Германии попросил Меркель продолжить деятельность в качестве временного главы правительства на период создания коалиции. Уже 23 октября, после проведения первого заседания нового состава бундестага, начались переговоры представителей трех партий о создании коалиционного правительства. Переговоры планируется завершить к концу ноября, а само правительство должно быть создано ориентировочно к Рождеству. Все чаще в этой связи раздаются призывы к созданию новой версии «большой коалиции». Последняя призвана включить в свой состав представителей ХДС-ХСС и, опираясь на широкий консенсус в германском обществе, продолжить необходимые преобразования в социально-экономической сфере.
Каковы же шансы на создание различных вариантов правительственной коалиции с учетом интересов и возможностей потенциальных партнеров ХДС-ХСС? Руководство СДПГ принципиально не против коалиции, учитывая, что в социально-экономической области расхождения между двумя крупнейшими партиями Германии не выглядят столь критическими. Лидеров социал-демократии больше пугает угроза потери своего традиционного электората, как это произошло осенью 2009 года в результате участия социал-демократов в «большой коалиции». В рядах Социал-демократической партии сегодня нет нового Оскара Лафонтена, способного устроить «бунт на корабле» против «политики соглашательства» и увести с собой часть сторонников партии в новое политическое образование, подобное нынешней Левой партии.
Таким образом, окно возможностей для заключения нового соглашения о «большой коалиции» существует. СДПГ, не имея после ухода Герхарда Шредера достаточно ярких лидеров и потеряв немалую часть своего прежнего электората, вполне может согласиться на «косметические» и «технические» уступки (с целью не потерять лицо).
При этом, не будучи до конца уверенными в поддержке такого решения со стороны партийных «низов», лидеры СДПГ могут запросить одобрения коалиции у рядовых членов партии. При этом они исходят из не слишком удачного опыта деятельности прежней «большой коалиции», правительство которой под руководством Меркель работало в 2005-2009 годах. Итогом «большой коалиции» для социал-демократов стал самый низкий результат на выборах 2009 года у СДПГ за всю послевоенную историю. Поэтому нынешнее руководство СДПГ не желает персональной ответственности за оформление нового коалиционного соглашения с ХДС. Оно хотело бы, чтобы соглашение получило одобрение путем персонального голосования всех 472 тысяч членов партии.
С учетом возможности создания коалиции с ХДС руководство социал-демократов уже начало политический торг. Предварительные требования социал-демократов к Меркель были озвучены еще в конце сентября. В германских СМИ появилась информация о том, что социал-демократы ведут речь о шести министерских постах для своей партии. СДПГ потребовала равного партнерства в правительстве по схеме 50 на 50. За ХДС при этом остается пост канцлера, социал-демократы получают портфель министра финансов. В качестве кандидата на этот министерский пост чаще всего называется Йорг Асмуссен - бывший функционер министерства финансов. Кандидатура Асмуссена могла бы устроить Меркель, поскольку он традиционно считается представителем «умеренной платформы» в рамках СДПГ.
Одновременно с этим социал-демократы озвучили главное свое условие для создания «большой коалиции» - введение в Германии новым правительством Меркель минимальной заработной платы. Против этого выступают консервативное крыло внутри ХДС. После войны вопросы заработной платы были оставлены в компетенции предпринимателей и профсоюзов. При этом следует помнить, около 32 % трудящихся в Германии не охвачены профсоюзами и коллективными соглашениями по труду. Помимо этого, остается большой проблемой сравнительно высокое по европейским меркам налогообложение зарплат в Германии, что снижает уровень реальных доходов наемных работников.
Вместе с тем, по мнению экспертов, часть партийного руководства СДПГ готова пойти на «большую коалицию» с ХДС даже ценой отказа от ультимативного требования повышения налога на богатых, что будет означать фактический отказ от ключевого положения предвыборной программы.
Наряду с этим, звучащие из социал-демократических рядов требования «равного партнерства» в существующих условиях – не более чем политическая риторика. СДПГ сегодня куда более договороспособна, чем в 2005 году. Тем более, что идею «большой коалиции» поддерживают сегодняшние руководители СДПГ Зигмар Габриэль и Франк-Вальтер Штайнмайер. Оба имеют опыт работы в правительстве Меркель в 2005-2009 годах. В свою очередь, в подобной ситуации появляется пространство для самостоятельной политической игры для Ханнелоре Крафт – одного из лидеров социал-демократов и нынешний премьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия, не приемлющей идею «большой коалиции». Отстаивая свою позицию и сохраняя верность принципу единства партийных рядов, она способна стать кандидатом СДПГ на пост федерального канцлера в 2017 году. Таким образом, большая коалиция – возможна, но будет означать дальнейшую потерю политического лица СДПГ. Разрушение системы социально-либерального консенсуса, начатое Шредером и правительством «большой коалиции» в начале 2000-х годов, будет, скорее всего, продолжено. В таком случае, вместо конкуренции право-либеральной и социал-демократической альтернатив, между собой будут конкурировать две версии либеральной платформы – последовательная (ХДС-ХСС) и смягченно-популистская (CдПГ и умеренная часть «Зеленых»).
В свою очередь, «Зеленые», понимая ограниченность своих возможностей в существующей ситуации, теоретически были не против коалиции с ХДС-ХСС, но, полагая, что не извлекли еще всех возможных дивидендов из позиционирования себя в качестве умеренно-оппозиционной силы, в итоге отказались от участия в коалиционном правительстве. Среди руководства зеленых, которые могут пойти на соглашение с Меркель, называют премьер-министра земли Баден-Вюртемберг Винфрида Кретчманна и бургомистра Штутгарта Фритца Кюна. Кречманн, напомним, - первый и пока единственный зеленый земельный премьер-министр. В то же время, учитывая, что все нынешние лидеры «Зеленых» по своему персональному «весу» и политическому потенциалу заметно уступают Ангеле Меркель, и желание вступать в коалицию в качестве младшего партнера, отказавшись от целого ряда популистских обещаний, у них пока не слишком велико. Ведь в этом случае придется забыть об экологической, энергетической, миграционной, семейной и иных альтернативах, которые составляли ядро предвыборной программы партии.
Вместе с тем, отказ от имиджа радикалов и приверженцев различных «альтернатив», который закрепился за партией с начала 1990-х годов, является одним из ключевых трендов ее развития. В современной ситуации у «Зеленых» существует реальный шанс постепенно превратиться в партию германского среднего класса, недовольного излишне «жесткой» социально-экономической политикой альянса ХДС-ХСС и колеблющейся линией CДПГ. Согласно опросам, партия сегодня пользуется популярностью в больших и университетских городах (в больших городах - до 20-30 % потенциальной поддержки избирателей). Вместе с тем, на последних выборах зеленые выступили чуть хуже, чем в 2009 году, получив 8,4 % голосов против прежних 10,7 %.
Последнее объясняется излишней «радикальностью» предвыборной программы «Зеленых» в вопросах налогообложения, что оттолкнуло от них часть представителей все того же среднего класса. Вместе с тем, реализовать свою претензию на представительство нового среднего класса партия «Зеленых» может осуществить только через участие в правительстве, заняв политическую нишу провалившейся на последних выборах СвДП. А это неизбежно означает их постепенное превращение в «системную» партию с отказом от идеологических установок в духе контркультуры 1970-х годов. То, в каком направлении будут эволюционировать находящиеся в новой роли «зеленые», зависит от соотношения внутри партии между Realos – реалистов, ориентированных на сопредседателя партийной фракции в Бундестаге Катрин Геринг-Экардт. и Fundis - левых, иначе «фундаменталистов», интересы которых представляет другой фракционный сопредседатель Антон Хофрайтер. В любом случае, эволюция идеологической платформы «Зеленых» будет трудной и по своим временным параметрам, очевидно, выходит за рамки четырехлетнего срока полномочий нынешнего германского парламента.
С определенными трудностями на пути создания «большой коалиции» сталкиваются и сами христианские демократы. Так, ХДС практически не имеет опыта коалиционного сотрудничества с «Зелеными» как на федеральном, так и на земельном уровнях.
Возможно, сама декларация Меркель о возможности создания коалиционного союза с «зелеными» была только маневром, призванным продемонстрировать социал-демократам, что они - не единственный возможный партнер по будущей коалиции. Прецеденты коалиции ХДС и «Зеленых» на федеральном уровне на сегодняшний день отсутствуют. До сегодняшнего дня черно-зеленые коалиции работают в Германии только на муниципальном уровне. Сегодня ХДС и «Зеленые» совместно правят в таких крупных городах Германии, как Франкфурт-на-Майне и Бонн. На земельном уровне ХДС и зеленым удалось сформировать коалиционное правительство всего лишь один раз - в 2008 году в Гамбурге.
И даже если ХДС-ХСС удастся создать «большую коалицию» с СДПГ на основе собственной платформы, надолго консолидировать вокруг себя устойчивое большинство германского общества им вряд ли удастся. Как следствие, «размывание» электоратов обеих партий в пользу других политических сил («Зеленых» и той же «Альтернативы для Германии», способной стать для Германии некоторым условным аналогом французского «Национального фронта») неизбежно продолжится.
Подобной ситуацией способна воспользоваться Левая партия, которая, при всей ограниченности своих нынешних политических возможностей, остается единственной политической силой, отстаивающей содержательное единство левых сил. В то же время «Левые» – единственная общенациональная партия, предлагающая немецкому обществу целый спектр альтернатив статус-кво: эмансипаторско-либертарианскую, антикапиталистическую и еврокоммунистическую, социал-демократическую (реформистскую), представленные яркими и по большей части молодыми политиками. Благодаря этому возникает возможность для расширения электоральной базы партии уже в ближайшие годы. Однако коалиционный и многофракционный характер Левой партии грозит ей внутренними кризисами и расколами в будущем, для избегания которых от партийного руководства потребуются особая политическая мудрость и дополнительные организационные усилия.
Сегодня, абсолютное большинство немцев поддерживает идею «большой коалиции», но, по словам критиков, консерваторы и социал-демократы ставят под угрозу основы парламентской демократии. В подобной ситуации все чаще звучат ссылки на политическую целесообразность, вытекающую из неблагоприятной общеевропейской экономической конъюнктуры. Именно от Берлина ждут сейчас решительных действий: фундаментальных преобразований и многомиллионных вливаний в проблемные южноевропейские страны. Подобная ситуация не благоприятствует сведению счётов между Меркель и социал-демократами, поскольку элиты обеих партий стремятся стать полноценными «сегментами» общеевропейской элиты. Проевропейская политика подобного альянса может вызвать немалое недовольство внутри самой Германии, однако многие в Европе сегодня считают, что лучше протестное движение, чем отсутствие в стране-лидере ЕС дееспособного правительства (Терентьев А. О «большой коалиции» в Германии: кризисную Европу возглавит правительство противоречий // http://www.odnako.org/blogs/show_31494).
В любом случае, социальный и политический застой по результатам нового постэлекторального цикла Германии не грозит. Снижение популярности и размывание идеологических платформ действующих политических партий, по всей видимости, будет компенсировано дальнейшей активизацией массовых политических движений, которые будут стремиться внести в повестку дня требования все новых социальных групп – нового среднего класса, молодежи, малого и среднего бизнеса, чьи интересы нынешний политический истеблишмент представлять отказывается.
