Валентин Вокулович Романенко (11.03.1936 -1996). Полковник одновременно обоих ведомств: КГБ и МВД. Человек, удостоенный высшей ведомственной награды в органах госбезопасности СССР - наградного знака «Почетный сотрудник госбезопасности» за № 42. Шеф Государственной тайной полиции СССР (практически аналог «Gestapo») в начале 80-ых.
Н.М.Карамзин писал: «Ничто не ново под луною: Что есть, то было, будет ввек. И прежде кровь лилась рекою, И прежде плакал человек». Вернулся «Совок». Значит (не дай Бог никому), возможно, пригодятся и эти познания, умножающие скорбь.
В последнее время участились случаи вызовов на допросы моих знакомых. Свидетелями. Предлоги, как обычно, смехотворные. Я поднял свои записи четвертьвековой давности. В конце 80-ых пришлось и мне помучаться на перекрестных десятичасовых допросах с тремя и четырьмя следователями одновременно. Я был в статусе свидетеля и от меня требовались «лишь» показания на моих друзей. Но мне очень повезло: у меня был друг, ныне покойный, полковник Романенко. Он преподал мне основные правила поведения на допросе. Я кратко конспектировал его уроки, эти конспекты сохранились. Их я и хочу представить к вниманию просвещенной публики.
Сразу оговорюсь – конечно, сегодня все изменилось. Исчезли менты, появились полицейские: в основной массе интеллигентные, честные, неподкупные, высокодуховные люди.
Итак, перейдем к собственно правилам.
«Каждый поганый мент воплощает в себе все институты закона. Он и судья и следствие и исполнитель наказания в одном лице. Поганый мент и есть закон. Поэтому возникает беспредел и чудовищное беззаконие».
Из афоризмов вора в законе «Лёлика».
Задача и работа следствия очевидна: собрать неопровержимые факты и улики, изобличающие предполагаемого преступника и с этими фактами-уликами добиться его осуждения и наказания.
Однако, вместо такой работы, за годы советской власти следственные органы научились виртуозно выбивать факты – улики из самих подозреваемых. Это оказалось гораздо проще, чем трудиться самим по сбору улик. Потому не стоит недооценивать огромный опыт и виртуозность работы следствия по вытягиванию фактов и улик из свидетеля, превращая его в подозреваемого, а затем в обвиняемого и в подсудимого.
Следователь.
Следователь – человек, который ведет допрос, является твоим абсолютным и безоговорочным врагом. Чтобы он не говорил, помни – это враг.
Нельзя верить ни единому слову врага. Не попадайся на провокации.
В реальной жизни эффективно работают совсем примитивные провокации, как например:
-Ваше признание уже не требуется, ваш подельник все рассказал, оказывается вы главный виновник всех бед и преступлений…
Или:
- Вызываю конвой, заключение под стражу поможет вам все вспомнить. Сразу снимите шнурки, в СИЗО их все равно отберут, чтобы вы не повесились…
Бывают изощренные провокации, вот абсолютно реальная история: человек, в качестве свидетеля, сидит на допросе. Не признается в том, чего собственно и не делал. Вдруг в кабинет врывается другой сотрудник органов и швыряет на стол между свидетелем и следователем кучу фотографий:
- Посмотри, я только что с места происшествия. Самосвал сбил мать с ребенком. Пьяная сволочь. Мать в реанимации и ребенок в больнице. Ищем отца, чтобы сообщить о происшествии, а он черт его знает где….
- Что с вами? Вам плохо? Что болит? Врача вызвать? Ах, вы узнали на фотографии вашу жену и сына? Так это вас мы ищем? А вы тут сидите? Какой ужас! Послушайте, мы же не звери какие-то, мы же тоже люди. И у нас дети есть. Вам надо срочно к жене в реанимацию и к сыну надо в больницу, вы им сейчас очень нужны. Мы все понимаем,… подпишите вот тут быстро и тут и вы свободны, бегите скорее к своим. ( Это случаи из прошлой жизни, конечно, такого сейчас не бывает…)
А потом бессмысленно доказывать в суде, что у вас выбили признание, спровоцировали, пытали. Есть молчаливый сговор между судом и следствием. Признался – тюрьма будет твоим родным домом на ближайшие годы.
«Признание - царица доказательств» - эта фраза приписывается А.Я. Вышинскому (самому кровавому прокурору сталинских времен, ген. прокурору СССР 1935–1939), используется в качестве «косвенного доказательства» того, что в сталинском СССР большая часть «политических» дел строилась на признаниях, выбиваемых из подсудимых.
Однако, эта сентенция была известна ещё в Древнем Риме. «Царица доказательств» (лат. - Regina probationum) - так в римском праве называли признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия.
Сам же Вышинский, как следует из его труда «Теория судебных доказательств в советском праве», писал:
«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, … переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). …Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики.
…Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — ещё хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».
3.1. Первый ход – объяснить человеку, что буквально каждый его шаг известен следствию. Привести несколько убийственных примеров: «в ночь с 31-ого на 1-ое, в 1 час 32 минуты ночи вы незаконно находились в вашей ведомственной библиотеке, где читали «Преступление и наказание» с Машей Титькиной, вашей давней любовницей».
Или: « 5 марта вы, находясь на своей работе, установили своеобразный рекорд: вы провели практически целый день в курилке с 45 –минутным перерывом на обед».
Отметим, что все приведенные факты должны заодно и компрометировать человека, вызывая в нем тревогу и неуверенность.
3.2. Когда человек свято уверует в то, что каждый его шаг известен следствию, наступает второй этап: «добрый» следователь проникновенно убеждает человека, что его предполагаемое преступление и не преступление вовсе. Например: «Ну, кто бы на вашем месте не убил этого негодяя, не расчленил бы его и не спрятал в чемодан? Любой поступил бы так же. Я лично, делаю это почти каждый день, только еще более зверским способом. Я обычно расчленяю сильно мельче. Вы просто святой, что так поступили. Вы истинный человеколюб»!
3.3. Когда человек понял, что он постоянно был «под колпаком» и что ничего особенно плохого не совершил, наступает третий этап: склонение к добровольному признанию («царице доказательств»), которое, как известно, облегчает душу и удлиняет срок.
Человек.
1. Помни: когда тебя приглашают свидетелем на дачу показаний, никогда не торопись туда бежать. Следствие закидывает широкую сеть. Если проигнорируешь две-три повестки, то волне возможно надобность в тебе отпадет. Показаний других людей может оказаться достаточно. Но когда тебе звонят лично и не раз, требуют явиться, грозят принудительным приводом – тогда, видимо, никуда не денешься. Надо идти.
2. На допросе старайся никогда не давать конкретных ответов. Раньше свидетель не имел право уклоняться от ответов согласно УК, это квалифицировалось, как препятствие следствию и за это можно было получить срок. Если свидетель превращался в подозреваемого или обвиняемого, то он мог не отвечать на вопросы следователя, но такая перемена статуса допрашиваемого могла легко привести в тюрьму.
Пример неконкретного ответа:
- Вы хорошо знаете Васю Фантикова?
- Я, товарищ следователь (свидетель может обращаться «товарищ»), знаю несколько Вась Фантиковых: с одним ходил в детский сад, с другим учился в школе, с третьим служил и т.д. Вам, какого надо?
3. Отвечать, но в стиле «ничего не скажу».
Помни: это классическое ментовское «Я вам не верю», как ни странно, очень действенный прием. Если бы мы жили в правовом государстве, то отвечать следователю можно было так: «Верить можно и нужно только в Бога единого, это первая заповедь из десяти. Я лично эту заповедь соблюдаю и вам советую. Не я должен доказывать свою невиновность, а вы должны доказать мою вину согласно пресловутой презумпции невиновности».
Но, поскольку никакой презумпции невиновности в России никогда не было и нет, то отвечать следует иначе.
3.1. Пример ответа, в стиле «отказываюсь отвечать»:
-Куда вы дели картину Репина, которую взяли у Лёни Зерберблюма?
- Дорогой товарищ следователь, признаюсь вам, что Николай Васильевич Гоголь всегда был моим кумиром. Всем известно, что он сжег второй том «Мертвых душ». Я тоже всю жизнь мечтал сжечь что-нибудь ценное, вот и решил сжечь картину Репина, дабы приблизиться духовно к моему кумиру, стать как бы рядом с ним.
- Сожгли Репина, оцененного в такие бабки, - хохочет следователь.
-Вот видите, вы смеетесь, и я смеюсь Вам весело и мне весело. А вы хотите сами смеяться, а я чтобы плакал? Вы хотите, чтобы я дал показания, которые меня в тюрьму приведут, а вас к лишней звездочке на погонах? А у меня двое маленьких детей. И в тюрьму я совсем не хочу. Давайте лучше оба будем смеяться.
Такой ответ является аналогом запрещенного тогда ответа: «На этот вопрос отвечать отказываюсь». Но вместо грубой лжи, которая откроется после простых следственных действий и разозлит следователя, используется откровенный и честный ответ: «Я обязан отвечать на ваш вопрос, как свидетель, но я не вру, уважая следствие, а предлагаю заведомо абсурдный ответ. Надеюсь, что вы понимаете мое нежелание сидеть в тюрьме».
Конечно, у свидетеля всегда была возможность ответа: «Не помню». Забывчивость признавалась УК нормальным человеческим фактором. Однако, следователь всегда был склонен считать ответ «Не помню» преднамеренным запутыванием следствия, уклонением от дачи показаний и заведомой ложью.
Сегодня в нашей благоденственной стране каждый может воспользоваться ст. 51 Конституции России: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников…». Однако злоупотреблять этим правом свидетелю лишний раз не стоит, так как, не находясь в статусе подозреваемого/обвиняемого, вам получается и не о чем свидетельствовать против себя! Но таким правом можно воспользоваться в течение допроса, если действия следователя стали выходить за рамки разумного. И надо настоять, чтобы в протоколе было указано, что 51 статьей Конституции вы воспользовались вынужденно, так как не было иных способов пресечь давление следователя.
3.2. Пример ответа в стиле «сам дурак»:
- Я вам не верю, что вы могли такое забыть! – Кричит следователь. - Я вот помню когда и сколько платил за каждый доллар, который покупал у валютчиков!
- Я прекрасно понимаю, почему вы мне не верите. Очень даже понимаю. Потому, что я не русский. Был бы русский, то поверили бы сразу.
Понятно, что вместо «не русский» можно подставить что угодно. Вы мне не верите, потому, что я (выбираем): лысый, поэт, русский патриот, вам не нравится мой нос, вы ненавидите велосипедистов, анонистов, экзистенциалистов и т.д. и т.п. Придумать причину, по которой вам не верит следователь нужно заранее. У меня, лично, с этим не было проблем. Помню, как мои следователи (меня допрашивали трое одновременно) кричали, что они интернационалисты и коммунисты, что у одного бабушка была чеченкой, а у другого дед вепсом, что я несу бред&helpp; Но я стоял на своем твердо: как только я слышал: «Я вам не верю», тут же отвечал: «Конечно, я же нацмен». Получался полный аналог высокоинтеллектуального диалога в стиле «дурак – сам дурак».
4. Отвечать как можно ближе к правде. Чтобы не запутаться в своем вранье. В своих показаниях. Не говорить о неких фактах проще, чем придумывать легенды, которые рассыпаются при дотошном рассмотрении. В идеале надо стараться говорить правду, но далеко не всю. А лучше всего свои показания предварительно написать на бумаге, запомнить легенду и ее придерживаться.
5. Можно самому перейти в наступление. Но для этого надо уметь почувствовать нужный момент. Тонкая игра может перевернуть ситуацию.
Пример: свидетель может удивляться, почему следователь не ловит настоящих преступников, воров и бандитов, а теряет время с ним, честным человеком. Свидетель видит, что следователь человек честный и порядочный. Более того, следователь перевернул представление свидетеля о ментах. Оказывается, среди милиционеров есть достойные люди и т.д. и т.п.
6. Ни на секунду не забывать о важнейшем правиле жизни: если у тебя есть выбор говорить или молчать – всегда выбирай молчание. Потому чаще надо переспрашивать, говорить, что не расслышал, не понял о чем речь, просить объяснить подробнее. Пусть следователь говорит, а не слушает.
7. Использовать китайскую стратагему «Притворяться глупцом, не теряя головы».
Это была любимая стратегия Валентина Романенко: прикидываться немного чокнутым: изображать малость глуховатого и косноязычного. Он называл это «валять придурка лагерного». Но выбрать такую стратегию может только человек с высокой самооценкой. Для человека с низкой самооценкой такая стратегия болезненно невыносима. Нельзя забывать о том, что иногда маска может прирасти к лицу - не отдерешь. Заиграешься – так и останешься «придурком лагерным». Всегда помнить о второй половине стратагемы: «Не теряя головы».
8. Раньше было невозможно прийти с адвокатом на допрос. Сегодня не использовать такую возможность это преступление по отношению к самому себе. Многие люди наивно считают, что раз они невиновны, то нет смысла тратиться на адвоката. Это трагическое заблуждение. Помни: сегодня главная задача адвоката на допросе не помогать тебе с ответами, а своим присутствием не позволять следователю оказывать на тебя давление.
Валентин Вокулович Романенко часто повторял, что 98% всех заключенных сидят не за что. Толкнул соседа, плюнул мимо урны, выматерился: все эти действия могут квалифицироваться, как злостное хулиганство с особым цинизмом. И пошел дурачок по этапу. А при наличии грамотного адвоката все могло бы закончиться безобидно.
9. И, наконец, последнее. Да, могут бить. Могут, не дай Бог, отправить в «пресс-хату» - тюремную камеру, в которой «ссученные» заключённые создают невыносимые условия для арестованного. Что делать. Терпи. Сам выбирай свою судьбу. Выживай, как можешь.
Если тебя решили посадить, то посадят и ничто тебе не поможет, никакие стратегии и тактики. «Процесс» Кафки это реальная жизнь. Поэтому главное не попадать в машину правосудия. Перемелет и проглотит.
Автор - просветлённый гуру, аскет в тридцать девятом поколении. Работает по благословению Патриархии, Муфтията и ФЕОР.
