Телевизор и бокс. Эпоха обесценивания мозгов?

Бой по правилам бокса между людьми, спорящими о советском наследии, стал возможен благодаря телевизору. Нудная аналитика не в состоянии соревноваться с драками. Алексей Токарев, посмотревший бой славян, объясняет, как телевидение работает с теми, кто оскорбляет Россию по графику.


12.40. До начала прямого эфира главного политического ток-шоу «Первого канала» 40 минут. На ключевой теле-кнопке страны 50 лет выходит «Время», когда-то были «Времена» Владимира Познера (они прошли). Перевёртыш от «прощалки» многолетней ведущей Екатерины Андреевой «как будут развиваться события, покажет «Время»» теперь обозначает громкие разговоры о главном. «Время покажет», случается, идёт и по четыре часа.


Вероятно, лучшее по форме телевидение в мире предлагает зрителю ежесезонно переоформляемые студии, интерактив в виде колл-центров и твитов на экране, роскошные виды на инфографику, проецируемую прямо на студийный пол, диаграммы и ролики, воспроизводимые на огромных экранах в съёмочном павильоне. Организационная машина работает, как часы. На входе в огромное здание телецентра экспертов – тех, кто будет в программе кричать, как правильно любить Родину, ругать США и рассказывать о роли Украины в сирийском урегулировании в юго-восточной Азии, - встречают редакторы, чтобы проводить до гримёрки. Попасть в жернова этого идеального механизма можно раз, а потом дорога одна – в нижний ряд амфитеатра студии.


- Чай? Кофе? – с участниками программы очень вежливо повторно проговаривают позиции, которые они выскажут (накануне редакторы уже созванивались с каждым и 15-20 минут подробно обсуждали завтрашние вопросы). Гримёрка, что Елисейские поля – такой уровень всеобщего благодушия можно увидеть на воскресном семейном обеде, когда невестка и свекровь активно улыбаются друг другу, помня о вечном уровне ненависти. Все здороваются со всеми. Одного из постоянных героев, не стесняясь вовсе, называют «Майкл для битья». Когда он входит, радостно жмут руки. Те, кто играет роли патриотов, активно общаются с доказывающими в эфире: солнце восходит на западе.


Один из улыбчивых американцев достаёт суп в банке и чёрный хлеб, порезанный на четвертинки.


- Вы же взрослый умный человек. Неужели ваша зарплата стоит таких унижений? – это был мой первый эфир, и я не понимал, как глупо выглядят такие вопросы в гримёрке.


- Я – эксперт по международным отношениям! – гордо ответит американец. – А с вами я больше не хочу говорить. – Так я проглотил ответ, а он – суп.


13.20. Что-то с ними случается, когда начинается эфир. Отдельная группа зарплатных «врагов» России обязана вызывать у телезрителя ненависть. Не только откровенно оскорбительными криками, но в отдельных случаях самой физиогномикой. Они совсем не ненавидят нашу страну. Эти люди получают деньги за эфиры, в которых старательно изображают из себя «украинских политологов» и «американских журналистов».


Конечно, платят не всем. Редко приходящие представители академических структур приносят с собой не зарплатные требования, а репутацию. Она, безусловно, дороже, чем миллион рублей в месяц: по сведениям Анатолия Шария, Вячеслав Ковтун получает 25 тысяч рублей за один эфир на НТВ.


- Сергей.


- Лёша, – я жму руку молодого депутата ГД, переехавшего на Охотный ряд из-под крыла Каллиопы. Он говорит то же, о чём писал в и колонках. Я не согласен с его точкой зрения, но она симпатична тем, что сформулирована головой, а не сообщена редакцией.


- Женечка, скажите, пожалуйста, что там с моим обратным билетом? – «политологиня», прибывшая из Киева, вне студии полна кротости, степенности и обаяния, забыв, что одну рекламную паузу назад оскорбляла страну, гражданкой которой является Женечка.


Nothing personal. Just television.


- Якуб, зачем вы кричите? Можно ведь и спокойно рассказывать про наш кровавый тоталитаризм, - убеждаю я в перерыве бывшего коллегу по МГИМО.


- Это законы жанра, - вежливо улыбается этот спокойный, хорошо одетый джентльмен, которого в перерыве на рекламу огромная рука Провидения подменила, - если я не буду кричать, меня не будут звать.


Это и впрямь законы жанра. То молодое поколение, которое с показным пренебрежением любит говорить «мы телек не смотрим»? не понимает, что имеет ввиду лишь аппарат – они смотрят телек, но через Интернет. Можно засунуть в топовые программы элитную самоуважительную аналитику, рассуждающую в академических категориях о серьёзных проблемах, но рейтинги её будут иметь гражданство Лилипутии (в телевизоре есть лишь одна подобная программа – «Что делать?» Виталия Третьякова, идущая на «Культуре»).


В условиях жестокой конкуренции (миф о том, что весь телевизор управляется пультом, на котором нарисована Спасская башня, - просто глуп) каналы борются за зрителя. «Время покажет» «Первого», «60 минут» «России» и «Место встречи» НТВ воюют за ответ телезрителя, когда ему позвонят из меряющей рейтинги TNS Gallup Media (ставшей Mediascope) и спросят «что вы смотрели днём в понедельник?» Часто телевизионщики подменяют борьбу за внимание соревнованием на скорость потери репутации, но ни вынос в студию ведра, на котором написано «ГОВ…», ни обсуждение особенностей анатомии одного из кандидатов в президенты, не мешает редакторам ТВ. Когда я спрашиваю их «зачем?», эти хорошие, всё понимающие про страну, каналы и, в конце концов, себя, люди отвечают: «Нас смотрят».


Среднее число зрителей, посмотревших эфир «Время покажет» на Youtube, - 40-60 тысяч. У «Места встречи» - 80-120 тысяч. У передачи «Процесс» телеканала «Звезда» - от тысячи до трёх. У видео журналиста Максима Шевченко – 150-200 тысяч.


Артём Шейнин хватает Майкла Бома за шею и кричит «слушай сюда!» - почти 400 000 просмотров. Троекратное попадание Юрия Кота в голову Вячеслава Ковтуна смотрит 2 миллиона 300 тысяч. Руслан Осташко дубасит Томаша Мацейчука на «Месте встречи» - 900 000. Число просмотров драки двух членов совета по правам человека при президенте – под миллион. Ладони Максима Шевченко, колошматящие голову Николая Сванидзе, интересуют публику примерно в 10 раз больше, чем его мысли. Мы живём в эпоху обесценивания голов или удорожания кулаков?


Накануне 23 февраля в Москве прошёл бой, организованный выдающимся промоутером современности Владимиром Хрюновым. В апреле 2017 года Томаш Мацейчук провокативно назвал советских воинов «красными фашистами». В этом смысле поляк крайне последователен, поскольку не разделяет преступления коммунистического и национал-социалистического режимов. Журналист Руслан Осташко тоже был последователен, выполнив обещание ударить человека, который «ещё хоть раз назовёт его предков красными фашистами».


Этот бой раскручивался по всем законам жанра. Видео тренировок, специально заведённые аккаунты на Youtube, пресс-конференция, дуэль взглядов, наконец, 4 боя любителей из спортклубов Москвы перед главным боем вечера. Осташко, за которого очевидно болел зал, выходил под Григория Лепса, пронзавшего спёртую атмосферу строчками о войне. Из его угла секунданты вывесили флаг ЛНР. Мацейчука сопровождал польский рэп. Из государственных символов в был одинокий российский флаг с георгиевской ленточкой. Поляк, чьи упоминания ринг-анонсером поначалу вызывали недовольный вой, бился исключительно за себя.


Евгений Понасенков, Никита Исаев, Игорь Драндин и несколько редакторов «Время покажет» наблюдали за ровным боем, в котором поляк, подняв кулаки, преимущественно защищался, а русский, размахивая руками, преимущественно дрался с воздухом. Несколько обоюдных попаданий всерьёз радовали зрителей. У поляка пошла кровь. Мацейчук, это было заметно, сильно устал, опустил кулаки и пытался изображать некоторое подобие агрессии: улыбаясь, показывая каппу, подзывая противника руками.


По окончании боя руки вскинули оба. Мацейчук накинул на плечи польский флаг, Осташко пронёс по рингу советский. Это вызвало овацию. Откуда-то появилось Знамя Победы, в очередной раз продемонстрировав, что народ не понимает его значения и всё больше обесценивает его символизм.


- Русские и поляки – один народ, - сообщил залу подводящий итоги Владимир Хрюнов. Зал, включая Мацейчука, похлопал. Решением судей с перевесом в раунд победил Руслан Осташко. Ничего не понимающий в боксе и болевший за Осташко я отдал бы победу Мацейчуку.


Победитель вспомнил слова Романа Филипова («за пацанов!»), Магомеда Нурбагандова («работайте, братья!») и Арсена Павлова («герои на передовой, а я – просто их командир»). Назвав противника «не трусом», он отказался пожать ему руку, заверив зал в том, что поляк находится на территории России легально, может не любить его лично, но обязан уважать нашу историю. С этим не спорил никто.


В тот же вечер один из самых известных российских пропагандистов написал о драке, в которой опять поучаствовал словами. Андрей Норкин на «Месте встречи» подрался с очередным «украинским политологом», оскорбившим ведущего своей речью. Пока этот человек оскорблял чувства Норкина, вскочив с места, рядом с ним стояла вскочившая барышня, державшая микрофон. Пока не скомандует «ухо» (режиссёр), микрофон не уберут. Однажды на «Первом» не любящая Россию профессионально Янина Соколовская (работающая в Киеве на российский «Коммерсантъ») тянула микрофон ко рту, пока девушка-редактор двумя руками висела на нём, поскольку «ухо» было против (у госпожи Соколовской отличный бицепс).


Как и Томаша Мацейчука, оскорбителя Норкина позовут в эфир произносить оскорбления снова и снова. Ему дадут микрофон и зарплату. Такие, как он, помещаются в российский телевизор, но не в чёрные списки.


Если бы Жозеф де Местр в своей Сардинии XIX века смотрел российские ток-шоу, он обязательно написал бы: «Каждый народ имеет то телевидение, которое заслуживает». Я не знаю, что важнее для людей, собирающихся в студиях, - 500 рублей или прикосновение к волшебному процессу, который позволит позвонить родственникам: «Меня покажут по телевизору!» Её величество российская тётка (так Леонид Парфёнов описывал аудиторию программ Андрея Малахова) – та самая, с завитушками на голове и фиолетовыми тенями, покорно хлопает вместе со специальным массовиком. Одна из таких дам на «Месте встречи» материла аудиторию, взывая к гордости за страну: ей показалось, что кто-то из людей к исходу передачи стал плохо хлопать и не слишком недовольно гудеть. Единственного мужчину, робко спросившего «почему вы так разговариваете с нами?», она тут же вывела из студии.


- Это же цирк. Мы делаем зрелища для плебса, - рубит воздух фразами известный телеведущий, которого я, вздёрнув на щит наивность, безуспешно пытаюсь убедить перенастроить телевизор просветительски. – Мы делаем эту дрянь по одной простой причине. Народ смотрит.


Со времён бессмертного «people хавает» не прошло и 30 лет.


Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter