Отрывочные новости из Кабардино-Балкарии, которые стали появляться в последние недели — состоялся митинг, потом следующий митинг не состоялся, а его инициатора избили неизвестные, назвавшиеся «мусульманами» — вряд ли позволяют понять, какая проблема стоит нынче в этой северокавказской республике. Ее корни — в событиях не последних недель, а как минимум позапрошлого века. Однако последствия могут быть существенными как раз сегодня, и не только для Кабардино-Балкарии.
1863 ГОД: ЛИНИЯ КОДЗОКОВА
Вопросы о разграничении сельскохозяйственных земель на территории нынешней Кабардино-Балкарии периодически возникали и решались на протяжении многих веков.
Есть, например, свидетельства переговоров на эту тему, ведшихся в начале 18 столетия. Но после того, как Северный Кавказ прочно оказался под властью России, встал вопрос о закреплении территориального раздела «на бумаге». Он имел громадное практическое значение, потому что речь шла прежде всего о пастбищах. Собственно, именно вопрос о пастбищах является наиболее существенным в земельных спорах и сегодня.
В 1863 году, за год до окончания Кавказской войны, императорской властью была создана Терско-Кубанская поземельная комиссия, во главе которой стоял коллежский советник Дмитрий (Лукман) Кодзоков, крещеный кабардинец, в детстве воспитывавшийся в Санкт-Петербурге. Кодзоков был, как теперь бы сказали, «модератором» работы по распределению земель нынешней Кабардино-Балкариив течение 25 лет.
Его деятельность вызывала и по сей день вызывает массу разноречивых оценок, но «в сухом остатке» была передача жителям гор довольно большой полосы земель в предгорной зоне. Историки наверняка будут спорить о том, кто кому исторически принадлежат эти земли, еще долго. Однако спор не раз выходил за пределы академических кабинетов.
2005 ГОД: ЛИНИЯ КОКОВА
Вопрос о границах остро встал в начале 1990-х годов, когда горбачевский импульс тотального разрушения, помноженный на формулу «берите суверенитета сколько сможете» докатился до российского Кавказа и проявился, как всегда тут, в своих крайних формах.
Тогда всерьез говорили о разделе Кабардино-Балкарии на два национальных субъекта. И только невероятные усилия властей по консервации ситуации не дали ей перерасти в открытый конфликт.
В жертву этой консервации, кстати, была принесена экономика, для реформирования которой до 2006 года не делалось вообще ничего, дабы не нарушать политического баланса, и разгребать эти завалы приходится сейчас. А тогда, на пике противостояния, появлялись проекты чуть ли не раздела столицы республики. К счастью, такие идеи все же оказались безнадежно далеки от жизни, и «берлинской стены» вдоль улицы Головко в Нальчике (где некоторые предлагали провести границу) построено не было.
К началу нашего столетия территориальные споры вновь переместились к горным пастбищам, и тут произошло событие, которое до сих пор влияет на политическую жизнь республики сильнее, чем что-либо другое: в феврале 2005 года, за полгода до окончания полномочий бывшего президента Кабардино-Балкарии Валерия Кокова, республиканский парламент принимает законы о статусе и границах муниципальных образований. Один из них имел номер 13, поистине оказавшийся несчастливым. Согласно законам, практически все горные пастбища были названы «межселенными территориями» и отторгнуты от горных поселений. Это мгновенно вернуло на сцену самых пассионарных балкарских лидеров, к тому времени уже, казалось бы, прочно обосновавшихся в тени. Дело в том, что в целом история сосуществования кабардинцев и балкарцев по сравнению со многими аналогичными ситуациями на Кавказе на редкость бесконфликтная — в республике огромный процент смешанных браков, никаких исторических поводов для вражды этих народов нет. Поэтому вспыхнувшая было на фоне постперестроечного парада суверенитетов волна национализма быстро стала сходить на нет, но тут-то и возник земельный вопрос, составляющий для существенной части населения преимущественно аграрной республики проблему элементарного экономического благополучия.
2009 ГОД: ШАНС КАНОКОВА
Ошибочность решений, принятых в 2005 году, была признана практически всеми — от Конституционного суда РФ до международных экспертных организаций. Все последующие годы законы поэтапно корректировались, земли горным селам — поэтапно возвращались. Однако и сегодня в позициях кабардинских и балкарских общественных организаций есть достаточно существенные различия. Их самые главные тезисы можно представить следующим образом.
Кабардинские общественники заявляют, что горные пастбища должны быть в собственности всех сельских поселений, включая равнинные села, которые издавна пасут свой скот в горах в рамках сезонного цикла. Платить арендную плату в бюджет горных сел, с их точки зрения, несправедливо. Кроме того, если передать все межселенные территории горцам, то на одного жителя гор (где в основном проживают балкарцы) будет приходиться почти в 10 раз больше земель, чем на жителя равнины.
Балкарские общественники в ответ указывают на то, что равнинные села имеют многие источники пополнения своего бюджета, которых у отдаленных горных сел нет, поэтому дать возможность горным селам получать арендную плату за пастбища — значит дать им способ выжить. Что касается десятикратного преимущества в площади на человека, подчеркивают они, то среди горных земель большой процент занимают скалы, ледники и другие земли, для сельского хозяйства бесполезные, поэтому преимущество — довольно условное.
Уже столь беглого анализа двух позиций достаточно, чтобы понять: найти какую-то единую формулу распределения земель, равно удовлетворяющую всех, не представляется возможным.
Впрочем, есть одно обстоятельство, которое может помочь распутать данный узел. Это отсутствие земельных «войн» с участием конкретных поселений. Между теми кабардинскими и балкарскими селами, которые непосредственно соседствуют друг с другом, проблемы границ существуют, но они не привели к каким-либо обострениям. На фоне митингов «молодых патриотов» и «старейшин», сохраняется практика межнациональных браков, в том числе в сельской местности, и идет диалог сел друг с другом и с главами районов. Он не всегда простой, но от политизации республиканские власти смогли его уберечь. Можно сказать, что это важный «актив», который удалось сохранить республиканскому руководству, несмотря на непростое «наследство» в виде законов 2005 года. Быть может, именно это дает надежду на успех работы согласительной комиссии по земельным вопросам, которая была создана в апреле 2009 года по инициативе президента Арсена Канокова и которой предстоит обсуждать проект Закона о статусе земель отгонного животноводства .
Хотя уже сейчас видно, что работа по мирному разрешению земельных споров встретит многочисленные препятствия.
Это деятельность чиновников разного уровня, лоббирующих чьи-то бизнес-интересы или надеющихся выслужиться во время обострения конфликта.
Это желание других чиновников поставить оппозиционные национальные организации на службу в качестве противовеса исламскому экстремизму (опасный способ борьбы с последним).
Это, наконец, банальная борьба за власть в регионе, в ходе которой соискателям просто грех не попытаться поместить в свой «обоз» наиболее харизматичных национальных политиков.
Если все это похоронит попытку решить двухсотлетнюю земельную проблему, последствия будут ощущаться не только в Кабардино-Балкарии.
И дело тут даже не в ее положении географического центра Северного Кавказа. В соседней Карачаево-Черкесии сегодня активизируются национальные движения близких родственников кабардинцев и балкарцев — черкесов и карачаевцев, соответственно. В том регионе, в отличие от Кабардино-Балкарии, нет старинных территориальных споров, зато есть текущая политика, которую там не удалось уберечь от национального фактора.
Если политическая неразбериха одного региона смешается с историческими трудностями другого, полученная смесь может оказаться достаточно «гремучей» и способной взорвать добытое кровью единство российского Кавказа.
