Киевские власти обращаются к Москве с братским призывом признать историческую правду о чудовищном голодоморе 1932-33 гг. на Украине. Кто, кроме отъявленных маньяков посмеет возразить против благородного намерения почтить память миллионов невинных жертв советской казни голодом, одной из самых мучительных и страшных человеческих казней.
Нельзя не поддержать намерение украинских товарищей сказать всю правду о злодеяниях коммунистических палачей. Однако народу должна быть сказана именно ПРАВДА и ВСЯ правда о трагедии советских голодоморов.
В истории советской власти известно множество ужасающих по масштабу и бесчеловечности преступлений, и голодомор на Украине далеко не единственный и не самый крупный. Разумеется, это обстоятельство никак не может оправдать или принизить народную трагедию советской Украины. Однако следует знать, что наказание населения голодом - это ещё с ленинских пор применяемый большевиками эффективный метод подавления сопротивления народа и навязывания стране своей, советской власти.
«Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность (…) Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало». В.И.Ленин «Удержат ли большевики государственную власть?» (написано в конце сентября — 1(14) октября 1917 г).
А что же о причинах и виновниках голодомора провозглашают идеологи украинства. Нынешний украинский президент пан Ющенко — не лишне напомнить, что тов. Ющенко смолоду вступил в КПСС, благодаря каковому обстоятельству сделал блестящую государственную карьеру — говорит так:
«Потеря населения связана с политикой русификации».
Подобные заявления невозможно расценить иначе как подловатое глумление над жертвами украинского голодомора.
Разумеется, свидомых товарищей по-человечески можно понять, они стыдятся перед современным Мировым сообществом вызывающе неприличного происхождения «Украины» от советской власти, которая коммунистическая власть им и есть настоящая родная Ненька. И особенно гордые потомки древних укров стесняются своего великого украинского батьку тов. Сталина. Ведь формулу создания «Украины» — а никакой досоветской Украины в истории никогда не существовало — можно вывести просто:
«Украинизация = коммунистическая власть + голодомор».
Поможем украинским товарищам освежить историческую память. Под украинцами будем подразумевать идейных и щирых укров, а не всех тех, кого за десятилетия советской украинизации записали в «украинцы».
Напомним украинским товарищам, что никакой русификации на советской Украине отродясь не проводилось, поскольку всё национальное русское квалифицировалось большевиками как антисоветский «великодержавный шовинизм» и злостная контрреволюция (с неизбежно отсюда вытекающими репрессивными выводами).
Сталин: «…недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская национальность — выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская национальность существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы». Из стенограммы Х Съезда РКП (б), 8 — 16 марта 1921
И это не пустые декларации, курс на украинизацию русской Малороссии принципиальная партийная установка, которой Сталин твёрдо придерживался. В 20-30-е годы в УССР проводилась беспощадная политика украинизации. Именно тогда коммунистами была дофабрикована, кодифицирована и навязана малороссам как их родной язык современная укромова.
«Украинский язык был создан, чтобы укры могли славить на нем великого Сталина».
Материалов о советской политике украинизации много, несмотря на все старания свидомых впасть в историческое беспамятство, дело это хорошо известное. Далее приведём обильные цитаты из познавательной рецензии Дмитрия Якушева «О книге Елены Борисенок «Феномен советской украинизации».
«В России, например, почти ничего не знают о богатых традициях украинского национал-коммунизма, а потому могут очень удивляться, когда люди называющие себя коммунистами вдруг начинают вести себя подобно бандеровцам, выступая против русского языка и сближения с Россией».
В российском общественном мнении принято думать, что украинский национализм представляют исключительно западэнцы и «бандеровцы».
Это опасное заблуждение. Советская власть всегда заботливо пестовала украинский национализм, да собственно никакой иной «Украины», кроме советской, в истории никогда и не существовало.
Советские коммунисты боролись против некоторых течений украинских «националистов» не потому, что те были националисты, а потому что антисоветские. Во всём остальном советская власть проводила 100% украинскую националистическую программу.
«Сталин в 20-е годы относился к сторонникам украинизации, в то время как в партии, особенно среди старых большевиков у этой политики с самых первых ее шагов было большое количество противников.
Интересно, что в 20-е годы против украинизации выступали представители антисталинской оппозиции. Вот, что об этом пишет Елена Борисенок:
«Оппозиция обращала особое внимание на перегибы украинизации в УССР. Так в начале декабря 1926 г. Ю. Ларин направил в редакцию «Украинского большевика» статью, в которой обрушился на «перегибы национализма» на Украине. Резкой критике подверглись проявления «зоологического русофобства» в общественной жизни. Речь шла не столько о литературе (статьях Хвылевого), сколько о принудительной украинизации русскоязычного населения Украины. По мнению Ларина, совершенно недопустимо «устранение русского языка из общественной жизни (от собраний на рудниках и предприятиях до языка надписей в кино)»; переход профсоюзов на украинский язык, которого не понимало подавляющее большинство рабочих; применение в школах языка обучения, не являющегося разговорным для детей местного населения, и т.п… С аналогичных позиций критиковали национальную политику КП(б)У известные оппозиционеры Г.Е. Зиновьев и В.А. Ваганян. Весьма характерно заявление Зиновьева о том, что украинизация «льет воду на мельницу петлюровцев», что вызвало взрыв негодования среди украинских сторонников Сталина» (стр. 178).
А вот, что можно прочитать в книге о широких партийных настроениях по поводу украинизации:
«Центральное руководство вынуждено было учитывать настроения большинства членов КП(б)У. Как справедливо замечают Дж. Мейс и В.Ф. Солдатенко, «пророссийски настроенные члены партии, а они составляли 2/3 от общего числа, были недовольны политикой украинизации, и существовала определенная угроза, что они могли примкнуть к так называемому антипартийному блоку». С этим нельзя не согласиться, если учитывать, что открыто критиковать политику украинизации было небезопасно» (стр. 181)».
Никакой непроходимой пропасти между украинскими коммунистами и украинскими националистами никогда не существовало. Пресловутые петлюровцы идеологически отличались от большевиков лишь чубами и жупанами. Те из западенцев, которые не занимали антисоветской позиции, делали отличные карьеры в советском государственном аппарате, преимущественно специализировались на коммунистической украинизации.
«Восточная Галиция, входившая на тот момент в состав польского государства, стала поставщиком кадров для советской украинизации. В книге Елены Борисенок находим следующую весьма интересную информацию:
«Украинские специалисты А.С. Рублев и Ю.А. Черченко полагают, что речь шла о десятках тысяч выходцев с Западной Украины. В одном из писем М.С. Грушевский сообщает, что в УССР из Галиции переехало около 50 тыс. человек, некоторые с женами и семьями, молодые люди, мужчины. Много галичан работало в аппарате Наркомпроса Украины. В Укрнауке работали М.И. Яворский, К.И. Коник, М.Л. Баран; учеными секретарями Наркомпроса были А.И. Бадан-Яворенко, а затем Зозуляк; личным секретарем Скрыпника был галичанин Н.В. Ерстенюк» (стр. 121)».
Украинство в бывшей русской Малороссии советские коммунисты насаждали своими фирменными методами, массовыми репрессиями и террором.
«Один из параграфов второй главы Елена Борисенок назвала «Кто против». Здесь читатель может найти мнения коммунистов, рабочих, студентов, крестьян, служащих, которые активно не желали «украинизироваться». Очевидно, эта политика встречала массовое не понимание и саботаж со стороны самых разных слоев населения. Но вот ни главы, ни даже параграфа «Кто за» в книге нет. Очевидно, что кроме самих украинизаторов сторонников у этой политики в советской Украине практически не было.
Елена Борисенок приводит случай со студентом Ивановым, показывающий исключительное хамство украинизаторов по отношению к своему народу:
«Директор Украинского института лингвистического просвещения в Киеве И.М. Сияк (галичанин по происхождению) запрещал говорить в институте на русском языке. Над студентом Ивановым, продолжавшим говорить по-русски, по инициативе директора был проведен общественно-показательный суд, после чего студента исключили из института… Рублев и Черченко подчеркивают, что Сияк руководствовался благими целями развития украинской культуры и исключение было целиком оправдано» (стр. 135).
На стороне студента Иванова выступил сам Максим Горький. Елена Борисенок приводит чрезвычайно интересный отрывок из письма Максима Горького украинскому писателю А. Слесаренко:
«Уважаемый Алексей Макарович! Я категорически против сокращения повести «Мать». Мне кажется, что и перевод этой повести на украинское наречие тоже не нужен. Меня очень удивляет тот факт, что люди, ставя перед собой одну и ту же цель, не только утверждают различие наречий — стремятся сделать наречие «языком», но еще и угнетают тех великороссов, которые очутились меньшинством в области данного наречия» (стр. 135).
Как видим, Максим Горький вслед за Виссарионом Белинским не стеснялся назвать «мову» наречием, чем она, конечно же, и является. В данном случае это просто констатация исторического факта, так как исторически украинский выполнял функции областного наречия. Отсюда и трудности с литературным языком. Авторы, писавшие на украинском наречии, единого литературного языка по существу не выработали и не могли этого сделать по объективным причинам, так как создавали свои произведения в разных государствах, на разных диалектах. В советское время литературный украинский язык создавался искусственно, причем создатели этого искусственного языка старались максимально оторвать его от русского. Вот, что пишет об этом процессе Елена Борисенок:
«24 апреля Хвыля написал докладную записку Косиору и Постышеву, в которой говорилось о «большой вредительской работе» «украинской контрреволюции» «в вопросах создания украинской терминологии» и о «ликвидации общеизвестных в украинском и русском языках» научных и технических терминов. Основные претензии Хвыля предъявлял к работе скрыпниковского ведомства… «Эти общие в украинском языке с русским языком термины ликвидировали — писал Хвыля, — выдумывая искусственные, так называемые украинские самобытные слова, не имевшие и не имеющие никакого распространения среди широких многомиллионных рабочих и колхозных масс». В качестве примера Хвыля приводил замену слова «петит» в украинском языке на слово «дрiбень», «сектор» — на «витинок», «сегмент» — на «утинок», «экран» — на «застувач», «экскаватор» — на «копалка», «штепсель» — на «притичку», «аэрографию» — на «марсознанство», «атом» — на «недiлка», «завод» — на «виробня». По мнению Хвыли, такие нововведения крайне недопустимы» (стр. 227).
В результате получился «язык» в значительной степени искусственный, оторванный от реально существующих разговорных форм. По-литературному не говорят ни на западе, ни в центре, ни на востоке Украины. Ивана Франко, писавшего на галицком диалекте на такой украинский нужно переводить».
Советская власть всегда покровительствовала украинскому национализму и снисходительно относилась к украинским националистам, за исключением тех течений, которые придерживались откровенно антисоветской ориентации.
Напомним, что напротив историческая Россия и русский национализм — это принципиальный исторический враг для советской власти. На послабление антирусской пропаганды в СССР Партия пошла вынужденно лишь по случаю большой войны, в положении крайней опасности для своего существования решилась использовать народный русский национализм.
«Писатель национал-коммунист Хвылевый выдвинул лозунг «Геть вид Москвы» (Прочь от Москвы), который якобы имел лишь культурное значение. В то же время национал-коммунист Волобуев призывал к экономическому размежеванию с Россией. Елена Борисенок пишет:
«Волобуев считал, что следует раз и навсегда признать целостность украинского национально-хозяйственного пространства. «Конечно, можно условно называть СССР «одной страной», если речь идет о противопоставлении СССР как целого всему капиталистическому миру, — писал Волобуев. — Если же речь идет о внутренней характеристике экономики СССР — называть ее экономикой одной страны было бы большой ошибкой. Ведь такая постановка вопроса выявила бы непонимание того, что после революции украинская экономика перестала быть «придатком» к русской, что эта экономика теперь равноправна» (стр. 131-132).
Как видим, украинские национал-коммунисты очевидно выступали за разрыв с Советской Россией. Внутри большевистской партии кадровую основу политики «украинизации» составляли влившиеся в ВКП(б) представители украинских национал-социалистических партий (боротьбисты, борбисты, укаписты)».
В рецензии Дмитрия Якушева, содержится одна важная ошибка, характерная для авторов левых взглядов.
«Фактически украинизация была буржуазно-националистической политикой, направленной на искусственное разделение русских и украинцев, на отрыв Украины от России».
Украинизация являлась, конечно, националистической политикой, но нисколько не буржуазной. То была сугубо коммунистическая политика, направленная на раскол русского народа и России. Впрочем, весь СССР изначально служил той же цели. Однако украинский проект был критически важен для устойчивости советского государства.
Дело в том, что рулящие в Москве еврейские, армянские и грузинские национал-коммунистические кланы обнажали антирусский характер советской власти. Этническая маскировка посредством перемены имен и фамилий коммунистических и чекистских функционеров на русские псевдонимы стратегически проблему не решала. Коммунистический режим нуждался в надёжных кадрах палачей и сатрапов из антирусских славян («украинцев»).
По этой важной причине из коммунистической Москвы упорно проводили ненавистную народу украинизацию, нежно пестовали украинские кадры коммунистических карателей. Проверенных украинских товарищей брали на руководящую работу в Москву, широко выдвигали на высокие номенклатурные должности по всей России. Разумеется, элитные украинцы должны были доказать свою беспредельную преданность советской власти. Они и доказывали, делом. Ведь если чем голодомор на Украине и отличался от иных коммунистических голодоморов, то ретивым энтузиазмом украинских коммунистов. Малограмотный, но демонстративно украинствующий партийный функционер Хрущёв всегда был любимцем Сталина.
«Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более двух-трех тысяч. Прошу принять меры. Любящий вас Н.С. Хрущев».
Верховную власть в СССР украинские товарищи выслужили беспорочной службой, безжалостным душегубством и усердным людоедством. После смерти Вождя украинский национал-коммунистический клан главенствовал в Москве. О влиянии КПУ в КПСС говорит тот факт, что это единственная республиканская компартия, которая имела своё Политбюро. Напомню, что компартии РСФСР не существовало вовсе. Попытка после войны предложить Сталину проект образования российской компартии закончилась «ленинградским делом», обвинениями в «национализме» и репрессиями против тысяч партийных функционеров. И хотя преступные намерения «ленинградцев» не протирались далее, чем уравнять РФСР в правах с остальными советскими республиками, впоследствии их по существу не реабилитировал ни Хрущёв, ни Горбачев, а материалы дела по сию пору засекречены.
Не мешает также напомнить, что в государственном распаде СССР решающую роль сыграла позиция Украины, украинской номенклатуры. Позиции которой в Москве до сих пор достаточно прочны, что видно хотя бы из того странного на первый взгляд обстоятельства, что РФ продолжает фактически дотировать демонстративно недружественную Украину.
Следует, наконец, честно и прямо признать, что советский голодомор на Украине явился и следствием, и живодёрским средством украинизации. Стоило ли создание «Украины» тех громадных мучительных народных жертв, решать самим украинцам, то дело их совести. Однако в любом случае им следует помнить, что гнусная клевета на Россию и русский народ будет неотвратимо разоблачена и с позором для украинства опровергнута.
* * *
С Богом, орлы и казаки, гетьманы, вертухаи,
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
Будете вы хрипеть, царапая край матраса,
Строчки из Александра, а не брехню Тараса.
