На этой неделе президент РФ отметился рядом программных выступлений. Во вторник Владимир Путин выступил на XIV съезде Российского союза промышленников и предпринимателей, где он расставил новые акценты во взаимоотношениях с бизнесом. В среду верховный главнокомандующий говорил об армейской реформе на встрече с военным руководством страны, где объявил подчиненным о введении в строй новых ракетно-ядерных комплексов. Вчера Путин задушевно беседовал о политических реформах с представителями главной партии «Единая Россия». Сразу после этого Президент РФ дал обширное интервью трем ведущим российским телеканалам
Западные газеты и отечественные публицисты, не чуждые историософии, могли бы назвать эти беседы праздником сретения, т.е. долгожданной встречи власти с народом. Важными публичными акциями, при которых Путин, как и подобает российскому государю, общался со всеми слоями общества. С людишками малыя, великия, а также белыя кости. Эксперты, склонные к системному подходу, указали бы на то, что президент выполняет функции собственного пресс-секретаря. В сложившейся политической конфигуации Путин если еще не отвечает за все, то уже точно отвечает за всех.
Оказалось, что молчание власти, затянувшееся после внезапного объявления планов президента об изменении региональной власти и способа формирования парламента, мог прервать только Владимир Путин. Никакие пиарные штучки в виде сурковских заявлений о «врагах внутренних» или построения «национальной идеи» в одной, неизвестно где взятой стране, не сработали. Одним словом, все эти медиа-прививки от «коровьей оспы» не смогли преодолеть растущее отчуждение от власти. Несмотря на все бодрые рапорты «бригадиров» от РСПП и «смотрящих» из Госдумы разрыв между властью и обществом стал пугающе увеличиваться. Да так заметно, что даже Путин не рискнул убрать его одним заявлением — «большим скачком». Президент предпочел преодолеть пропасть в ходе «тройного прыжка».
Комментаторы сразу отметили, что основными темами на встрече Владимира Путина с представителями «Единой России» и российскими журналистами были проблемы исполнительной власти, как бы препятствующие продвижению реформ. Похоже, что эти бюрократические рычаги, как и сами исполнительные органы, являются для Путина наиболее понятными и потому ценными инструментами власти. Все остальное воспрнимается как важные, но несущественные элементы в сопровождающей дело операции прикрытия.
Поэтому даже безусловно нужная политическая акция по детализации сути реформ была решена как сугубо политтехнологическая задача. Путин встречался с каждой из групп своей целевой аудитории в знакомой ей обстановке: с бизнесменами — в пафосном Колонном зале, с военными — в министерстве обороны, с дружественными «медведями» — в уютном пансионате. С населением президент соприкоснулся на час в местах обычного массового скопления электората — в эфире трех метровых телеканалов.
Для каждой таргет-группы президент приготовил особые, волнующую целевую душу слова. Прежде чем поставить перед бизнесом задачи, Путин пролил «барыгам» бальзам на сердце одной фразой: «Чиновники должны защищать частную собственность не меньше, чем государственную». И снова повторил общие слова о том, что государство гарантирует недопустимость пересмотра итогов приватизации. Однако в этом, как и в других выступлениях президента, сохранилась привычка оставлять за скобками механизм реализации решений (например, что, кроме уклончивых слов президента с трибуны, обеспечит неприкосновенность бизнеса и самих бизнесменов). Точно также, осталось неистребимое стремление власти посылать сразу два взаимоисключающих импульса.
Эта удобная тактическая позиция власти при всяком исходе позволяет ей оставаться в стороне от происходящего. Например, на встрече с депутатами «Единой России», Путин сославшись на мировой опыт, предложил быстренько выбрать несчастным единороссам либо либеральную, либо консервативную платформу. Сам президент, позиционировавшийся как «либерал-консерватор», в любом случае останется над схваткой. Взамен этого экзистенциального выбора Путин попросил парламентское большинство поддержать его инициативу об отмене одномандатных округов и переходе на пропорциональную систему выборов в Госдуму. Глава государства аргументировал эту малость необходимостью «создать условия для развития сильных партий».
На встрече с питомцами из «Единой России» Владимир Путин особо подчеркнул, что «партия, конечно, должна максимально учесть и поддержать интересы тех сегодняшних депутатов, которые избраны в Государственную Думу по одномандатным округам». Это заявление, конечно, сможет снять напряжение в думской фракции на время прохождения законопроектов через Госдуму. Но оно совершенно не дает никаких персональных гарантий ни депутатам-одномандатникам, ни даже лояльным списочникам. Более того, остается неясным как работает важнейший механизм формирования политического класса в России и какие принципы положены в его основу. Как всегда, депутаты могут только пытаться интерпретировать весьма общие слова Путина.
Еще меньше ясности по поводу возможной очередной реформы Совета Федерации. В своем интервью телеканалам Путин заявляет: «На мой взгляд, вполне было бы обоснованно вернуть руководителей регионов и руководителей законодательных собраний в верхнюю палату парламента». Но, сразу после этого, президент говорит: »Но текущую работу все-таки нужно проводить на постоянной и профессиональной основе». Не только постоянные комментаторы, но и сами сенаторы, работающие на профессиональной основе, не знают как понимать эти путинские слова.
Возможно, что в качестве варианта будет принято предложение председателя Совета Федерации Сергея Миронова, озвученное им недавно в Ставрополе, — «раз в год сенаторы должны уступать свои места в Совете Федерации губернаторам и председателям местных законодательных собраний, которые и будут решать судьбу главного финансового документа страны». А может быть, что губернаторы и руководители ЗАКСов при голосовании будут нужным образом толкать под руку голосующего сенатора или попросту выкручивать руки этой «машине для голосования». Как говорится, возможны варианты.
Даже когда речь заходит о таком необходимом антураже «сильной державы», как новые «ядерно-ракетные комплексы», мы видим ту же картину расщепленного сознания. Своим заявлением российский президент буквально заинтриговал США и Европу, но не стал вдаваться в презренные детали. А потому из его речи не было ясно, какое конкретно оружие возмездия имелось в виду. Возможно, речь идет о новых отечественных разработках в области стратегических ядерных вооружений — ракетах »Тополь-М» и «Булава». Однако разработчик этих современных систем, конструктор московского оборонного НИИ теплотехники Юрий Соломонов подчеркнул, что промышленность уже безвозвратно потеряла более 200 базовых технологий. Поэтому со следующего года может быть прекращено производство этих новых ракетных комплексов. Тут просто голова идет кругом.
Сегодня для российской власти, так непосредственно исповедующей расщепленное политическое сознание, попытка соединить несоединимое так же проста и естественна, как эффектная попытка перепрыгнуть пропасть в три прыжка. Или как только что продемонстрированное Путиным рискованное стремление объясниться с обществом по частям.
