Убийство советника президента КЧР Фраля Шебзухова все еще вызывает много вопросов. Собственно, главный вопрос тут один — кому мог настолько помешать этот незамешанный в коррупции чиновник, что этот «кто-то» решил устранить фактически уже назначенного премьер-министра? Однако главного убийцу определить уже можно четко и однозначно — это существующая в республике (как и на всем Кавказе) кланово-олигархическая система. В девяностые-нулевые годы она еще более-менее обеспечивала в кавказских республиках если не законность и стабильность, то хотя бы управляемость, но в наступающем десятилетии окончательно пошла «в разнос» — и, если не будут проведены серьезные реформы в управлении, ничего, кроме хаоса и крови, Кавказу, а за ним и всей России, ждать не приходится.Забитый бейсбольными битами, а затем дострелянный из пистолета в среду вечером в столице Карачаево-Черкесии г. Черкесске кандидат в премьер-министры Фраль Шебзухов на момент своей трагической гибели не занимал влиятельных постов. Официальная его должность — советник президента Карачаево-Черкесии Бориса Эбзеева. Ранее — глава Адыге-Хабльского района, еще ранее — офицер милиции из отдела по борьбе с организованной преступностью. В Карачаево-Черкесской республике должность советника президента является как бы резервной. Советниками становятся, как правило, те, кто, будучи близок к президенту, в силу определенных причин, вынуждены отдать портфель (в таком случае они пребывают в этой должности до пенсии), либо «запасные». Те, кого действующий президент готовится при удобном случае «двинуть» на важный пост. Убитый советник принадлежал как раз ко второй категории. Фраль Шебзухов был давним сотрудником и личным другом президента Эбзеева. После начала парламентского кризиса, о котором я писал в предыдущей статье (Авраам Шмулевич. Предыстория убийства. Парламентский мятеж в Карачаево-Черкесии) он был представлен президентом на должность премьер-министра республики, и за этим решением, по словам депутатов, стояли представители олигархических кланов — сенатор Радмир Айбазов (карачаевец) и Назир Хапсироков (черкес), оба находятся в Москве. Кандидатура была торпедирована депутатами парламента республики от так называемой «карачаевской фракции». Насколько можно судить, происходил закулисный торг, в котором важную роль играли и «политические игры» вокруг фигуры карачаевского же политика сенатора Ратима Айбазова. Но, почти наверняка, через короткое время, после определенных торгов карачаевские депутаты, «показав зубы» и президенту, и Айбазову, позволили бы уговорить себя, и Шебзухов, возможно, уже сегодня был бы премьером.Покойный был консенсусной фигурой, устраивал и карачаевские, и черкесские олигархические кланы, не имел личных врагов, зато имел очень хорошие отношения с действующим президентом, большой опыт в местной политике, отношение к нему было или положительное, или нейтральное.Также не имел он и заметных бизнес-активов, не был замечен в попытках их заполучить. Этот человек всю свою сознательную жизнь провел на госслужбе.Поэтому можно с абсолютной уверенностью предположить, что убийство связано с планами президента Эбзеева провести через парламент кандидатуру Шебзухова, хотя конкретный заказчик тут не просматривается, и трудно предположить, кому из влиятельных фигур он мог настолько «перебежать дорогу». Будучи черкесом, Шебзухов никогда не враждовал с карачаевцами. Назначение премьером черкеса — это давняя политическая традиция в Карачаево-Черкесии, окончательно утвердившаяся еще в начале 90-х. Так что назначение премьера-черкеса должно было пройти быстро. Механизм этнических квот всегда помогал стабилизировать ситуацию в республике — в том числе и в кризисные 1993-й, 1995-й и 1999-й годы. Несколько ключевых фигур общественных движений кооптировались во власть — и «разборки» прекращались. Система эта устраивала всех. И когда Эбзеев (карачаевец) нарушил ее, назначив премьером вместо полагающегося черкеса этнического грека Владимира Кайшева, даже часть карачаевской элиты высказывала недоумение этим решением.Премьер по должности хоть и не главная фигура, однако весьма значительная в силу хотя бы того, что именно он подписывает бюджетные гарантии под кредиты, выданные предпринимателям. Общественно-политическая жизнь в республике «на поверхности» представляется тихой и подконтрольной. Про черкесские организации я уже писал, поэтому стоит коснуться ситуации в карачаево-балкарских общественных движениях.Вкратце картина следующая: в руководстве четырех самых крупных и старейших карачаевских организаций (организаций, выдвигающих периодически политические требования), в настоящее время мы видим в основном людей пожилых. Как правило, в прошлом «красные директора». Основные темы их самостоятельных действий — это реакция на какие-либо публичные выпады в региональной печати против карачаевцев в целом. В большинстве же случаев они используются республиканскими властями и в интересах властей, и — иногда — для озвучивания взглядов карачаевских интеллектуалов, предпочитающих оставаться в тени, и обслуживания их интересов. Хотя в последнее время и в этом их активность сошла на нет. В основном руководители карачаевских общественных организаций используют свои ресурсы для решения своих личных проблем, как, впрочем, и руководители черкесских организаций.Настоящие страсти кипят и настоящая кровь льется в области бизнеса.Особенно это касается «карачаевского сектора», где, по отзывам самих же карачаевцев, уровень насилия запредельный — правда, не выше, чем у вайнахов и дагестанцев.В Карачаево-Черкесии, как известно практически всем в республике, за власть «в черкесском секторе» дерутся три черкесских олигархических клана: Арашуковы, Деревы и Хапсироковы. В карачаевской среде сейчас два самых влиятельных клана — группировка бывшего президента КЧР Мустафы Батдыева и группировка сенатора Радмира Айбазова. Можно было бы назвать еще с десяток семей, но их влияние заметно ниже. Но межнациональных трений тут нет — на уровне «больших денег», как известно, классовая солидарность выше этнической или религиозной.Отношения между черкесскими кланами Арашуковых и Хапсироковых с одной стороны, и карачаевскими кланами с другой — как правило, договорно-партнерские. Например, бывшего президента республики Батдыева к власти привел клан Хапсироковых, в настоящее время Айбазов и Хапсироков действуют в альянсе. За убитым Шебзуховым стояли именно эти двое. Они же совместно пытаются реализовать бизнес-проекты, в частности, в Домбае. А черкесы Арашуковы, например, доверяют свои немалые инвестиции в сельское хозяйство карачаевцам Тамбиевым. Кадровые вопросы эти кланы решают с карачаевскими кланами. Особняком стоит лишь клан Деревых, имеющий натянутые отношения и карачаевскими и с остальными черкесскими бизнес-группами. В последние годы республику потрясла серия громких «экономических» убийств. Во всех них были замешаны именно карачаевские олигархи. Убийство Шебзухова — первое убийство черкеса такого уровня. Но все эти убийства имели легко читаемую причину — борьба за передел собственности.Делить в республике все еще есть что — так, цены на небольшие, в 8-10 номеров, гостиницы, причем с начальным уровнем удобств, в Домбае начинаются от 2 млн. долларов.Убийство человека, который имел право подписать (или не подписать) кредиты — будь то тебе или конкуренту — теоретически могло быть выгодно многим. Иных — политических или каких-либо еще — причин у этой расправы быть не может в принципе.Однако устранение фактически назначенного премьер-министра ради нескольких десятков миллионов — свидетельство того, что «порог крови» опустился уже ниже самого нижнего предела — когда убить может из-за чего угодно и кто угодно, трудно вычислять, кто и за кем придет из этой очереди. Язык убийства в КЧР, вообще на северном Кавказе — это уже язык бытовых разборок, некая культура общения поколения, выросшего на фоне распада традиционных институтов и бездействия и бессилия федеральной власти.Увы, традиционное горское общество стремительно деградирует и распадается — стоит посмотреть, например, какие «понты» кидают друг другу и населению местные олигархи — в других регионах они выглядели бы комедийно-дико, этакий стиль поведения колумбийских наркобаронов, замешанный на индийском кино. Но дети из бедняцких семей, ставшие Корлеоне, не могут наесться и насытиться своим нынешним положением — и мечтают стать единоличными монархами хотя бы в пределах маленькой бедной республики, демонстрируя гипетрофированное, болезненное тщеславие. Хотя, конечно, эти черты присущи всему новорусскому олигархическому псевдо-бизнесу с его Куршавелями и т. п., просто на Кавказе убивают чуть быстрее, там, где в Москве или Питере лишний раз подумают, доводить до этого или все-таки можно избежать убийства.Заданные нормы поведения «элит» отравляют и весь остальной народ, и вместо того, чтобы пытаться построить здоровое общество, молодежь пытается влиться в один из кланов, сначала подобрать крохи с барского стола, потом попробовать войти в челядь барина, а затем выбиться самим в барины.Огромные кортежи, самые дорогие марки авто, постоянная их смена — сегодня линкольны, завтра порше, послезавтра майбахи, личные самолеты и вертолеты, пролетающие над нищими аулами, раздача «плебсу» широким жестом денег, машин и квартир, спонсирование на показуху строительства, мечетей, культурных и прочих объектов. «Народ» же смотрит на них, разинув рот, и говорит: «ух ты, вот это да!!!» Мечта среднестатистического молодого человека в КЧР, будь то черкеса или карачаевца (как и жителя других республик) — не выучиться и стать инженером или доктором, а попасть в охрану к какому-нибудь клану с надеждой, по черкесской поговорке — «не прольется на нас дождь (золотой), так хоть капнет что-то». Винить этих молодых людей тут трудно — потому что они видят, что инженер прозябает в нищете, а вчерашний двоечник, но мастер спорта по борьбе, работающий в охране, ездит на мерсе и крутит в руках Верту. Справедливости ради надо сказать, что эти местные кавказские олигархи реально материально помогают многим — на порядок больше, чем их «коллеги» в Москве или, собственно, России, причем не только людям своей национальности — но общая атмосфера в республике именно такова. Те же Деревы наладили хорошее производство, дали работу многим черкесам и абазинам на фирме «Меркурий». Черкесы Арашуковы, Эскиндаровы и Хаписроковы строят школы, больницы, дороги, газопроводы. Хапсироков совместно с миллиардером Гуцериевым (ингуш по национальности, который и вынес основную часть финансовой нагрузки) отстроил в ауле Хабез прекрасный Дворец культуры. Другой олигарх, покойный Станислав Дерев, в ауле Адыге-Хабль построил боксерский зал. Арашуковы уже три года подряд фрахтуют чартерный рейс самолета и тем самым 140-150 паломникам оплачивают хадж в Мекку — среди этих паломников летят мусульмане всех национальностей, жертвуют на строительство мечетей в черкесских селах и ежегодно дарят ноутбуки выпускникам школ Хабезского района. Карачаевцы также основали несколько благотворительных фондов и оказывают заметную помощь. Несколько лет фонд «Эльбрусоид» реализует программы поддержки молодежи. Функционирует клуб дзюдо, работает программа поддержки стипендиями студентов-карачаевцев в Москве. Этот фонд в подарок абазинам (которых также считают частью черкесского мира) организовал и оплатил перевод на абазинский язык нескольких мультфильмов, а, например, карачаевский научно-исследовательский институт существует на общественных началах и полностью за счет средств, выделяемых бизнесменами-карачаевцами. Этот институт выпускает в год больше книг научного характера, чем государственный Карачаево-Черкесский институт гуманитарных исследований. Все эти (безусловно, похвальные сами по себе) действия создают иллюзию, что система сама по себе может работать, стоит лишь убрать «чужаков» — и уж тогда-то «наши братья» помогут своим соплеменникам поднять родину из руин. Однако это — именно иллюзия. Кланово-олигархическая система еще ни в одном уголке планеты не помогла построить здоровое общество. Кавказ тут не станет исключением.Многие участники черкесского национального движения, выступающие сегодня за раздел республики, искренне считают, что, отделившись от карачаевцев, получив «свою» республику, смогут получить и добротную, красивую и здоровую жизнь. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что ничего подобного не случится — уйдет национальная напряженность, но вот культурные и социально-экономические проблемы останутся те же. Сложившееся на Северном Кавказе общество — это общество больное везде, причем примерно одинаково больное не только у всех кавказских народов, но и у русских. Разница между Кавказом и собственно Россией тут непринципиальна и хорошо раскрывается старым армейским анекдотом.
Призвали кавказцев (адыгов, чеченцев, балкарцев, осетин — конкретика неважна) в Советскую Армию, выстроили и приказали рассчитаться на первый-второй. К изумлению командира, вторых в строю не оказалось, все назвали себя первыми.
Т .е. уровень личностных притязаний выше, чем в целом по России, но это и вся разница между Нальчиком и Владивостоком.До тех пор, пока на Кавказе не будет культуры честного, созидательного труда, уважения прав человека, честной конкуренции — до тех пор будут войны, будет грязная борьба за место под солнцем. И убийства, подобные убийству Фраля Шебзухова, будут обыденным явлением.
