Недавно отмечался столетний «юбилей» одной из самых страшных страниц отечественной истории – геноцида казачества.
Прошло сто лет, но тема казакоцида продолжает оставаться актуальной. За политико-историческими вопросами порожденными этим, казалось бы давно ушедшим в историю, явлением вновь проступают вопросы морали и человечности.
До сих пор историки не могут определиться в масштабах явления. Вопрос остается крайне политизированным. В частности - нет даже приблизительных цифр жертв геноцида казачества. Да и термин «геноцид» принимается далеко не всеми историческими авторитетами. Но для автора статьи, чья семья, хоть и без жертв, но тоже испытала на себе «рассказачивание» это именно геноцид.
24 января 1919 года Центральным комитетом РКП(б) была принята директива «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах».
Нельзя не привести хотя бы часть текста «Директивы о рассказачивании»:
Кто был автором «Директивы», о которой даже в большевистских верхах мало кто знал, до сих пор ясности нет. Возможно, это был лично Свердлов, возможно Троцкий, возможно его креатура Вацетис. Скорее всего, автором был именно Свердлов. Есть данные, что существовало сопроводительное письмо Свердлова, но оно засекречено до сих пор.
«Директива» от 24.01.19 была не «громом с ясного неба». По сути, она лишь кодифицировала уже сложившиеся практики отношения к казачеству, прежде всего «поголовное истребление верхов». С самого начала «триумфального шествия Советской власти» в казачьих областях начался офицероцид.
На Дону большевистские отряды Голубева, Подтелкова и Кривошлыкова к концу весны 1918 года убили более 500 казачьих офицеров, в том числе тех, кто просто сидел дома и не думал ни о какой вооруженной борьбе.
Такое же отношение было и на Тереке и Кубани. В частности во Владикавказе истребляли всех офицеров, в том числе и не казаков. В Пятигорске большевики зверски изрубили шашками более 70 офицеров и генералов, в том числе болгарина Радко-Дмитриева. В Ставрополе 19-20 июня были расстреляны или иным образом убиты сотни людей, в том числе 80-летний генерал Мачканин, участник Крымской кампании и взятия в плен Шамиля. Старика генерала сначала резали кинжалами потом неумело попытались отрубить голову шашкой. Таких примеров множество.
Уже после секретной «директивы» ЦК РКП (б) в газете Троцкого «Известия народного комиссариата по военным делам» появилась статья Вацетиса, в которой автор, стремясь перечеркнуть многовековые заслуги казачества перед Отечеством, писал:
Вацетис, к слову, в тот период возглавлял всю Красную армию.
Данный документ и порожденная им реальная практика прекрасно показывают людоедскую, античеловеческую сущность большевизма. Отбросив эмоциональную риторику, можно сделать вывод: большевистское руководство периода Троцкого, Свердлова и Ленина абсолютно сознательно практиковало «социальную евгенику», истребляя людей не за конкретные деяния, а лишь за принадлежность к определенному социальному слою, наличию у человека, средств, служебной должности или воинского звания. Говоря о большевистском «гуманизме» можно упомянуть и такие «мелочи», как массовое применение принципа коллективной ответственности и практика заложничества.
Современные коммунисты упирают на то, что уже 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП(б) вынужден был признать январскую директиву ошибочной и отменить ее. То есть действовала она недолго, а потом отношение к казакам изменилось и «все стало хорошо».
Но отмена «директивы» была, по сути, формальной. В частности, Донбюро ЦК РКП 8 апреля 1919 года обнародовало свою, еще более страшную директиву: «Насущная задача – полное, быстрое и решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной его ликвидации». В числе проводимых мероприятий были меры, применяемые в ходе красного террора, к примеру, «взятие заложников пользующихся каким-либо авторитетом».
Реальное изменение отношения, некоторое «смягчение» отношения к казакам началось только после начала массовых восстаний, вызванных зверствами большевиков.
В период Гражданской войны политика коммунистических властей на местах была разной, на Кубани «Директива о расказачивании» проводились относительно мягкими методами, а на Урале казаков вообще поставили вне закона и истребляли практически поголовно.
Если брать идеологический аспект, - с начала Гражданской войны и вплоть до середины 1930-х, - большевистской пропаганды в идеологической политике прослеживались две линии:
Истребление последних казачьих офицеров (в том числе абсолютно лояльных или даже служивших Советской власти) началось во второй половине 1920-х годов, после ток как в 1927 году органы ОГПУ полностью возглавил троюродный брат Свердлова (был женат на троюродной племяннице Свердлова) Генрих Ягода (до крещения Иоахим Иегуда).
Партия «казакоуничтожителей», возглавлял которую, скорее всего, Ягода, продолжала действовать полностью в духе «Директивы» 1919 года, не афишируя особо свои действия
Вполне возможно, что существовал особый документ, положения которого повторяли основные тезисы «Директивы о расказачивании».
С 1927-28 года можно говорить о «второй волне» казакоцида. Расстрел в 1927 году Харлампия Ермакова – прототипа Григория Мелехова – наиболее яркий, символический, пример. Имела место спланированная и целенаправленная кампания(как, к промеру в 1937-38 годах в отношении последних эсеров) по полной ликвидации образованной части казачества, прежде всего бывших офицеров и чиновников, а также и рядовых казаков, служивших в Белой армии.
При Ягоде, не менее чем при Ежове, активно практиковалась фабрикация уголовных дел, «выбивание» признаний и свидетельских показаний. Вполне можно говорить об организованном и спланированном «втором казакоциде». Но он остался в тени более масштабных событий: свертывания НЭПа, коллективизации, голода 1933 года.
С середины 1920-х начались репрессии против лояльных властям бывших казачьих офицеров. Сначала это были ссылки на Север и в Сибирь, заключение в концлагерь. Впоследствии мера наказания в основном стала единой: расстрел.
Порой убивали людей без всякого бумажно-юридического оформления. Пришли некие «синеблузники» (термин, сообщённый мне отцом) и убили старика - бывшего офицера прямо в собственном дворе (1927, нынешняя КБР). Или (1934, Ставрополье) - пришли ночью и забрали человека, служившего рядовым у белых. Исчез бесследно. Ни приговора, ни справки, ничего.
Порой действия местного коммунистического руководства выглядели как месть - даже юридически не оформленная.
В 1928 году в той же станице, где убили во дворе старика-офицера, был убит секретарь местной партячейки, активно составлявший списки «кулацко-контрреволюционного элемента», запланированного к уничтожению. После убийства секретаря партячейки, за его смерть был арестован бывший атаман, мирно работавший на момент ареста секретарем местной милиции. Через пытки свидетелей, подтвердивших, что «это он», атаман был расстрелян. По суду, со всеми формальностями.
А вскоре были арестованы 32 молодых казака в возрасте 20-25 лет и увезены в неизвестном направлении. Вернулись двое. Судьба остальных неизвестна до сих пор, очевидно, они были расстреляны без суда и следствия. Это произошло в 1928 году.
Академик Игорь Шафаревич, активно принимавший участие в диссидентском движении с момента его возникновения, говорил, что самые рьяные «диссиденты с правильными генами» люто ненавидевшие советский строй и сталинизм, мгновенно замолкали, когда речь заходила о преступлениях периода Генриха Ягоды.
Но если говорить о современности - тема столетия свердловской «Директивы» актуализируется, зачастую абсолютно искусственно.
Делается это с сознательной целью внесения в общество «ментального конфликта». Конфликт «красных» и «белых» выгоден власти, он отвлекает внимание от не самой.
Казакоцид в настоящее время порой возводится до вселенских масштабов. Так замглавы организации «Двуглавый орел» генерал Решетников говорит о расстреле в период Гражданской ни много ни мало, а миллиона казаков – и это из примерно 3 миллионов казаков, вместе с женщинами и детьми, существовавших до Первой мировой. Если так, то кто, тогда воевал в Великую Отечественную: сироты из детдомов, лишенные отцов? Из кого состояли гвардейские казачьи корпуса и дивизии в той же войне? Кто шагал на Параде Победы?
На сайте «Двуглавого орла» недавно приводилось мнение одного историка, что во время Гражданской войны были уничтожены все старики старше 50 лет. Тогда получается, что у воевавших в ВОВ казаков не было дедушек и бабушек? А у казаков-ополченцев из «возрастов не подлежащих призыву», которыми заткнули дырку фронта под Кущевкой, были расстреляны матери и отцы? Но и сейчас в казачьих станицах полно стариков, помнящих своих дедов 1870-х годов рождения.
Когда в настоящее время заходит речь о казачестве, отсутствие элементарной логики и дикость аргументов наблюдается со всех сторон, как либеральной, так и «сурково-патриотической».
Доведение какого-либо предмета до абсурда, до дикого гротеска - метод «распятого мальчика», - это часть современных пиар-технологий, стремящихся не допустить у рядового обывателя возникновения системной картины мировидения и миропонимания. А также - убить реальную историческую память.
