Современный русский национализм имеет много лиц, и некоторые из них очень далеки от прежних стереотипов. О своем видении будущего России "Росбалту" рассказал глава петербургского отделения незарегистрированной Национально-Демократической Партии Андрей Кузнецов.
— НДП выступает за создание русского национального государства. Поясните, пожалуйста, чем оно будет отличаться от нынешнего?
— Мы предлагаем абсолютно другой путь. Нынешние власти выступают, по сути, за реинкарнацию СССР, евразийскую интеграцию, нацеленную прежде всего на присоединение азиатских и закавказских республик. Это задумано, чтобы создать свободную зону для передвижения людей из Азии и с Кавказа внутри общего евразийского пространства. Нечто подобное мы имеем уже сейчас, но это хотят окончательно узаконить.
Мы же, наоборот, предлагаем ввести визовый режим с Югом и все усилия по интеграции направить в европейскую сторону. Белоруссия, Украина, Польша, Литва, Латвия, Эстония, Финляндия — мы хотим, чтобы интеграция и свобода перемещения развивались в этом направлении, а не в направлении Киргизии и Таджикистана, куда наши люди ездить не хотят, с которыми никто не ведет бизнеса, и откуда идет только массовый въезд мигрантов к нам. Мы убеждены, что от Евразийского союза русские только проиграют.
Кроме того, мы против того, чтобы по программе "Соотечественник" можно было давать по упрощенной схеме гражданство кому угодно из бывших граждан СССР. Мы считаем, что эта программа в первую очередь должна быть нацелена на русских и другие коренные народы России — татар, башкир, карелов… И для того, чтобы человек мог получить гражданство по упрощенной схеме, он должен доказать свое этническое происхождение — так, как это делается, например, в Израиле или Германии. А все остальные должны сначала получить визу, вид на жительство, прожить пять лет — и только после этого, если они докажут, что приносят пользу и не совершают преступлений, могут получить гражданство.
— Понятно, вы предлагаете развернуть вектор с Азии на Европу. Может быть, даже на интеграцию с Евросоюзом?
— Скорее, на интеграцию с отдельными странами Европы. Евросоюз в его нынешнем виде не очень привлекателен. И ситуацию, когда Германия выступает донором многих стран, вряд ли можно считать нормальной. Хотя, если Евросоюз будет меняться, все возможно.
— А если говорить о ситуации внутри государства. Русская нация — это кто?
— Мы имеем ввиду русскую гражданскую нацию. Понятно, что о проверке этнических корней речи не идет. Мы хотим построить русское национальное государство, власть в котором будет принадлежать русской гражданской нации, а не какому-то мифическому многонациональному народу. Русских в стране абсолютное большинство, поэтому совершенно нормально, что они будут титульным народом. Мы всегда говорим, что русским выгодна демократия, потому что их большинство. И, безусловно, мы выступаем за перераспределение финансовых потоков внутри страны. Ситуация, когда Чечня получает несопоставимо больше денег, чем, скажем, Тамбовская область, и в Чечне растут небоскребы и мечети, а в Тамбове катастрофически не хватает денег на первоочередные нужды, абсурдна.
— Вряд ли с вами согласятся на Сверном Квказе. Бытует мнение, что переводя туда большие деньги, мы покупаем спокойствие и лояльность местных элит, и если перестать платить, то южные территории начнут бунтовать и отделяться.
— Это распространенное мнение. Я не думаю, что нет других способов строительства отношений, кроме выплачивания оброка. На Северном Квказе много проблем. Они не решаются, а просто замазываются деньгами. Есть и другие методы решения проблем, но давать деньги проще.
— Вообще, как вы относитесь к идее пересмотра границ, если кому-то не понравится жить в русском национальном государстве?
— Земля, территория — это огромная ценность, пожалуй, самая большая. Так что терять земли не хотелось бы. Русское национальное государство должно быть устроено таким образом, чтобы быть привлекательным для всех, кто в нем живет.
— Вы имеете в виду демократию, защиту частной собственности от произвола, свободный рынок?
— Да, совершенно верно. Причем в истинном понимании этих слов, а не в том, как их используют сейчас. Свободный рынок — это рынок, который государство защищает в том числе от монополизации. Скажем, в области мобильной связи у нас есть конкуренция, и эта отрасль эффективно развивается. А вот во многих других сферах конкуренции нет, и царит застой.
— Насколько я знаю, проект вашей программы предусматривает пересмотр результатов приватизации 1990-х?
— Чтобы в стране было уважение к частной собственности, необходимо, чтобы люди с уважением относились к тому, как эта собственность приобретена. А у нас, если человек богатый, первое предположение — что он вор. И такое отношение не лишено оснований. Когда в стране огромные ресурсы были фактически отданы близким власти кланам, это не может не вызывать отторжения. Мы предлагаем найти компромисс и вернуть государству крупную госсобственность, которая была отдана "за бесплатно". Тех же, кто ей владели и управляли все эти годы, можно, например, сделать миноритарными акционерами. В целом же к этому вопросу нужно подходить очень тщательно, нужно выработать такой механизм легализации нечестно приобретенных активов, который устроил бы общество. "Все отнять и поделить" — это не наш метод. Каждая крупная сомнительная сделка должна быть тщательно расследована, и только после этого по ней можно принимать решение. Речь не идет о пересмотре всех результатов массовой приватизации — это, конечно, невозможно. Только о наиболее крупных знаковых государственных активах.
— А вы допускаете такой вариант, что собственники захотят морально легализовать свои активы, предложив заплатить бюджету их реальную стоимость?
— Допускаю обсуждение такой ситуации. Но все должно быть гласно, а не как это сейчас делается — закулисно и подковерно.
— По-моему, осуществить пересмотр итогов приватизации — чрезвычайно трудно...
— Никто и не говорит, что строить национальное государство просто. Но, думаю, если провести референдум, с нами согласится подавляющее большинство.
— А потом провести повторную приватизацию? Или оставить ресурсодобывающие компании в руках государства?
— Что касается повторной приватизации — будем исходить из здравого смысла и пожелания сограждан. Наша главная задача — дать понять гражданам нашей страны, что возвращенная собственность не перекочевала из рук одних олигархов к другим, а действительно возвращена народу, что справедливость восторжествовала. Если собственность будет выкуплена, значит вырученные деньги должны пойти на то, что выберут люди, это все реально при электронной демократии. Возможна и повторная приватизация, а может граждане проголосуют, чтобы какие то ресурсные предприятия действительно остались в руках государства, при условии, например, что цены на бензин внутри страны будут ниже, чем при экспорте за рубеж — посмотрим.
— Вы говорите о свободном демократическом государстве. Все — "за". Вопрос: как этого добиться. Коррупцией пропитано все, сверху донизу. Система нуждается в полной перезагрузке. Непонятно, с чего начинать.
— Я бы предложил начать с судебной власти. Пока у нас не будет нормально работающей системы судов, ничего не получится, не к кому будет апеллировать. Думаю, многие проблемы связаны с тем, что у нас большинство судей — выходцы из карательных органов. Это люди, усвоившие определенную психологию, у них всегда обвинительный уклон, у них связи и дружеские отношения с людьми из полиции и прокуратуры. На мой взгляд, в наших условиях судейский корпус должен формироваться из адвокатов. Если бы у власти была политическая воля для судебной реформы, все можно было бы сделать, но нынешним властям не нужны независимые суды, им нужны "управляемые" судьи.
— Скажите, а какой вам видится роль церкви?
— Мы за светское государство. Хотя традиционные христианские ценности, безусловно, являются базисом современной Европы и России как ее части. Если же говорить о современном состоянии православной церкви, то, мне кажется, это просто еще одно министерство кремлевских властей.
— Как вы оцениваете перспективы НДП на регистрацию?
— Мы никак не связаны с властями, мы не кремлевский проект, наши идеи популярны и могут быть поддержаны огромным количеством людей. Поэтому ничего удивительного, что нас не хотят регистрировать. Мы опасны для Кремля. Но мы будем очень настойчивы. Как говорится, нас в дверь — а мы в окно.
Беседовала Татьяна Чеснокова
Первая публикация – ИА «Росбалт».
