Утомлённые толерантностью

Почему все грандиозные проекты в рамках интернационального воспитания русских заканчиваются полным провалом? И стоит ли и дальше переводить народные деньги на все это? Вот что приходит в голову, когда смотришь фильм «12».

Я тут полюбопытствовал у знакомых, как им это произведение Никиты Михалкова? Ответ на первый взгляд был парадоксальным, но по сути закономерным. Никто не сказал, что это фильм о национальных отношениях, женщины даже умудрились увидеть там намек на мелодраму.

Как же так? Михалков даже какого-то «зверя» золотого получил за то, что сделал фильм о том, как толерантность победила, наконец, и в этой ужасной России, а русский зритель в упор не видит там ни каких национальных проблем, хотя именно о них вроде и идет речь в фильме?

Но давайте подумаем, при каких условиях «интернациональный проект» мог бы реализоваться? Вот собираются двенадцать белых расистов, или в российских условиях шовинистов, и после двухчасового обсуждения приходят к выводу о том, что жизнь чеченского мальчика имеет ценность. И все русские шовинисты, которые будут следить за этим сюжетом у экранов, тоже должны придти к выводу, что чеченцы тоже люди.

Но ведь это абсурд! — воскликнет читатель. Какими мы бы не были, но мы знаем, что чеченцы это люди. Зачем это нам доказывать?

Вот об этом лучше всего спросить у самого Михалкова. Такое ощущение, что ему просто навязали эту картину. Посудите сами, Михалков, безусловно, талантлив, но «12» сделаны чрезвычайно наспех. В этом фильме, что невероятно для мастера, образы разваливаются, они не выстроены. Многие обратили внимание на то, что герой Маковецкого в начале фильма один человек, а в конце другой. Но то же самое можно сказать о большинстве персонажей.

Психологическая недостоверность просто фантастическая. А речь ведь идет о национальной проблематике, где каждая фальшивая нота заметна. Скажем, еврей в исполнении Гафта совершенно карикатурный, таких евреев в России нет уже лет пятьдесят. И антисемитизм в России давно уже не бытовой, а интеллектуальный — а это означает, что в реальной жизни антисемит никогда не будет хамить еврею только потому, что тот еврей.

Недостоверна и сама постановка проблемы. Все присяжные в начале фильма высказались за то, что чеченец виновен, но затем, чуть ли не все они весь фильм доказывают, что он невиновен. Каков мотив их поведения в начале обсуждения? Почему они признают заведомо невиновного парня в преступлении?

Этого мотива просто нет. Его нет в фильме, его нет за кадром, он даже не подразумевается.

Ведь если Михалков хоть как-то озвучил бы этот мотив, заявив, что чеченца осудили в России только за то, что он чеченец, то ему тут же сказали бы: «Ты чего, с ума сошел?»

Фильм представляется полным издевательством над замыслом, когда выясняется, что из двенадцати присяжных половина нерусские! Т.е. в американском аналоге достаточно того, что присяжные белые. Но в России-то этого явно мало! Среди присяжных есть один еврей откровенный, один полуеврей, герой Стоянова, чья мама является телевизионным боссом, весьма узнаваем, он тоже… нерусский. Есть там демократ, похожий на Новодворскую, ну какой он русский? И есть просто грузин. Есть советский, душевный придурок, которого играет Петренко, я бы его тоже к русским не отнес. Есть директор кладбища, это опять же «новый русский», т.е. человек без национальности.

Русским там является герой, которого играет Гармаш. Повторюсь, если бы было 12 таких «гармашей», если бы они осознано хотели посадить заведомо невиновного чеченца, а потом пришли к выводу, что по каким-то причинам этого нельзя сделать, вот тогда бы этот фильм смог воздействовать на зрителя с точки зрения «интернационалистского» воспитания.

Но Михалков на это сознательно не пошел. Более того, ему смертельно скучно было снимать все, что касалось национальной темы. Зато он очень оживляется, и ему интересно становилось, когда дело не касается чеченца. Он оживляется, и оживляются его персонажи, когда находят огромный лифчик в школьном гардеробе. И герой Петренко говорит, что такую грудь он видел только у своей мертвой тещи. Он оживляется, когда герои его начинают исповедоваться. Маковецкий рассказывает, как он спивался в 90-е годы. Этот путь, когда жизнь стала бессмысленной, прошли многие. Это задевает. Просто гениален Гармаш, когда рассказывает о драме взаимоотношений своего героя с сыном. Хотят тут опять же есть вопросы к сценаристу. Герой Гармаша зачем-то регулярно бьет маленького сына кулаками по лицу до крови. Зачем он это делает? На такие поступки способны только больные люди, а герой Гармаша самый адекватный в фильме, т.к. ему единственному активно не нравится массовое присутствие чужаков в Москве. Но об этом сюжете мы еще скажем.

Интересно, что по ходу фильма выясняется не только то, что русские присяжные не совсем русские, но и то, что чеченец не совсем чеченец. Этот мальчик усыновлен русским офицером. По сюжету видно, что ему лет одиннадцать, а под следствием оказывается парень лет шестнадцати. Реально усыновление могло быть только в момент боевых действий, т.к. взрослый парень просто не поехал бы из своей республики, чтобы жить в семье нищего отставника. Итак, он прожил лет пять в Москве, для него русский офицер — отец, он собирается мстить за него. Ну и какой он чеченец? Этот парень русский не только для обывателя, он русский и для русского националиста. А то, что в фильме уверяют, что чеченец и «по-русски-то говорит плохо», то можно дать совет — сценарий нужно писать в трезвом виде.

Почему еще разваливается фильм? Да потому, что такие вещи должны делать убежденные в своей правоте художники. Никита Сергеевич Михалков человек русский, его самоидентификация состоялась давно. Ему ли поручать делать такие фильмы? Да, у этого человека есть личные особенности. Всякий кто на него посмотрит внимательно, не может не заметить его чрезвычайно смышленые глаза. Человек с такими смышлеными глазами не может быть бедным. И, конечно, чтобы не быть бедным, он должен дружить с властью. Ну а раз ты дружишь с властью, то тебе приходится снимать такие фильмы.

При царе можно было быть монархистом и искренне служить власти, при большевиках можно было разделять коммунистические убеждения и искренне служить власти, при европейских демократиях тем более легко служить власти, но сейчас-то в России как можно служить искренне власти, если эта власть сама не знает, что сделает завтра?

То есть любой, кто служит нынешней власти, служит или конкретной личности или в лучшем случае корпорации, но не идее. И это разрушает личность.

Если говорить конкретно о Никите Михалкове, то у него и так проблемы с идейностью были всю жизнь. Он очень много произносит всяких речей о православии, от его елея не знаешь куда деваться, но в фильмах его Бога нет. Вот в фильмах Бондарчука Бог есть. Бог есть в фильмах Тарковского, хотя у того было сложное отношение к православию, но видно, что для Тарковского существует высшая сила и высший суд. Фильмы Никиты Михалкова предельно безбожны. В его картинах Бога нет, зато есть много чекистов.

Основная мысль Михалкова — никто ни в чем не виноват. Т.е. отсутствует главное для христианина — понятие добра и зла. В его ранней картине «Свой среди чужих…» правы все — и чекисты, и белые офицеры, и даже бандиты. Но там есть хотя бы верность главного героя чекистской корпорации. Он отказывается от груды золота во имя чекистского братства. Странный мотив для 70-х годов XX века, он больше подошел бы дню сегодняшнему, но тем не менее…

В фильме «Утомленные солнцем» нет и этого. Там мерзавцы все, но все и не виноваты. Даже главный герой, который является русским дворянином и агентом НКВД, ни в чем не виноват. Больше того, ни в чем не виноват и Сталин. Когда его портрет появляется в кадре, понимаешь одно — вот она, сила! Думается, если бы Сталин ожил, то картина Михалкова ему бы понравилась.

Когда смотришь «Утомленные солнцем», то вспоминаешь одну легенду. У провокатора барона Майгеля из романа «Мастер и Маргарита» был реальный прототип. Когда этого русского дворянина упрекнули в том, как он может служить этой власти, если чекисты расстреляли его отца, то тот ответил: «Если бы моего папу переехал трамвай, что, я должен был перестать ездить на трамваях?»

В фильмах Михалкова нет греха, если Никита Сергеевич кого-то и выводит «плохим», то исключительно по мотивам личной мести. Он ненавидит революционера в «Сибирском цирюльнике» за то, что эти революционеры отняли у рода Михалковых все, оставив лишь возможность служить большевикам. Он за что-то ненавидит в фильме «12» прототипа героя Стоянова. Все художники кого-то не любят, но мало кто сводит счеты вот так мелко и злобно.

Но в тоже время Михалков действительно большой художник, русский художник. Он продукт эпохи, но все мы продукты эпохи. Увы. Разве те несчастные миллионы советских людей, которые сейчас голосуют за тех, кто разбогател за их счет, но их же эксплуатирует и мучает, разве эти несчастные не порождение Совдепии?

Хотя Михалкову можно предложить сюжет, который затронет сердца всех русских, но это не судьба чеченского мальчика. Сценарий: 12 ментов в Кондопоге, после того, как они не помогли своим русским, когда тех убивали чеченцы, и даже не повезли раненых в больницу, боясь запачкать кровью салон, вот эти 12 ментов собираются в своей ментуре после тех событий и обсуждают происшедшее. Сборы у такого фильма будут колоссальные, и успех в России тоже будет колоссальный.

У Михалкова, впрочем, были проблемы объективного характера, когда он снимал свой фильм. И главная из них — совершенно невнятный заказ со стороны власти. Чего нужно-то?

И постепенно проясняется, что ничего не нужно. Кроме одного. Чтобы все сидели тихо и помалкивали.

Лучше всего этот заказ озвучил, не знаю уж вольно или невольно, Сергей Кара-Мурза в своей статье о Кондопоге. Он требует от русских, чтобы они не протестовали, иначе русским же хуже будет.

Власть сама своими руками создает себе проблемы, но виноватыми объявляет русских.

Разве русский народ начал войну в Чечне? Ее начал режим Ельцина и при очень интересных обстоятельствах. Режим во все это втянули сами чеченцы, оппозиция Дудаеву. Это они обещали легкую прогулку, и всего-навсего им нужно было в поддержку с десяток танков.

Развязав войну, власть умудрилась сделать ее судом над самой же… властью. Россию сделали посмешищем и пугалом в глазах всего мира, сделали это руками власти, которая разрешила почему-то пропустить в Чечню журналистов со всего мира.

Тем не менее, с грехом пополам, но пропагандистская машина государства заработала. Для русских чеченец стал ассоциироваться с бешеным русофобом, который отрезает русским голову. По историческим меркам от теракта в Беслане до дня нынешнего прошло одно мгновение, но власть требует, чтобы русские уже сейчас полюбили чеченцев и стали им сочувствовать. (Смотри фильм «12») Это настолько странно, что даже не верилось сначала. Все-таки политика — это удел трезвомыслящих людей. Самое лучшее в информационном плане, что можно было сделать, это дать возможность русскому народу просто забыть о Чечне лет на десять.

Наша власть часто делает поступки, которые штатскому человеку не понятны. Как говорил генерал Лебедь: «Нас ждут с моря, а мы с гор на лыжах».

Так с чем связан такой заказ? В чем его логика? Думается, что ответ на этот вопрос очень простой. Российская власть договорилась с нынешней чеченской элитой. Каждая из сторон взяла на себя некие обязательства и, надо признать, честно их выполняет. Чеченская элита сама борется с боевиками, и борется эффективно, дагестанская элита не допускает победы вахабизма, но взамен они получают некие преференции. В том числе, могут жить в России, где захотят, заниматься бизнесом и прочим. И российская власть гарантирует им защиту и покровительство. Не трудно понять, что в итоге этих договоренностей страдает слабый, а именно никак и ни кем незащищенный русский обыватель.

Речь не о том, что чеченцы или дагестанцы не имеют право жить на территории России, где захотят. Речь о том, что, договариваясь с ними, надо было бы подумать и о русском обывателе. И включить изначально в эти договоренности некие очень конкретные пункты, связанные с такой защитой.

Это было бы логично, потому что самим русским защищать себя власть запрещает, расценивая это как самое жуткое преступление, хуже измены Родине. Именно такой вывод можно сделать, если учесть те фантастические сроки, которые получают русские молодые люди за «межнациональную рознь».

То есть своими договоренностями с кавказскими лидерами власть решает одни проблемы, но создает другие. Здесь речь идет даже не о справедливости, а о целесообразности.

Власть «транслирует» уже 12 лет (!), в общем-то, локальный кавказский конфликт на всю страну и даже на весь мир. Она сама себе создает грандиозные проблемы на ровном месте. Сколько бы ни трещали геополитики, но для России Кавказ не играет большой роли. Если уж решили оставить Северный Кавказ в составе РФ, можно его оставить, но еще раз повторяю, выгода от этого региона ничтожно мала по сравнению с теми негативными процессами, которые запускаются по всей России.

Власть уделяет Кавказу огромное внимание в то время, когда на русской земле русскими же людьми создаются два национальных государства, которые уже сейчас отнюдь не дружественны России. Стратегически несопоставимы последствия отъединения Кавказа и образования целиком прозападой Украины и плюс к ней Белоруссии, которая все дальше и дальше уходит от России.

Понятен страх российской элиты, понятен тот травматический невроз, который она заработала в результате войны в Чечне. Но непонятно другое. Власть, столь заинтересованная в том, чтобы как можно дольше русский народ спал, сама же запустила развитие русского национализма на полную катушку. Вот сейчас хотят реально посадить в тюрьму русского патриота писателя-фантаста Юрия Петухова за его книги. Власть, считает видно, что он опасен. Но возьмем какой-нибудь абстрактный русский поселок, раздадим всем его жителям книги господина Петухова, а в довесок к ним книги всех самых крутых авторов-националистов, заставим прочитать. Россиянцы заплачут, ибо читать отучились, но, допустим, прочитают. И что? Да ничего. Забудут на следующий день. Но что, если в этот абстрактный поселок поселили двадцать выходцев Кавказа. Половина из них агенты МВД. Почему агенты? Ну так ведь проще всего следить за умонастроениями. А раз они агенты, то имеют преференции. У них бизнес начинает процветать, а местных они презирают от всей души. Ибо с начальниками они договорились. Начальники во имя стратегических интересов смотрят на шалости своих агентов и их друзей сквозь пальцы. И вот один конфликт, другой. Уже через год все население поселка превращается в русских националистов.

Возьмем более мягкий вариант. Еду я как-то в маршрутном такси, нас сидит 7 человек русских и один молодой кавказский парень. И вот он начинает нам показывать, как он нас, русских, презирает. Нет. Он не хамит. Он крутится, вертится, что-то спрашивает, привлекает к себе внимание и дает понять — я вас всех презираю! Мы едем минут пятнадцать. Потом молодой кавказец выходит довольный собой, а в маршрутке все превращаются в русских националистов.

Как власть реагирует на это? Выпускается книга «Гастрабайтер», в которой доказывается, что этот молодой кавказец прав. И это НОРМАЛЬНО так себя вести в России. И мало того, на щитах в Москве, на которых рекламировался «Гастарбайтер» было написано: «Слава России». Был бы я был молодым, написал бы, что я охреневаю от такой пропаганды толерантности.

Может быть, все дело в том, что среди русской власти мало или совсем нет специалистов по Кавказу, но среди кавказцев почти все специалисты по России? Нации, как и люди, могут быть совместимыми и несовместимыми. Этот фактор политики должны учитывать. Скажем, русский будет вести себя на равных с англичанином, русского напрягает несколько высокомерный француз, но общий язык с ним можно найти. Русскому комфортно с поляком или сербом, на американца русский будет смотреть несколько сверху вниз. И так далее. С кавказцем будет такая история. Со стороны кавказца будет агрессия, и кавказцу даже покажется, что он победил русского. Русский уступит, но он уйдет с очень сильным желанием больше никогда не видеть этого человека и не иметь с ним дело. И нужны очень большие усилия с той и с другой стороны, чтобы продолжать общение.

Кавказский и русский мир совершенно некомплементарны. Кавказец будет нормально себя вести в Турции и Иране, к примеру. Но в России его «несет».

Самое интересное, что я читал на тему русско-кавказских отношений, это статья Артура Цуциева «Русские и кавказцы: по ту сторону дружбы народов», опубликованную в 10 номере журнала «Дружба народов» за 2005 год. Дело трудное: пересказывать умную статью, но автор довольно объективно оценивает перспективы русско-кавказских отношений. По его мнению, русский мир будет отторгать кавказцев: «Современная московская среда уже сейчас превращает для кавказцев этничность в еще более жесткую характеристику, заколачивающую кавказца в колодки, из которых он хотел бы вырваться».

По Цуциеву для кавказцев русская жизнь пустая и бессмысленная, но приезжая в Россию через какое-то время они понимают, что русский человек предельно свободен, они тоже хотят свободы. В этом в самом деле есть нечто верное, никто так легко и быстро не ассимилируется в России, при определенных обстоятельствах, как кавказцы. Но обществу навязываются такие правила игры, при которой эта ассимиляция становится очень трудной. Кавказец понимает, что жить в России, оставаясь кавказцем, выгоднее, чем становиться русским. Для русского же обывателя, отторжение кавказцев является единственной формой протеста и защиты.

Очевиден тупик. Есть ли из него выход? Есть.

Русско-кавказский вопрос создан искусственно из-за невежества власти. Фильмами Никиты Михалкова тут не поможешь. Конфликт возник из-за неверных административных решений, его и разрешать нужно административным путем. Понимают ли это во власти? Некоторые вроде начинают понимать.

Нет большего интернационалиста и фаната российского многонационального народа, чем Юрий Михайлович Лужков, но он тут выступил с потрясающими заявлениями. Он сказал, что в Москве нужно всего (!) двести тысяч гастарбайтеров, а их только зарегистрированных 800 тысяч. И он просит федеральную власть разобраться с этим вопросом. Лужков также говорит не только об экономической целесообразности, но и «социокультурной нагрузке на общество», которую вызывает приток мигрантов. А так же Юрий Михайлович сообщил, что договорился с премьером Зубковым о том, что этот вопрос будет решаться.

Поразительно! Неужели Бог решил спасти нашу элиту, вернув ей разум? В самом деле, уходит Путин с его обязательствами. И проблемы решатся? Ведь чем отличается Лужков? Он очень конкретный человек. Если он сказал, что оставит в Москве 200 тысяч мигрантов, значит, их столько и будет. На деле это означает, что Москва станет практически абсолютно русским городом! А там и у губернатора Московской области Громова есть всякие идеи на этот счет.

Или инициатива, как всегда в национальном вопросе, исходила от кавказцев? Посмотрели они на плоды интернациональной пропаганды, почитали книгу «Гастарбайтер», поглядели фильм Михалкова «12» и пришли в ужас оттого, что еще может родить творческий гений интернационалистов. И явились на прием к Лужкову. Но тут я фантазирую, сами понимаете. Пришли и говорят: «Юрий Михайлович, нужно что-то делать, если так дальше пойдет, то накроются наши миллиардные состояния и те фантастические возможности, которые открываются перед нами в богатеющей России. И все из-за кого? Из-за этих гастарбайтеров? Гнать их всех!»

И Лужков легко согласился. Может быть, и он тоже «Гастарбайтера» прочитал?

Кстати, националистам стоило бы поприветствовать эти недавние заявления Лужкова. Это я уже серьезно.

И в конце коротко о главном. О европейской наднациональности и толерантности.

На самом деле, западная толерантность — это мощнейшее оружие для завоевания Западом мирового господства.

Насквозь расистский Запад проигрывал интернациональному СССР. Интернационализм был мощнейшим оружием СССР не только в 20-30 и 40-е годы ХХ века, но и позже. СССР получил в 60-е годы мощного союзника в лице интернационалиста и ненавистника США Фиделя Кастро. В 70-е Фидель взорвал бы всю Латинскую Америку. С победой Альенде в Чили это становилось реальностью. Но вожди СССР сами дали задний ход. Видно посчитали, что одну Кубу они еще прокормят, но кормить всю Латинскую Америку они не смогут.

Так вот Западу необходимо было что-то противопоставить СССР, и они нашли, что противопоставить. Это общечеловеческие ценности, борьба за права человека во всем мире и толерантность. Это был для них вопрос выживания. Вот тогда, между прочим, и появился американский фильм «12».

Белым западным людям пришлось ужать свой расизм и гонор. Но во многом это была сознательная жертва. Это их плата за доминирование Запада во всем мире.

Вся западная цивилизация — это стремление к физическому и психологическому комфорту. И они предложили всему миру этот комфорт в обмен на отказ от ненависти к Западу.

Воспитание западных людей в духе толерантности строилось на чувстве вины перед людьми иных рас. Дело в том, что человек не создан для того, чтобы мучить других людей. Если это происходит, то в подсознании всегда остается чувство вины. У Запада и США было чувство вины перед черными, желтыми и евреями.

Чувство вины — мощнейшее оружие. Именно основываясь на этом чувстве, можно перестроить всю модель поведения человека. Русским стали навязывать чувство вины с началом горбачевской перестройки. В первую очередь, чувство вины за сталинские репрессии. В том числе, репрессии и против других народов.

Но это не сработало. Русские не чувствовали, что они в чем-то виноваты. Весь ХХ век — это век русских страданий. Именно так он и «зафиксирован» в подкорке русского народа.

Чувство вины пытались использовать и в деле интернационального воспитания русских. Вся эта история с убитой таджикской девочкой — это попытка вызвать чувство вины и ужас. Раз ты сочувствуешь национализму, значит ты такой, как эти звери.

Но и из этого ничего не вышло. Для русских национализм — это форма выживания в этом мире.

В фильме «12» ставка делается уже не на чувство вины. Невозможно вызвать чувство вины перед чеченцами. Михалков бьёт на жалость. Чеченского мальчика нужно пожалеть.

Но лукавый Михалков внутри фильма сам же отрицает такую возможность. Герой Гармаша рассказывает, как к нему поселилась жить, в общем-то, чужая женщина и стала наговаривать ему на его сына. Вот тогда он и стал бить сына кулаками по лицу. Но когда он дал подзатыльник ребенку этой женщины, то она его чуть не убила утюгом. И Гармаш понял, что нужно спасать своего сына, а не заботиться о чужом. И он спас сына.

Вот это и есть выбор, который стоит перед русским человеком. Выбор не нами придуманный, но нам навязываемый.

Пожалеть чеченского мальчика и таджикскую девочку, чей папа травил наркотиками русских детей, их пожалеть, а своих бить кулаками по лицу до крови. Или все-таки защищать своих детей?

Странно, но фильм Михалковы несет именно такой сигнал. И понятен ответ русских на такой выбор. Изначально он понятен и Михалкову. Более того, режиссер, безусловно, на стороне героя Гармаша, когда тот рассказывает, как ему все-таки удалось спасти и защитить своего сына.

Вот что происходит, когда смышленым русским националистам доверяют делать фильмы на тему интернационалистского воспитания.

Михалков уже получил приз за этот фильм от европейцев, если ему еще и «Оскара» дадут за толерантность, то это будет торжество русского национализма. И самая большая хохма в мире кинематографа за всю его историю.