5 ноября на президентских выборах в Никарагуа, по всем прогнозам, победу одержал бывший глава сандинистского правительства, лидер Сандинистского Фронта Национального Освобождения Даниэль Ортега, возглавлявший страну в 1980–1990 годы, во время революции, свергнувшей пятидесятилетнюю диктатуру Сомосы, и последовавшей за ней гражданской войны.
По данным социологических опросов, разрыв между лидером СФНО и его ближайшим преследователем, кандидатом от правой Либеральной партии Эдуардо Монтеалегре, увеличивается с каждым днем. О том, что 60-летний предводитель Сандинистской революции в шаге от победы, легко можно сделать вывод по буквально истерическим интонациям СМИ США, в последнее время уделяющих маленькой центрально-американской стране повышенное внимание. Американские репортажи из Никарагуа напоминают публикации времен холодной войны 1980-х годов — те же клише, те же обвинения, те же угрозы, те же небылицы. Грядущий реванш Даниэля Ортеги называют не иначе, как «возвращением к коммунизму»…. Официальные лица США не стесняются открытым текстом разъяснять никарагуанцам, за кого тем следует (а точней, не следует) голосовать 5 ноября, недвусмысленно намекая, чем чреват для страны «неправильный» выбор.
Надо сказать, что администрация США не ограничивается лишь увещеваниями: в начале избирательной кампании была предпринята попытка объединить всех конкурентов Ортеги в единый избирательный блок и выдвинуть единого кандидата — попытка, правда, неудачная, но весьма показательная.
Истерика американской администрации вполне объяснима. Разумеется, возвращение Ортеги будет означать расширение левого (а по сути, антиштатовского) латиноамериканского пояса, очередное поражение внешней политики Буша. Когда к неугомонным пассионариям Уго Чавесу, Эво Моралесу, благословляемым гаванским барбудо, присоединится ещё и символ Сандинистской революции, американские спецслужбы и дипломаты будут иметь бледный вид. Безусловно, левизну новых латиноамериканских лидеров не стоит преувеличивать — в большинстве случаев речь идёт скорей о национал-популизме, чрезвычайно характерном для политической традиции этого региона. И Нестор Киршнер в Аргентине, и Игнасиу Лула де Сильва в Бразилии шли на выборы под лозунгами социальной справедливости, национализации основных ресурсов и борьбы с бедностью, позиционировались именно как левые лидеры. Сейчас тот же Лула и тот же Киршнер, из-за непоследовательности и неспособности решить главный, земельный вопрос, получили широчайшую оппозицию слева, со стороны крестьянства и беднейших горожан. Тем не менее, Лула повторно выиграл недавние выборы — на жёсткой антиамериканской риторике. В Мексике при активной поддержке США и с минимальным перевесом в полпроцента, заставляющим сомневаться в справедливости подсчёта, победил ставленник правящей партии, при этом Мексику до сих пор лихорадит — сторонники социалиста Обрадора не собираются сдаваться, и миллионные демонстрации в Мехико собираются практически каждую неделю.
Никарагуанский же казус особенно болезнен для Штатов — администрация Буша прямым текстом и не без оснований говорит о создании антиамериканской оси Ла-Пас — Манагуа — Каракас — Гавана. В случае с Кубой, Венесуэлой и Боливией, дружба не ограничивается ритуальными рукопожатиями под телекамеры — успех сандинистов на «генеральной репетиции» президентских выборов — муниципальных выборах — позволил Уго Чавесу заключить напрямую с Сандинистским Фронтом Национального Освобождения договор о поставках нефти за 60% ее рыночной стоимости 53 никарагуанским муниципальным объединениям, которые возглавляют представители оппозиционного СФНО. Правительство Венесуэлы уже сегодня поставляет крестьянам из сандинистских муниципалитетов дешевые сельскохозяйственные удобрения.
Разумеется, посольство США, да и официальные никарагуанские, доживающие свои последние дни, власти расценивают нефтяное соглашение между СФНО и правительством Венесуэлы как "неприкрытое вмешательство во внутренние дела Никарагуа и оказание давления на избирателя". Кто б сомневался!
А вот Чавес с Ортегой именуют эти договоренности по-другому — "еще один шаг по пути интеграции латиноамериканских стран против создания на континенте зоны свободной торговли с США". Разумеется, в случае победы Ортеги это будет далеко не последний шаг.
Конечно, сложно не признать правоту левых — тех, кто, качая головой, говорит о том, что нынешний Ортега — это не Ортега-79. В этом плане американские страшилки о коммунистическом реванше и новой гражданской войне — безусловно, не более, чем страшилки. Правительство сандинистов после победы революции проводило весьма умеренную политику, не спеша с национализацией, сохраняя многоукладность экономики и основные демократические свободы, не проводя разгром политических оппонентов, не решив земельный вопрос, смягчив, но не устранив проблем с бедностью населения. Полагаю, что именно эта половинчатость вкупе с обострением взаимоотношений с США на фоне экономического кризиса, вызванного падением цен на кофе, и сыграли свою роковую роль, когда в 1990 году Даниэль Ортега проиграл Виолетте Барриос де Чаморро. Сам Ортега неоднократно заявлял о переоценке ценностей и о том, что «команданте Ортега больше не существует». Рискую предположить, что, как это случилось и в других странах региона, после победы бывший символ революции столкнётся с сильной и организованной левой оппозицией.
Тем не менее, сложно не приветствовать возвращение бывшего команданте, даже в том случае, когда он сам предпочитает не называть себя так, поскольку это лишь ещё одно свидетельство перелома в политических настроениях латиноамериканцев, их стремления к социальной справедливости, готовности противостоять силе, против которой, казалось бы, «нет приёма», и самостоятельно определять свою судьбу, невзирая на посулы, подачки, давление и угрозы «сильных мира сего».
Даёшь левый латиноамериканский марш!
