Неуместный вопрос о современном евразийстве: Cui Prodest.

 

Как известно, концепция евразийства родилась в послереволюционных эмигрантских кругах и стала своеобразной рефлексией государственнической, почвеннической интеллигенции на послереволюционные реалии, своего рода оправданием принципов Советского Союза, в котором виделась обновлённая империя. К предтечам евразийства нередко причисляют Н. Данилевского и К. Леонтьева, однако если разобраться, то при видимом сходстве – самостоятельность, цивилизационное отличие как от Востока, так и от Запада – в этих концепциях имеются и принципиальные различия. 


Данилевский утверждает, что своеобразие культурно-исторических типов определяют четыре фактора: религиозный, культурный, политический и общественно-экономический. То есть для него цивилизация, культурно-исторический тип – это многогранная целостность. Леонтьев также проводит грань между структурой, которая у него носит имя византийства и хаосом – славянством: " Отвлечённая идея византизма крайне ясна и понятна. Эта общая идея слагается из нескольких частных идей: религиозных, государственных, нравственных, философских и художественных.

Ничего подобного мы не видим во всеславянстве. Представляя себе мысленно всеславизм, мы получаем только какое-то аморфическое, стихийное, неорганизованное представление, нечто подобное виду дальних и обширных облаков, из которых по мере приближения их могут образоваться самые разнообразные фигуры.


Представляя себе мысленно византизм, мы, напротив того, видим перед собою как бы строгий, ясный план обширного и поместительного здания."

Несмотря на то, что евразийцы критически относились панславизму и говорили о славяно-тюркском союзе, к ним в полной мере могут быть применены процитированные выше слова Леонтьева: "мы получаем только какое-то аморфическое, стихийное, неорганизованное представление".

Казалось бы, какое отношение имеет сопоставление теоретических построений 100-150 летней давности к нынешним политическим реалиям и перспективам развития России? Оказывается, самое непосредственное.


Если рассмотреть современное евразийство в интерпретациях постсоветских республик, оставляя за скобками все прочие проекты (пантюркизм, Великий шёлковый путь), формально вписывающиеся в эту идеологему, то можно выявить определённые закономерности.


Основоположником современного "политического евразийства", если так можно сказать, стал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Ещё в 1994 г. он заявил о целесообразности создания союза государств на основе экономического прагматизма. По Назарбаеву, экономические интересы, а не абстрактные геополитические идеи и лозунги — главный двигатель интеграционных процессов. Евразийский Союз должен стать объединением государств на основе принципов равенства, невмешательства во внутренние дела друг друга, уважения суверенитета и неприкосновенности государственных границ. Наднациональные органы Евразийского Союза, которые бы действовали на основе консенсуса, никоим образом не предполагают передачу политического суверенитета.


Многие издержки строительства единого пространства только исходя из принципов экономического прагматизма можно проследить на примере Евросоюза, но это не является целью сегодняшнего выступления. Гораздо важнее, отметить одну деталь. Бросающиеся в глаза противоречия: интеграция без делегирования суверенитета на более высокий уровень, экономические интересы как базис объединения, которые могут довольно быстро изменяться и где-то вступать в противоречие друг с другом указывают лишь на одно. Рыхлая идеологическая основа, а евразийство - именно рыхлая, размытая база, служит не основой для объединения, а скорее, ширмой для прикрытия тех или иных вполне прагматичных интересов. Таким образом для того, чтобы понять, каким именно видится евразийство для разных сторон, следует обратить внимание на те реальные интересы, которые они преследуют.


Российское евразийство – скорее вынужденная позиция, программа минимум, обеспечивающая определённую фиксацию экономических интересов, исключающую появление "серых зон". Именно с этой точки зрения следует рассматривать фактический ультиматум Украине накануне несостоявшегося подписания соглашения о Евроассоциации в 2013 г. или споры с Беларусью после того, как в 2017 г. Лукашенко подписал указ об упрощении правил въезда в страну иностранцев. Иными словами, любое проявление "союзнической многовекторности" напрямую угрожает прагматичным интересам России и вызывает соответствующую реакцию.


Казахстан изначально трактовал евразийскую интеграцию в довольно широком диапазоне, не исключая участие в альтернативных интеграционных проектах. Например, пан-турецкие проекты, в которых принимает активное участие Казахстан, подобные Организации тюркских государств, также вполне могут быть вписаны в концепцию евразийства. Если же говорить о поэтапном усилении этнократических тенденций при поддержке со стороны казахских властей (переход на латиницу, выдавливание русского языка из официальной сферы, негласные ограничения для русских на занимание должностей), то становится понятным, что евразийство в казахстанской интерпретации является не более, чем инструментом, но никак не идеологией.


Белоруссия, хотя и выступила в середине 90-х г., инициатором интеграционных проектов с Россией, в 2000-х, когда проекты получили возможность полной реализации, также постепенно начала свой дрейф к многовекторности. По сути дела, с определённого момента, сам тезис интеграции стал инструментом получения всё новых и новых преференций и дотаций со стороны России. В качестве одного из наиболее свежих примеров подобного поведения можно привести октябрьское заседание Высшего Евразийского экономического совета, в ходе которого Лукашенко, при поддержке Пашиняна и Жапарова потребовал поставок российских энергоносителей за национальные валюты и новых кредитов со стороны Евразийского банка развития в конвертируемой валюте. При это Лукашенко последовательно выступает против введения единой евразийской валюты.


Получается, что главным связующим для ЕАЭС остаётся интерес к льготной покупке российского сырья, ссудам и дешёвым (или невозвратным) кредитам. И в этом случае, евразийство выступает не в качестве идеологии, а в качестве обоснования схемы донор-акцептор, в которой донор в идеале не должен иметь своей субъектности и интересов, а только обязанности.


Современное политическое евразийство – это идея Евразии без России, очень близкая идеям большевиков, которые заложили и принципы позитивной дискриминации, и в конечном счёте и привели к распаду государства в 1991 году. "Нельзя даже подходить здесь с точки зрения равенства наций, и т. Ленин неоднократно это доказывал. Наоборот, мы должны сказать, что мы в качестве бывшей великодержавной нации должны идти наперерез националистическим стремлениям и поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям.". Это было сказано Н. Бухариным в 1923 году. Остаётся актуальным и по сей день.

 

 


Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter