Впервые засветился Игорь Топоровский в шайке мошенников жены и мужа Преображенских. Дело началось в 2004 году, а в 2008 году пара была осуждена московским судом соответственно на 9 и 8,5 лет заключения за изготовление и продажу фальшивых картин. В ходе следствия было установлено, что Преображенские взяли у Топоровского две картины (неких «Кандинского» и «Малевича»), продали их и рассчитались с Топоровским. В деле есть протокол его допроса и расписка в получении трех миллионов долларов. Эти «бешеные деньги», видимо, ударили в голову Топоровского, и он стремительно подался в «коллекционеры и знатоки искусств».
Однако пришлось срочно спасаться от тюрьмы и мести обманутого покупателя-олигарха. В 2006 году наш герой со своей подельницей и женой Ольгой бежал в Бельгию, где он, как принято у «блатных», объявил себя «жертвой кровавого путинского режима»… Надо сказать, что Бельгия была выбрана не случайно. В Бельгии самое мягкое в Европе законодательство, карающее мошенников от искусства, а, точнее, его фактическое отсутствие. По сути, в Бельгии действует закон: «Купил фальшак – сам и дурак». Подразделение бельгийской полиции по борьбе с преступлениями в сфере искусства было закрыто в 2015 году.
Сразу по прибытии в Европу чета купила себе домик в Брюсселе по адресу Bruxelles, Rue Ortélius 2, и Топоровский стал готовиться к настоящему делу. Прежде всего, надо было обзавестись нужными связями, войти в «правильную» среду. Кто ищет, тот обрящет. В Париже он знакомится с Жаном Шовленом (Jean Chauvelin), галеристом и маршаном, спецом по продаже подделок русского авангарда, и вообще всяких подделок. Под патронажем тогдашнего мэра Тура Жана Жермана (Jean Germain), позднее покончившего жизнь самоубийством, Шовлен и Топоровский устраивают в 2009 году в Туре печально знаменитую выставку фальшивок «Александра Экстер и её друзья, русские художники» и надолго погрязают в нескончаемых судах.
Одну из картин, принадлежащих Топоровскому, «Флоренция», якобы написанную Александрой Экстер в 1913 году, эксперт определил, как подделку «с невозможной композицией, без определенного плана, с наивными мазками, поспешным рисунком» и отметил, что «ссылок на эту картину, опубликованную в каталоге выставки, не существует». Анализы показали, что желтые и красные пигменты, запатентованные в 1921 году, несовместимы с датой этой «работы». Через некоторое время тот же эксперт подверг сомнениям собственное определение и заявил, что «несмотря на меры предосторожности и использование ультрафиолетовой лампы, я, возможно, не увидел реставрации работы из-за лака. Тогда вполне возможно, что я мог взять образец в восстановленной части." Эти «сомнительно-неопределенные размышления эксперта» и позволили Топоровскому забрать свои картинки из полиции и позже говорить о «доказанной подлинности» его картинок.
Тогда же в Туре произошло судьбоносное событие в жизни Топоровского: Шовлен познакомил его с очень полезным человеком – Кристианом Пинтом (Christian Pinte).
ГОСПОДИН КРИСТИАН ПИНТ
Уделим ему внимание. Судите сами: самая большая частная коллекция произведений искусства в королевстве Бельгия - это собрание последовательно принадлежавшее крупнейшим бельгийским банкам: Dexia, Banque de Paris et des Pays-Bas (Paribas), Bacob и, наконец, Belfius. По оценке известного бельгийского арт-эксперта Яна Хута, стоимость этой коллекции превышает 200 миллионов евро. Так вот, в начале 2000-ых матерый ветеран бельгийской банковской системы Кристиан Пинт становится руководителем культурного управления Dexia, а также фактическим администратором и распорядителем крупнейшей в Бельгии банковской коллекции из почти 5000 произведений искусства. Он, по его словам, не только по-хозяйски «управлял» коллекцией, но и делал «чистки» (проще говоря, продажи), а также «проводил с коллекцией работу такого важного музейного значения, что крупнейшие музеи мира завидовали».
И как не позавидовать? За время своей карьеры Кристиан Пинт свел близкие знакомства с высокопоставленными фигурами бельгийского истеблишмента: министрами, бургомистрами, директорами важнейших музеев и проч. господами, которые тоже ему отчаянно завидовали: Пинт лично управлял немалыми банковскими денежными потоками в мутной среде артрынка…
Под мудрым руководством Пинта начался новый виток в карьере Топоровского. В 2015 году Топоровские прикупили полуразрушенный «охотничий домик» на территории бывшего монастыря Дилегем (Dieleghem) в брюссельском районе Жетт (Jette). Здесь Топоровский решил оборудовать собственный «музей русского модернизма». Идея частного «музея» очень приглянулась другу Пинты мэру Жетта Эрве Доену (Hervé Doyen), который быстро стал другом семьи «коллекционеров».
Что именно заставило мэра Эрве Доена страстно полюбить «русский модернизм» в исполнении Топоровских? Расчет на долю в продажах или освоение миллионных государственных субсидий на обустройство нового «музея»? Доподлинно не известно, однако сам Топоровский так определил место бургомистра Жетта: «Эрве Доен находится в центре этой саги искусства». Позже, вянваре 2018 года Топоровский сообщил «The Art Newspaper», что домик в Жетте, где он намеревается показывать свою коллекцию, находится в его личной собственности и что «40-60% из предполагаемых 2,5 млн. евро, необходимых для его восстановления, будут покрыты за счет государственных субсидий».
В 2015-2017 годах Топоровские развили бурную деятельность. Они предлагали выставить свою «коллекцию» ряду европейских музеев, однако их собрание отвергалось директорами музеев, как весьма подозрительное. Например, Топоровские предлагали свою выставку Мишелю Полферу, директору Национального музея истории и искусства Люксембурга (MNHA). Наконец, весной 2017 года лёд тронулся. Ставший уже закадычным дружком наших героев, мэр Жетта Эрве Доен пригласил министра культуры Фландрии Свена Гатца (Sven Gatz) в «обитель русского модернизма», в дом Топоровских. Заметим, что ранее Свен Гатц успешно возглавлял Бельгийскую Ассоциацию Пивоваров. Густо развешанная по стенам «коллекция», произвела на министра такое эмоциональное воздействие, что вскоре он дал письменное поручение директору Гентского музея MSK Кэтрин де Зегер (Catherine de Zegher) «ознакомиться с материалом». Министр попал точно в цель. Случайно или нет, но де Зегер не только ознакомилась, но и стала ключевым участником преступной группы.
29 июня 2017 года Игорь Топоровский, владелец по его словам «как минимум 500 шедевров русского авангарда», регистрирует в Брюссельском округе Жетт частный фонд под названием «Дилегем (Dieleghem Foundation)». И тут же свою «коллекцию шедевров» передает в фонд, владельцем которого он же и является. Зачем? Одно дело коллекция, принадлежащая неизвестному российскому эмигранту, уроженцу советского Днепропетровска, а другое дело – «собрание фонда Дилегем». Председателем фонда, а значит и самым ответственным за его эффективную работу, стал мэр Жетта Эрве Доен.
Директор музея изящных искусств (Museum voor Schone Kunsten, MSK) в Генте Кэтрин де Зегер не долго знакомилась с «шедеврами русского модернизма из собрания фонда Dieleghem». Уже 20 октября 2017 года, с невиданной для музеев поспешностью, она открыла новый зал постоянной экспозиции музея. На открытии де Зегер пафосно заявила, что «западное видение, пренебрегающее духовным масштабом русского искусства, слишком предвзято» и она намерена «полностью переписать историю русского авангарда». А затем, в залах уважаемого европейского музея зрители увидели 24 больших крашеных холста, с табличками, на которых значились имена самых известных (и самых дорогих) художников русского авангарда: Кандинского, Ларионова, Экстер, Лисицкого, Гончаровой, Поповой, Родченко, Филонова, Татлина и других. А бедняга Казимир Малевич оказался «представлен» не только большим цветастым холстом, но и супрематистски раскрашенными туеском и прялкой…
ВСЕЛЕНСКИЙ СКАНДАЛ
Уже 15 января 2018 года в открытом письме искусствоведы, галеристы и наследники великих русских художников, обратились к директору музея MSK Гента за разъяснениями по поводу новой одиозной «постоянной экспозиции». Вопросы вызвало «полное отсутствие провенанса картин, отсутствие каких-либо заключений экспертов, в том числе химико-технологических, а также плохая стилистика и неправдоподобное сходство с гарантированно подлинными произведениями художников». 7 марта 2018 года де Зегер отстранили от руководства музеем.
5 февраля 2018 года министр туризма Петер де Вильде заявил, что гентский скандал наносит ущерб всему туристическому сектору Фландрии. Эффективность кампании «Фламандские мастера», которая должна привлечь миллионы туристов и стоила Бельгии €25 млн., поставлена под вопрос.
20 февраля министр культуры Фландрии Свен Гатц дал интервью прессе, в котором призвал музеи «быть более осторожными с займами из частных коллекций». Всю ответственность за создавшуюся ситуацию Свен Гац возложил на городские власти Гента, в ведении которых находится музей. Министр не мог не вспомнить, что в свое время именно он был инициатором знакомства Топоровских с де Зегер: «Меня представил (Топоровским) мэр Жетта Эрве Доен. Я всего лишь предложил им наладить связь непосредственно с музеем».
Мэр Жетта и заодно Председатель фонда Дилегем Эрве Доен, заявил, что фонд сам сделает экспертизы сомнительных работ «в известных международных лабораториях»… Однако, до сих пор результаты ни этих, ни других обещанных «экспертиз» никто не видел. Высказалась и Кэтрин де Зегер: «Оформление временного пользования основывается на доверительных отношениях с владельцем». И всем сразу стало ясно: мадам безгранично доверчива.
Откуда взялись «шедевры» Топоровского? Как только не объяснял пресловутый провенанс своих «шедевров» Топоровский в своих многочисленных интервью… Но его всегда ловили на бездарной и безграмотной лжи. Только один характерный пример: когда директор музея Люксембурга Полфер спросил Топоровского, как он вывез такое количество раритетов из России, тот ответил, что разрешение ему дал лично В.В. Путин.
Трудно поверить, но 22 февраля 2018 года пресс-служба президента РФ оторвалась от напряженного руководства страной, дабы опровергнуть распространявшуюся Топоровским дезинформацию о том, что коллекция была вывезена из России благодаря «экспортной лицензии», выданной Топоровскому кабинетом Путина. Цитирую: «Аппарату Президента неизвестно о деятельности г-на Топоровского или о выставке его коллекции в Генте. Такого рода разрешения не выдаются главой государства». Представь, читатель, мировой уровень скандала, если нашего героя заметили даже в Аппарате Президента РФ!
Однако, 29 января 2018 года The Art Newspaper опубликовала расследование происхождения «коллекции» Топоровских. Сообщалось, что некий художник в 2013 году продал полсотни «авангардных» картин-подделок по 1,5 тыс. евро Топоровскому, который, забрав картины, деньги за них не заплатил. Потому и разговорился обманутый художник.
Возникали вопросы и по поводу страховки «бесценных шедевров» Топоровского. Выяснилось, что вопреки музейным правилам, по договору между фондом Дилегем и музеем MSK Гента, подписанным Кэтрин де Зегер, ответственность за страховку «шедевров» брал на себя фонд. Разумеется, фонд ничего не застраховал. И не мог застраховать: страховые оценщики не так доверчивы, как мадам де Зегер. Т.е. получилось, что сам фонд Дилегем признал фактическую стоимость своих «сокровищ» равной нулю.
Ролив афере были распределены следующим образом: Топоровский публично объявляет себя «мессией из России», «коллекционером и ученым-искусствоведом», собирателем ранее неизвестных миру «шедевров русского модернизма». Для придания «вновь найденным шедеврам» респектабельного статуса они, как мы выше отмечали, были пафосно переданы «великим коллекционером» в мошеннический «общак» - «фонд Дилегем».
Кристиан Пинт осуществляет общее руководство действиями «любителей искусства» и лоббирование аферы в правительственных кругах. Отметим, что в правлении фонда осторожный Пинт фигурировал, как администратор класса «А», а в уставных документах «фонда» указал своим адресом адрес некоего теннисного корта. Вот что значит богатый жизненный опыт.
Президент фонда Дилегем - мэр Джетта Эрве Доен обеспечивает местную поддержку и легализацию «музея», он также организует выделение из государственного бюджета миллионных субсидий для его реконструкции. Кстати, Доен сих пор ревностно служит мэром Жетта.
Задача «члена научного совета» фонда Кэтрин де Зегер, директора MSK Гента - разместить в подвластных ей залах музея «постоянную выставку из собрания фонда». Музейная экспозиция должна легализовать подделки и обеспечить «коллекции фонда» столь необходимый провенанс. Уже позже, коллеги и знакомые де Зегер терялись в догадках: что заставило музейного ветерана кинуться в очевидную авантюру? Почему, уже после разоблачения аферы, де Зегер жестко саботировала как общественные, так и официальные расследования?
Еще один член преступной группы - Аннелис Стормс, теперь уже бывший олдермен по культуре города Гент. Она прикрывала в городской администрации махинации де Зегер с фондом Дилегем. Только после замены Аннелис Стормс новым олдерменом, город Гент в январе 2019 года подал судебные иски к де Зегер и фонду Дилегем.
Pierre Pinte – сын Кристиана Пинта лоббист аферы своего отца в бельгийском истеблишменте. Его страсть - роскошные автомобили ценой в сотни тысяч евро. Это объединяет его с друзьями семьи Пинта и его «карманными» адвокатами-шантажистами Марком Алюотом (Marc Haluotte), Тиери Литани (Thierry Litannie) и Себастианом Ватле (Sébastien Watelet). А как без юридической поддержки в таком деле? «Litannie, Haluotte, Watelet Association D’avocats» - бельгийская адвокатская контора. Эта контора обеспечивает юридическое прикрытие афере Топоровских по сей день. Она обслуживает иски, которыми наш герой шантажирует своих разоблачителей и честных людей по всему миру. Жертвами угроз стали эксперты Королевскогоинститута культурного наследия(KIK), директор Харьковского художественного музея Валентина Мызгина, директор Брюссельского музея изобразительных искусств Мишель Драге (Michel Draguet), журналисты американской «The Art Newspaper» и бельгийской«Standaard» Герт Селс (Geert Sels) и Хильда Ван ден Инде (Hilde Van den Eynde).
А угрожает Топоровский не только через своих подельников - адвокатов Пинты, но и«в натуре», по уголовному. Так, журналистка газеты «Московский комсомолец» КсенияКоробейникова, цитируя «ведущего российского исследователя русского авангарда,который захотел остаться анонимным», рассказывает, как «подручные Топоровскогоугрожали ему поджогом родительского дома», а также,как они «расправлялись с женщинами-экспертами и их детьми».
А теперь сенсационный материал, из-за которого собственно и написана эта статья. Впервые в новейшей истории солидный государственный музей открыл свободную продажу своих экспонатов прямо в музейных залах! Внимание! Пункт № 3.g из подписанного Кэтрин де Зегер договора между музеем MSK Гента и фондом Дилегем: «произведения искусства могут быть удалены из экспозиции в случае их продажи, при этом, если произведения искусства будут проданы, MSK Gent будет пользоваться преимущественным правом покупки». И согласно тому же договору все экспонаты были предоставлены музею сроком на 5 лет. Ключевые слова здесь – «произведения искусства будут проданы»…
СУТЬ АФЕРЫ
Музей MSK превращался в «ларек» или «лавочку» мошенников. Разумеется, что такой «статусный ларёк», как музей MSK Гента, привлек бы толпы клиентов, которые закрыв глаза на бездарную мазню, с восторгом платили бы миллионы, наивно веря, что покупают работы гениальных мастеров русского авангарда. Представьте, что если бы Лувр, Эрмитаж или музеи Ватикана выбросили свои картины в свободную продажу? Только из арабских шейхов и российских олигархов очередь растянулась бы на километры. Это же счастливый случай приобрести «ПОДЛИННЫЕ ШЕДЕВРЫ ИЗ МУЗЕЯ!»
Особый цинизм этой истории придает тот факт, что преступники прекрасно знали, что торгуют подделками. Государственный секретарь Бельгии Зухал Демир 14 марта 2018 года на заседании правительственной комиссии официально сообщила: «В январе 2016 года федеральное научное учреждение Королевский институт культурного наследия (KIK) провело материально-технический анализ картин Топоровского. Образцы красочного слоя были взяты в доме Топоровского из 5 картин для проведения анализа цветных пигментов. Анализы были оплачены Топоровским, однако, после получения результатов исследований Топоровский стал избегать любых контактов с KIK». Оценивая результаты анализов Зухал Демир заявила: «Ответственность за это фиаско - а это было именно фиаско, а также за ущерб репутации на международном уровне - должна лежать на руководстве музея MSK в Генте, и именно оно должно взять ответственность на себя».
Подведем итог: аферисты превратили великих мастеров русского авангарда в клоунов, расписывающих туески и прялки. Мошенники даже не постарались толком подделать свой «товар». Старейший музей Бельгии они превратили в собственную лавку по продаже фальшивок. Если сказочный царь Мидас всё, до чего дотрагивался, превращал в золото, то всё до чего дотронулись Пинт, Топоровские, де Зегер и другие члены ОПГ превратилось в отвратительный фарс.
Peter van Beveren, признанный авторитет в области искусства, эксперт, сыгравший важную роль в разоблачении «фальсификатора века» Вольфганга Бельтракки Wolfgang Beltracchi, так оценил «коллекцию Топоровских»: «Это «грязные» картины, и «пестрая» история их владельцев говорит сама за себя. Если бы картины были настоящими, они должны были бы висеть за бронированным стеклом в MOMA. Тогда, считайте 26 раз по 20 миллионов евро, и охранять их должны были бы военные. Но они не настоящие. И поэтому не стоят ничего».
ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС
Почему прошел целый год с начала официального полицейского расследования, а очевидные аферисты продолжают разгуливать на свободе, занимать важные государственные должности и терроризировать любого, кто посмеет сказать правду о них и их афере?
Источники:
