*уяймериз

* * *

Ни в коем случае не стоит причислять автора этих строк к ненавистникам партийной системы в целом или злопыхателям в адрес «Единой России» в частности. Отнюдь! С единороссами мне доводилось, по меткому выражению безымянного генерала из «Семнадцати мгновений весны», хлебать из одного и того же корыта и делать это отнюдь не по принуждению.

Да и что все так привязались к этой «ЕР»! Нормальная такая правоцентристская партия с парламентским большинством и мощным представительством в федеральных и региональных органах исполнительной власти. А тот факт, что она на наших глазах девятимильными шагами следует навстречу своему неминуемому и бесславному закату — так то ж не вина её, а беда.

Принято считать, что фундамент «ЕР» составляют «люди реальных дел» — влиятельные политики, крупные и не слишком крупные предприниматели, деятели искусства высшего и первого рангов, то есть те, чьё мнение может быть немедленно претворено в директивы и планы, иной раз даже персонифицированно маркируемые. Да, девять лет назад костяк партии составляли именно они. Понятно, что вокруг костяка нарастало мясо, сухожилия, нервы. В партию активно зазывали — и туда шли: сперва руководители районного звена, потом среднего пошиба коммерсанты, передовые комбайнеры, многодетные матери… Не обошлось и без жирового балласта — да так, что в один прекрасный момент над «ЕР» всерьёз навис молох партийной чистки. Ну да ничего — рождённый виснуть стоять не может; повисел немножечко и отлетел в небытие. Пресловутая «массовидность» оказалась куда как значимее эфемерной чистоты рядов.

Однако далеко не случайно принято считать, что семь лет — это рубеж смены поколений. И поколение это сменилось. В партию — кто по зову путинского призыва, кто на волне неудержимого карьеризма — пришли молодые. Причём молодые внятные, уверенные в себе, «системные» и точно знающие, чего они от этой партии хотят. А поскольку с реальным управленческим опытом у тридцатилетних пацанов чаще всего туговато, наиболее башковитые из них приватизировали внутри бесчисленных партячеек ту область, где излишнее знание и умение подобно преступлению. А именно — сферу партийной идеологии. И идеология эта, первоначально наследующая и преемствующая традициям, идущим от КПСС (ибо «у нас какую партию не создавай» и далее по тексту), начала со стремительностью поразительною дрейфовать в сторону «шоу трёх напёрстков».

…Здесь следует сделать небольшое лирическое отступление. По моему глубокому убеждению, последним поколением россиян, воспитанных в христианской этической парадигме, следует считать людей, родившихся в 60-х годах прошлого века. Десять заповедей — пусть и в эксцентричной аранжировке «Морального кодекса строителя коммунизма» — они впитали, с ними живут, в них и мыслят. Как любая парадигма, эта допускает почти бесконечное множество самых причудливых идеологических деформаций и трансформаций — от дауншифтинга и эскапизма до блатных «понятий» и создания незаконных вооружённых формирований. Главное, что в основе этого видения лежит чёткое представление о том, каким должен быть мир и, соответственно, каким он быть не должен.

В 70-х, особенно ближе к концу, сей мир в его минуты роковые посетили личности совершенно иного пошиба. Входя в относительное самосознание в начале 90-х, прыгая по руинам и шагая по осколкам «свободной России», единственное моральное основание, которое они могли принять для себя как сущее, — принцип целесообразности. Тот самый, когда цель оправдывает всё прочее. Ещё не успев заглянуть в Достоевского (да и с какого бы перепою многим из них туда заглядывать!), они самым своим вивендическим модусом доказали, что если нет Бога, нет права, нет былого величия страны, нету святой цели, — то позволено чуть более чем всё. Грубо говоря, они не хотят помнить, каким был мир, и не желают представлять себе, каким он может быть.

В смутное время, которое поколение конца 70-х наблюдает едва ли не с самого своего рождения, принцип эффективного существования един, как та «Россия»: хватай что не приколочено. Ибо никто, начиная с государства и кончая однокашниками, о тебе во взрослой жизни не позаботится, ни один браток-агрессор второй щеки не подставит и ни одна любимая из армии не дождётся. Ибо всеобщий праздник Бордельеро не терпит какого-либо намёка на пост и молитву. Массовая приватизация всего того, что и в проекте не предполагалось для частного владения, скорый суд товарища Маузера в присутствии судебных заседателей Макарова и Беретты над любым носителем альтернативного мнения, череда взрывов бронированных «Мерседесов» в районе трёх Тверских-Ямских, — всё это привело шестнадцатилетних ребят к потрясающему, хотя и далеко не новому в русской истории симбиозу душевных качеств: крайней жестокости по отношению к подчинённому и зависимому в сочетании с готовностью отсосать не нагибаясь у любого, кто способен «принимать решения».

Вооружившись бессмертным принципом киношного Труффальдино — «а мы всегда за тех, кто побеждает!» — наиболее шустрые особи из помёта 70-х без особого труда сообразили, что рудиментарных ошибок предшественников в виде попыток «честного труда» в «пусть и небольшом, но своём деле» повторять не следует. А следует планомерно укреплять свои фронты и тылы в области бытия и сознания, паллиативом которых очень своевременно выступили нефтянка и Путин. Сырьевая сфера, не требующая особых креативно-технологических вложений, и светоч новой философии, провозгласивший «дам вам необходимое, да забудете про желаемое».

Собственно говоря, партия «Единая Россия», с судеб которой мы начали и к судьбе которой возвращаемся, с самого момента возникновения в 2001 году гербом своим имела именно этот дуумвират: в видимой части — светоносный лик Владимира Владимировича, в невидимой же — хитроумно извивающуюся нефтеносную трубу, бороздящую российские просторы наподобие знаменитой заставки из Windows 95.

Как любая структура, призванная в основе своей не развиваться и не развивать, а консервировать, елико получится, существующий порядок вещей, партия эта быстренько обнаружила наклонности к структурному распаду. Уже в январе 2005 года возник так называемый «партийный клуб» — Центр социально-консервативной политики, а вслед за ним — Либерально-консервативный и Государственно-патриотический клубы, мало чем по сути отличающиеся от фракций во внешне монолитной партии. Иначе говоря, всё большему количеству сторонних наблюдателей становилось понятно, что как нефть при известном воздействии стремится к разложению на тяжёлые и лёгкие фракции, так и «ЕР», ослабь фиксирующие её трубы, с лёгкостью вынесет существующий внутри её конфликт на поверхность.

И вот региональные выборы 2009 года явили городу и миру потрясающий, неслыханный феномен: одни члены «Единой России» начали бороться с другими членами «Единой России» за мэрские и депутатские места!

Причина раскола лежала исключительно в области ресурсной поддержки кандидатов: любимая народная забава «Как поссорился губернатор Иван Иванович с мэром областного центра Иваном Никифоровичем» в последнее десятилетие набирает нешуточные обороты. При этом самое понятие «партийной дисциплины», и без того не слишком свойственное единороссам, блюдущим собственный интерес, оказалось похеренным до полного ничто.

С народной галёрки ситуация иначе как площадным балаганом выглядеть просто не может: Васю поддерживает губернатор, а Петю — мэр! Сходи на выборы, докажи, кто из них круче! Разворачивающаяся после каждого случая членоборства не менее позорная комедь со скорой анафемой проигравшему и не менее поспешной официальной поддержкой победителя уже никого обмануть не могла: нехитрую песенку Труффальдино распевали уже особы губернаторского достоинства, государственные служащие класса А…

Однако год от году не легче. Накануне осенних избирательных игр 2010 года в моду вошла процедура партийных праймериз — предварительных голосований, на которых члены партии отдают свои условные голоса за других членов партии, чей список формируется местным политсоветом. Не стану злословить: возможно, эта процедура и поимела бы хоть какое-то значение (ну хотя бы эстетическое — приезжают исполненные гражданских чувств люди, предъявляют партбилеты, слушают речи, тренируются в опускании…), если бы не те самые молодые партийные идеологи, вооружённые самым что ни на есть марксистско-ленинским (хотя они «никогда не учились и никогда вполне не понимали диалектики») принципом целесообразности.

К примеру, в Нижнем Новгороде подоплёка подобного мероприятия заключалась в том, что одни, «хорошие» единороссы, поддержанные городским политсоветом, должны были получить благословение идти и избираться, другим же, «нечистым», самовыдвинувшимся либо идущим при поддержке главы региона, должен быть публично провозглашён цур и пек.

В итоге нижегородские праймериз превратились в шоу редкого уровня постыдности, когда на участки для квазиголосования свозились служащие предприятий и учреждений, а то и вовсе студенты, к партии не имеющие ни малейшего отношения и до последнего момента не понимающие, куда и зачем их депортируют; в роли партбилетов у них выступала странного вида полиграфическая продукция, более всего напоминающая кредитную карточку, вырезанную из рождественской открытки; и, конечно же, все они поддержали предложенный политсоветом список с результатом, неудержимо стремящимся к заветным цифрам 99 и 9 в периоде.

Понятно, что вскоре, когда кот по имени Здравый Смысл вернулся в дом и показал, чей член длиннее, расшалившимся мышам пришлось долго пищать голосами кастратов. Понятно, что «реконфигурированный» список кандидатов от «Единой России» на настоящие октябрьские выборы довольно сильно отличался от первоначального, «всенародно» поддержанного. Однако так и хочется вопросить голосом чтеца из античной трагедии — «…где же ваш стыд, недостойные чада Горгоны?! Что за *уяймериз зрю в священной Олимпии роще?? Нету стыда, ибо там, где ему изливаться пристало, смрадною амброй разя, вырос срамной корнеплод…»

…Закончить басню хочется моралью, пусть и неожиданной: когда к власти — даже поначалу чисто идеологической — приходят люди, не имеющие в сердце своём любви ни к кому, кроме своих жён, детей и автомобилей, в душе — никакого опыта, кроме ощущения всеобщего распада, а в голове — никакой философии, кроме медвежьего «мне и того и другого, и можно без хлеба», — то возглавляемая ими организация, партия, страна — просто обречены. Обречены вовсе не обязательно на полное исчезновение; иногда помогает всё та же «реконфигурация», смена табличек, ротация кадров. А на что конкретно будет похожа очередная реконфигурация «Демократической России» — «Нашего дома — России» — «Единства + Отечества + Вся Россия» — «Единой России» и не потянет ли она за собой системный коллапс всех тех структур, куда успела запустить когтистую лапу, — большой-большой вопрос.

Так что давайте желать друг другу лучшего. Ни пуха, ни пера. Ни гвоздя, ни жезла. Ни 1991-го года, ни 1993-го…