Сказка про любовь и Президента

Вступление

Чем больше я последнее время смотрю и слушаю — новости ли, аналитиков ли, экспертов ли, — тем больше я убеждаюсь, что провальных проектов в России сейчас два. Это проект «преемник» и проект «оппозиция». То есть, два начинания — как заточенное под ныне действующего Президента, так и противное ему — не имеют в народе ни успеха, ни поддержки. А все почему? Да потому, что оба этих проекта направлены на замещение ныне действующего Президента.

Да, оговорюсь сразу: Президента я пишу с большой буквы потому, что я хочу различать Президента, как знак, как символ народной любви, как воплощение народных чаяний — и человека Владимира Владимировича Путина. О котором я в нижеследующей статье не скажу практически ничего, потому что я практически ничего про него, как про человека, не знаю.

Статья — о сказке, любви и психологии. Сказке про Президента. А не о конкретном человеке. 

Принц и принцесса 

В начале 2000 года у России случился страстный роман с тогдашним и.о. Президента, стремительно завершившийся официальной росписью в ЗАГСе под видом многочисленных избирательных пунктов. Роман был пламенный, до слез и стонов восторга. Я думаю, многие помнят документальные записи этого амура — а я так никогда не забуду, как встречи Путина с народом остро напоминали мне кадры с участием массовки из фильма «Иисус из Назарета». Схватить и.о. за рукав, пожать ему руку, просто его коснуться — нет, это даже не из «Иисуса из Назарета» кадры. Это из «Jesus Christ Superstar» — смотревшие и то, и другое поймут разницу. Под колеса его машины не бросались, и то слава Богу.

Это, знаете ли, не преемник Ельцина пришел к власти. Это пришел спаситель. Принц на белом коне зарубил дракона, спас изнывавшую в мерзком плену принцессу и тут же на ней женился. Волшебно-политическая сказка, случившаяся вдруг со всей страной. Если бы я знала, как правильно употребить здесь слово «архетип», я бы его непременно употребила, потому что нутром чую — оно самое и есть.

То, что Путин пришел из-под крыла Ельцина — вспоминается редко и неохотно. Зато с большим восторгом вспоминается то, что он пришел после Ельцина — вместо него. И малейшее движение Путина, направленное на дистанцирование от ельцинской Семьи и ельцинского наследия, воспринималось и воспринимается с полным восхищением. Принц, женившийся на принцессе, должен как можно меньше походить на дракона, кем бы этот дракон ему не приходился. Все равно об этом никто не желает помнить.

Сейчас принцесса восьмой год счастливо (по собственному ее впечатлению) замужем. И — если следовать и дальше упрощенной сказочной логике, то никакой преемник нам не нужен. Зачем спаситель, когда нет дракона? От чего спасать-то? Приход другого сейчас, хоть бы и из лагеря самого Путина — это в любом случае выглядит как замещение того, кто когда-то прискакал на белом коне, героя и спасителя. Замещение — непонятно кем. Третий лишний. Нам кузнец… то есть, преемник не нужен.

Ни Медведев, ни Иванов, ни кто-то другой не может рассчитывать на такую всенародную любовь, какой пользовался и, как мне кажется, продолжает пользоваться ныне действующий Президент. И не потому, что они хуже его. Им просто не на чем себя проявить, нет кризиса, нет возможности стать для России тем, кем был для России Путин. На фоне чего красоваться нынешним преемникам, на чем им стяжать народную любовь?

Да хоть обпоказывайтесь по телевизору ваших Ивановых с Медведевыми! Они в памяти не запечатлеваются. Они желанными не становятся! Одна добрая сдержанная улыбка Ныне Действующего значит в разы больше, чем все медведево-ивановские выступления. Вы можете себе представить, чтобы на Медведеве или Иванове дети висели, как на новогодней елке, чтобы дети их любили больше, чем Деда Мороза? Да хрен там! А вот на Путине висят и Путина любят. Еще немного — и через год нам будет обеспечена не просто одна слезинка ребенка, а чистейшая достоевщина.

Если Путин, выступая перед нами очередного 31-го декабря, выскажется в духе «я устал, я ухожу, вот вам от меня на память имярек», что — кто-то после этого возлюбит Медведева/Иванова/кого-то еще назначенного? Нет! И я даже боюсь, что отношение к ним в лучшем случае будет прохладно-никаким, а в худшем — уйдет резко в минус, потому что не будет облегчения, как от ухода Ельцина, а будет ощущение предательства и невероятной боли: так бывает, когда из семьи уходит любимый и, вроде бы, любящий муж. В такой ситуации не заводят любовника, а воют от боли.

31-го декабря Путин, конечно же, ничего такого не скажет. Но у меня очень четкое ощущение, что его отказ остаться на третий срок прозвучит для народа именно так: на кого ж ты нас бросаешь? Предательство, измена, рана. Желание лечь носом к стенке и не делать ничего. И никакие молодые принцы тут не помогут.

Потому что Кредит Доверия и Всенародная Любовь были выданы именно этому. Ныне Действующему, Спасителю от Дракона. И он пока не совершил ничего такого, что этой любви и этого доверия его бы лишило. Конституция? Какая еще Конституция?! Принцесса счастливо замужем и знать ничего не хочут.

Да, сознательно не хочет знать, что он совершил нечто такое, что могло бы подорвать любовь и доверие к нему: закрыть глаза и уши, не видеть и не слышать и — думаю, что раздражаться на тех, кто говорит о Президенте — плохо.

Чистейшая психология: не желать знать ничего плохого о любимом. Здесь даже не то, что Царь-батюшка хороший, а бояре — плохие. Здесь — другое. Страх снова обмануться, как в 1991 году обманулись с Ельциным.

Спаситель

Боже мой. До чего же мы натерпелись страха и унижения под Ельциным, что до сих пор кредит доверия Путину огромен, а выдается он даже под столь легковесные расписки, как «он не курит, он не пьет, он не опозорит нас на Западе». Мы семь лет не можем привыкнуть к тому, что наш Президент при встрече со своими западными коллегами выглядит не хуже прочих. Что он подтянут, корректен, строг. Что он может говорить по-немецки без переводчика. Что он улыбается скупо, а смотрит с прищуром. Что нам за него не стыдно.

Иногда мне кажется, что, видя его на всяких саммитах, заседаниях, встречах, мы каждый раз, как наркоманы, получаем долю удовольствия, и никак не можем научиться принимать это как должное. То есть, вы можете себе представить, чтобы американцы, французы или англичане ловили кайф от того, что им нечего стыдиться их представителя? Я — не могу, для них — это естественно. Да попробовал бы он не…! А нас били и унижали так, что для нас это — подлинная радость.

Кредит доверия и любви, выданный Путину в 2000 году, — или неисчерпаем, или исчерпаем с оч-чень большим трудом. По крайней мере, сейчас до дна еще нырять и нырять. В общем, у кого-то жена Цезаря вне подозрений, а у нас вне подозрений сам Цезарь. Потому что, как мне кажется, народ настолько ассоциирует себя с Цезарем, что пятно на нем — это пятно на народе.

Народ бесконечно благодарен Ныне Действующему за то, что кончилось омерзительное, почти десятилетнее унижение — позорище при всей честной Европе.

И это нормально, естественно, и вовсе не холопская любовь к Царю-батюшке. Любить спасителя — нормально. Любить избавителя — не только нормально, но естественно.

Все эти годы я периодически слышу в адрес Путина цитату из Стругацких про дона Рэбу. Помните? Так вот: брехня. Ни хрена Путин — не дон Рэба. Путин в принцессином восприятии — это дон Румата, ставший королем и женившийся на спасенной им Кире. Только так и никак иначе. И воспринимают его именно как государя.

Представьте на минуточку, что завтра Путин подпишет амнистию Ходорковскому, мол, милую. Как думаете, в народе удовлетворенно взвоют (отпустила кровавая гэбня узника совести!) или вздохнут благостно? Абсолютно уверена: если этот поступок преподнести, как помилование с высоты трона — Путина начнут рисовать с нимбом. Потому что царская милость — высшая из монарших добродетелей. От Царя никто никогда не требует «немедленно отпустить на свободу!» Царя просят — помиловать, и верят, что Царь искренне любит каждого из подданных.

А что Путин не демонстрирует любовь к своим подданным? И любое, малейшее фамильярничание с народом — то, что никогда не приняли бы от временщика — принимается на «ура!» И ладно хоть, что не на «виват, государь император!»

А когда про Путина говорят плохо — это ощущение почти физической боли: нас опять обманули. Мы опять доверились не тому. Сознание эту мысль отталкивает: нет, Путин хороший. Он хороший, потому что он любим.

Не отрекаются, любя

Кроме того, не надо забывать то, что русский народ устал. Предельно устал. От нервотрепки и неразберихи лихих 1990-х. От постоянного передела власти, от того, что постоянно нужно держать ухо востро, кто кого обманывает, а то — вон, в 93-ем поддержали Ельцина (тогда еще кредит доверия ему был ох как высок), а обманулись капитально.

Честертон в «Вечном человеке» писал: Деспотию почти можно определить словами «усталая демократия». Появляется она тогда, когда общество уже не способно к непрерывному бдению, по праву названному ценою свободы, и предпочитает, чтобы один страж стерег спящий город.

Так вот: к нашему случаю это подходит как нельзя лучше.

Кому они нужны, на самом деле, эти выборы-2008? Кто вообще, кроме политиков, предвкушает игры всех этих кандидатов? То, что у нас вечно окружает выборы — грызня (порой и кровавая), нечестная игра, ложь всех мастей — не может вызывать ни восторга, ни ожидания. Предвыборный год, как тяжкое время, которое нужно преодолеть и пережить — по возможности, не вслушиваясь в то, что нам будут говорить сверху.

Страж, которому принцесса вручила и сердце, и ключи от города, уже выбран. Сил для демократии, для реального перебора кандидатов и выбора лучшего из них у нас — нет (можно подумать, правда, что есть соответствующие кандидаты!). Желания тоже особого нет. Демократия хороша там, где предвыборная гонка бодрит кровь, где все и так благополучно (на худой конец, осознается народом так), и это превращается, скорее, в веселую игру — игру, где при любом исходе немного выиграют одни, немного проиграют другие — но ключевое слово здесь: немного. В целом, все останется хорошо для всех. Играть не страшно.

Или там, где нация настроена решать свою судьбу, где риск — радостен.

Демократия хороша там, где отношение к выбираемому лишено любой мистики, обожания — там, где президент — это действительно управленческая функция. У нас было и есть голосование сердцем, а основная функция нашего Президента — быть воплощением любви народной. Извините, но нельзя каждые четыре года торжественно перевручать свою любовь. Особенно в таком непростом случае, как с Путиным.

Нам играть страшно. Выборы — это перемены, может быть — грандиозные, новые повороты, к которым никто не готов. В нашем случае, в наших реалиях — выборы — это очень тяжелое время, постоянное напряжение, обязательная потеря. Это уход того, кто был обласкан любовью, облечен доверием. Это приход какого-то нового, совершенно неизвестного, просто нелюбимого. Воля ваша, при всей любви к демократии — сердцу не прикажешь, трижды демократичный, но нелюбимый президент не заменит одного, конституционно безупречно ушедшего, но любимого.От риска мы устали, мы хотим довериться кому-то — и пусть правит, пусть судит, пусть бдит, пока мы залижем раны, пока мы хоть немного отдышимся и отдохнем. Демократия, как хотите, не растет там, где усталость.

Господа, политически активные! Подумайте, что в целом народу плевать на политику и плевать на все предвыборные фамилии. Хочется жить спокойно и не в унижении. Не надо кричать о том, что это недемократично. Да, наверное, недемократично. Но кому до этого дело-то есть?

Поэтому, да! Да! Диктатура в наших условиях — это совершенно естественно и закономерно. И не стоит вести речь о том, хорошо это или плохо. Потому что это будет хорошо или плохо «относительно меня или относительно вас?». Увольте меня от перечислений общечеловеческих ценностей, рассуждений о либерализме, прогрессе и свободных выборах, где каждый может явить свою волю. Право слово, как будто, состоись выборы в ближайшее воскресение, эта всенародная воля не была бы совершенно очевидна, чудовищно неконституционна и абсолютно не политкорректна. Не Путин навязывается нам сверху своим третьим сроком, от которого он уже замучился открещиваться (и у меня складывается печальное ощущение, что он на самом деле не хочет третьего срока, а не просто ломается, «как пьяница пред чаркою вина» — печальное, потому что я не хочу думать, насколько не соответствует Путин народной любви, я пишу сказку, а не размышления об истинных мыслях нашего Президента, тем паче, я не знаю их). Не Путин. А от него хотят третьего срока. Любовь, понимаете ли, любовь превыше всех законов и конституций. 

Поэтому мне периодически хочется обратить укоризненный взгляд в сторону Кремля и спросить: господа, а вы понимаете, что операция «преемник» может быть совершенно провальной? Мне бы очень хотелось посмотреть на социологические результаты опроса: как народ относится к преемникам Путина. Мне бесконечно интересно, у нас в народе их вообще друг от друга отличают? А как к идее преемничества относятся вообще?

Не делайте нам больно, господа!

Печальна в вышеописанной ситуации судьба оппозиции в России. Я имею в виду ту оппозицию, которая замахивается на критику Ныне Действующего. У такой оппозиции реальной поддержки в народе не будет, к гадалке не ходи. Любовь к Путину — это любовь к иконе, я не знаю, насколько Владимир Владимирович соответствует мечте народной о самом себе, но поди попробуй отними у народа этот «сон золотой»! Пробуждение может быть очень, очень болезненным, и очень, очень нежеланным.

Поэтому, когда оппозиция звонит во все колокола и обличает Президента — желание одно: не слушать. Отвернуться, отмахнуться. Он — выбран, он — любим, он — законный муж, спаситель, хранитель, избавитель. Слушать, что еще и он плохой — выше сил. Раздражает.

Ругать можно кого угодно. Правительство, министров, премьеров, ГосДуму, коррупционеров-чиновников. Они могут быть плохими, с ними можно (и нужно!!) спорить и бороться. Против Путина идти — упрешься в стену любви народной и хрен сломаешь эту стену. Чистая психология: не желать слышать то, от чего будет больно.

Президент в общенародном сознании — выражение и воплощение Высшей Заботы о каждом. Пусть это иллюзия, но она есть. При Ельцине ее не было. Здесь не racio, здесь глубинное и очень мощное я хочу, чтоб это было так, а не иначе. Потому что так легче жить и зализывать раны. И когда лупят по больному тараном: президент у нас плохой потому-то и потому-то (пусть это 100% соответствует истине), то, донеся до народа истину, можно сделать намного хуже. Можно разрушить до основания то, что с таким трудом оклемывается после десятилетнего лихолетья. Разрушить уважение к самому себе (раз так любили не того), разрушить доверие к чему бы то ни было — напрочь.

И я не знаю, стоят ли самоуважения и доверия все самые распрекрасные ценности демократии.

То есть, я думаю — что нет, не стоят.

Поэтому единственно та оппозиция имеет шансы, которая сосредотачивается на критике президентского окружения. Вот тут могут быть все возможности успеха, потому что вычисление того, кто любимого Президента недостоин и позорит его, народу может очень даже понравиться, и из среды такой оппозиции может и преемник прийти, как защитник Президента. Как спаситель любимого Президента.

Разве мало сказок, в которых молодой царевич спасает старого, любимого народом государя, а в благодарность получает из его рук корону?

Но я не уверена, что в реале, а не в этой сказке, оппозиция может играть роль цепного пса при Президенте. Я не уверена, что Президент может удержаться над схваткой, не замаравшись в ней. И я не уверена, что Президенту дадут возможность остаться над схваткой, не заставят играть в интересах бояр.

Подводя итоги

С итогами хуже, потому что, прочитав все вышенаписанное, приходишь к совершенному убеждению, что я считаю третий (четвертый, восемнадцатый) срок Путина единственно возможным вариантом. Увы, это не так. Я ведь все-таки сказку пишу, а тут приходится возвращаться с небес на землю.

Я не думаю о третьем сроке для Президента. Просто потому, что, описывая любовь к нему народа, я писала об иконе Президента, о его образе в нашей действительности. Что там на самом деле — я не знаю, и, по христианской привычке, знать не хочу, чтобы не осудить.

Если бы Путин соответствовал народным чаяниям — да хоть коронуйте его, кроме пользы — никакого вреда.

Но я не знаю, насколько он им соответствует. Я безумно боюсь разочарования, которое рано или поздно придет, вместе с горьким осознанием ошибки. Поэтому, наверное, Путину все-таки лучше уйти. Чтобы его хотя бы вспоминали с любовью. Чтобы не плевались вслед, как Ельцину, ежась от стыда за самих себя. А ведь в случае с Путиным это ощущение стыда будет гораздо более разрушительно, чем с Б.Н.

Но уход этот не должен оставлять впечатления мужа, бросающего семью. Преемник, как мне кажется, должен не столько выделываться перед народом, сколько демонстрировать любовь к Президенту, готовность защитить его от окружающего зла, выявить его врагов. Поэтому преемник вполне может прийти из оппозиционного круга. Но он обязательно должен сделать добро нынешнему Президенту, желательно, так, чтобы Президент объявил об этом всенародно.

Но опять же — насколько это реально? Я не знаю. Сказка не подразумевает детального анализа кремлевских интриг. Мне просто захотелось написать про любовь.

P.S.

В любом случае, как бы ни сложилось — мне не хочется, чтобы людям было больно. Чтобы они ощутили себя униженными и обманутыми. Мне кажется, что, помимо борьбы за власть, помимо (совершенно справедливого) желания раскритиковать все, что в нынешнем режиме не так и не этак — тех, кто хочет власть эту взять должен невероятно интересовать вопрос: как сделать это минимально болезненно для народа. Нельзя рубить сплеча и кричать, что путинский режим — антинародный, сам он — подлец и вор, и все ошиблись, вверившись ему. Чувства нужно беречь. Ударив по больному, можно сломать как человека, так и нацию.

Вот теперь и правда все.

Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter