31 мая экс-премьер Украины Николай Азаров в интервью радио «Говорит Москва» заявил, что этой весной Зеленский собирался развязать большую войну в Донбассе. По его словам, украинцы «сосредоточили на линии разграничения ударную группировку 136 тысяч военнослужащих, более 500 танков, ракетные системы… Генштаб… учитывая всю разведывательную информацию, предусмотрел нанесение трёх рассекающих ударов, причём в очень короткое время, с тем чтобы Россия не успела оказать помощь, выйти на границу, а далее заявить на весь мир, что вот мы, так сказать, восстановили территориальную целостность Украины».
Но, как сказал он далее, «те манёвры, которые Российская Федерация провела, особенно с высадкой десанта, причём крупных достаточно сил, отрезвили их». В общем, Россия спасла Донбасс. И это не единственная подобная оценка события, которое правомерно называть "военная тревога апреля 2021-го". Сходные слова нередко звучат в соцсетях. Однако можно ли действительно говорить о победном для русских итоге военной тревоги? Думаю, в такой ситуации, рискованно руководствоваться тезисом «но пораженья от победы ты сам не должен отличать». Тем более что Пастернак имел здесь в виду искусство, а не политику.
Так, к концу зимы в России стали часто говорить о планах украинского наступления на Донбассе. В доказательство этому приводился заметный рост нарушений режима прекращения огня. Однако на самом деле статистика здесь очень лукава. В конце июля прошлого года в Контактной группе договорились о перемирии, которое оказалось самым эффективным за всю историю конфликта, ибо соблюдалось несколько месяцев. С конца осени число нарушений стало расти, и? если посмотреть на статистику украинских обстрелов, которую делают республики Донбасса, то разница между февралём-апрелем 2021 и августом-октябрём 2020 окажется колоссальной. Но вот в сравнении с тем же периодом предыдущих лет ничего исключительного не наблюдалось.
Так, СЦКК ДНР сопровождает каждое сообщение о заседании подгруппы безопасности контактной группы статистикой нарушений перемирия за двухнедельный период между заседаниями. Возьмём последний такой отчёт, появившийся до завершения российских манёвров. Он охватывает период с 30 марта по 12 апреля 2021. Тогда в ДНР зафиксировали 52 нарушения перемирия, 492 выпущенных Украиной боеприпаса, 2 повреждённых объекта инфраструктуры и 7 повреждённых домостроений. Предыдущие отчёты с конца февраля этого года давали примерно такое же число обстрелов, но меньшее число разрушений
Но в прошлые годы военная активность Украины была побольше.Например, с 6 по 20 апреля 2020-го СЦКК ДНР зафиксировал 148 нарушений перемирия и 1525 выпущенных боеприпасов, то есть примерно втрое больше. Повреждённых объектов инфраструктуры было 8, а домостроений – 47. То есть в 4 и 7 раз больше. В 2019-м за период с 10 по 23 апреля цифры во многом сходные с 2020-м: 152 нарушения, 1796 боеприпасов, но лишь повреждённых зданий поменьше - 23 (тогда статистика не разделяла жилые дома и объекты инфраструктуры).
Таким образом раньше, на фоне гораздо более значительных украинских обстрелов, в России не говорили о планах украинского наступления и не принимали никаких мер, вызывавших беспокойство Киева. Разумеется, такие планы доказываются не столько числом обстрелов (оно может даже уменьшаться для сокрытия намерений), сколько сосредоточением войск, но никаких спутниковых снимков такого сосредоточения не предъявлялось.
Да, нынешнее реагирование России на украинские обстрелы выглядело адекватнее предыдущего отсутствия реагирования. Однако казалось, что реальная цель Москвы -- не сорвать украинское наступление, которое, возможно, не готовилось, а показать Киеву бесперспективность его стратегии, которую правомерно называть стратегией безнаказанности.
Что это за стратегия -- я рассказывал более двух лет назад, описав «две ключевые задачи, задачи, которые выполняет при Порошенко вся политика в отношении России и того, что Киев относит к русскому миру. Одна связана с войной в Донбассе, каковая трактуется на Украине как война с Россией. Ясно, что выиграть её Киев не может, однако он может создать впечатление позитивной динамики конфликта. Для этого нужно, во-первых, продолжать постреливать и вызывать на себя ответный огонь в Донбассе (чтобы не забывали, что война идёт), во-вторых, добиваться новых достижений на других направлениях. В итоге получается, что на Восточном фронте с 2015 без перемен, зато мы запрещаем георгиевскую ленточку и российские соцсети, получаем томос для «Киевского патриархата», запрещаем сначала регулярные, затем чартерные рейсы в РФ и не пускаем из России ни наблюдателей БДИПЧ ОБСЕ, ни стеклотару. В общем, делаем вещи, какие раньше не могли делать, и нам всё сходит с рук. Точнее, почти все. Ведь поход украинских погранкатеров в Керченский пролив с последующим финалом – тоже одно из звеньев упомянутой цепочки. Но в целом Киев должен считать баланс положительным… Вторая задача, которую решает та же политика – создание для Запада уверенности в том, что Киев останется своим и не пойдёт на компромиссы с Россией».
Так обстояли дела на момент избрания Зеленского. С новым президентом, такая политика продолжилась, но не сразу. Так, чтобы создавать впечатление позитивной динамики в конфликте, необходимо сегодня безнаказанно делать то, что казалось невозможным, а завтра – то, что невозможно делать сегодня. Но в первые полтора года правления Зеленский не предпринял никаких ярких действий, развивающих политику Порошенко, -- напротив могло показаться, что он осторожно пытается двинуться в сторону мирного урегулирования. Правда, тут же в западной прессе пошли параноидальные публикации о том, что глава Офиса президента Андрей Ермак – российский агент. Таким образом обнажилась связь между двумя задачами о которых я сказал выше: не активизируешь антироссийской политики -- значит, оказываешься подозрительным для Запада.
Всё стало меняться с конца прошлого года, а особенно быстро -- с приходом новой американской администрации. Так, возобновились политические преследования (например, дело о госизмене политолога Юрия Дудкина за сотрудничество с российскими СМИ). Да, подобное было и при прошлой власти. Но вот некоторые примеры того, чего не было при Порошенко, то есть невозможного ставшего сейчас возможным:
- закрытие трёх оппозиционных новостных телеканалов;
- использование против оппозиционеров и связанных с ними юридических лиц неправового инструмента в виде санкций, налагаемых Советом национальной безопасности и обороны (закрытие телеканалов -- как раз один из примеров их применения);
- расценивание социально-критических публикаций и действий как работы на Россию (дело Телеграмм-каналов).
Как же повлияла военная тревога в виде массированных российских манёвров у украинских границ на такую политику?
Во время наибольшей напряжённости не было резонансных действий Киева против России и сил, которые он считает пророссийскими, -- хотя не было и признаков уступчивости. Также 20 апреля Зеленский в видеообращении к народу сказал, что готов встретиться с Путиным в любой точке Донбасса, где идёт война. Российский президент впервые не отверг предложение двустороннего саммита, а лишь высказал иное мнение о его повестке: темой должны быть двусторонние отношения, а не Донбасс, который, дескать, украинский президент должен обсуждать с представителями ДНР и ЛНР.
На этом фоне произошло ещё одно интересное событие. 20 апреля депутат Верховной Рады из президентской фракции Евгений Шевченко, известный симпатиями к Белоруссии, впервые был принят в Минске Александром Лукашенко. Официально шла речь о месте белорусской столицы как переговорной площадки по Донбассу и вообще о двусторонних отношениях. Но согласитесь: приём лидером государства рядового парламентария любой страны – это очень странное явление, если данный депутат не облечён дополнительными, пусть и не афишируемыми полномочиями. Ну, а 22 апреля Лукашенко прибыл в Москву, и получилось так, что именно сразу после его прибытия министр обороны РФ Сергей Шойгу объявил о завершении манёвров, а чуть позже на открытом для СМИ фрагменте встречи с белорусским президентом Путин и отреагировал на предложение Зеленского о встрече.
Допустимо предполагать, что белорусский президент сыграл роль почтальона, передав полученное через Шевченко послание Зеленского Путину. Ведь политический режим, созданный в Киеве, не предполагает, что политик из президентской фракции может где-либо встретиться с российскими представителями. Думаю, впрочем, что украинский президент мог дать сигнал Кремлю и другим способом. В общем, вряд ли без такого сигнала российский президент так отреагировал бы на идею саммита.
Заинтересовать Кремль можно было, прежде всего, обещаниями по Донбассу. Но переговоры контактной группы остаются бесплодными из-за категорического нежелания Киева соглашаться на взаимодействие с ДНР и ЛНР хотя бы в контроле за соблюдения перемирия; количество же обстрелов сразу после завершения российских маневров стало ещё больше -- правда, в последние две недели оно заметно сократилось. Но в Киеве ходят слухи, что это связано с требованиями Вашингтона воздержаться от провокаций в канун саммита Байдена и Путина. Во всяком случае, несмотря на некоторую разрядку на фронте, в Кремле высказываются всё пессимистичнее по поводу саммита с Зеленским. Достаточно сравнить высказывания Пескова от 20 мая с позднейшими словами его самого или помощника президента Юрия Ушакова.
То есть если Зеленский что-то и обещал, то обманул. Впрочем, так ли уж важно догадываться, обещал ли он Кремлю что-либо, если именно после отбоя военной тревоги украинская стратегия безнаказанности продемонстрировала новые достижения?
Одно из них на поверхности – это уголовное дело о госизмене относительно двух оппозиционных парламентариев: председателя политсовета партии «Оппозиционная платформа – За Жизнь» (ОП-ЗЖ) Виктора Медведчука и его однопартийца Дмитрия Козака. Его уже достаточно откомментировали в России, в том числе на уровне Владимира Путина (крёстного отца дочери Медведчука), поэтому обращу внимание лишь на то, что даже украинскому суду оно показалось настолько сомнительным, что он не запер Медведчука в СИЗО с правом выхода под рекордный залог, а ограничился домашним арестом.
Второе -- это давление на экс-президента Петра Порошенко, которого привлекают к делу Медведчука пока как свидетеля, заодно обнародуя записи разговоров главы политсовета ОП-ЗЖ 2014-2015, где речь идёт о бывшем главе государства. Да, на самом деле Порошенко удалось тогда войти к доверие к России, создать представление о себе как о стороннике мира, уменьшить давление на Киев, получать в критический момент из России газ и электроэнергию, а с неподконтрольного Донбасса -- уголь, и на этом создать базу для проведения антироссйиской политики, в которой он укрепился в последние годы. Объективно в тех обстоятельствах Киев не мог бы сыграть лучше, чем сыграл он. А припоминая Порошенко его уступчивость (которая чаще была лишь видимостью), администрация Зеленского фактически конструируетфальшивый исторический нарратив, создавая впечатление что в 2014-м Украина могла бы и победить в Донбассе, и Крым не отдать, если б не такие, как Порошенко и Турчинов. Нарратив, стимулирующий веру в непобедимость и совершенно тупиковый как для урегулирования конфликта в Донбассе, так и для выстраивания отношений с Россией.
Третье – это подача президентом помеченного как неотложный законопроекта «О национальном сопротивлении», который предполагает организацию «движения сопротивления», то есть диверсионные действия, как в Донбассе, так и в Крыму и Севастополе. Не думаю, что отсутствие такого закона связывает Киев в подобных действиях, но вот принятие этого акта, будет означать новое качество этих действий.
Думаю, можно связать со стратегией безнаказанности и две другие вещи. Так, после инцидента с самолетом Ryanair Украина оказалась в авангарде стран, карающих Белоруссию, в частности, отменив авиасообщение с ней, раньше большинства европейских стран. Да, это можно связывать с давлением Запада, но никак подобным давлением нельзя объяснить критику Германии и Франции за то, что, по словам Зеленского, они ослабили позиции в отношении России, а по словам секретаря СНБО Алексея Данилова, вообще ответственны за судьбу Крыма и Донбасса, так как в 2008-м не предоставили Киеву ПДЧ в НАТО. Правда, повторять свои слова из интервью 2014 года о Меркель как агенте «штази» Данилов не стал, однако его прямой начальник Зеленский, вообще создал на днях прецедент критики украинскими президентами американских, обвинив Джо Байдена в предоставлении пуль для российского оружия (отказом от санкций против оператора «Северного Потока»).
Такое поведение Киева очень логично объяснить головокружением от успехов от после отбоя военной тревоги. Дескать, раз мы такие крутые, и Россия отступила, мы можем поднять голос на всех. А вот если бы Киев действительно планировал наступать в Донбассе, но испугался российских манёвров, то вряд ли он бы так смело демонстрировал новые достижения своей безнаказанности.
Что же выиграла Россия в отношении Украины на фоне тревоги и её отбоя? Да, она получила звонок Байдена Путину, который затем привёл к договорённости о саммите. Но чем закончится саммит -- неясно. Также на этом фоне Россия раньше, чем ожидалось, достроила первую нитку «Северного Потока-2». Это, конечно, серьёзное достижение, хотя мы не знаем, как успешно удастся заполнить этот газопровод после выборов в Германии.
Эту достройку принято считать и успехом на украинском направлении, поскольку Киев плачется что потеряет доход от транзита, что осложнит финансирование армии. Однако слезам Киева не стоит верить. Так, в первом квартале этого года доходы Украины от трубопроводного транзита составили 133,8 млн долларов, тогда как к моменту прихода Зеленского к власти, в первом квартале 2019-го, составляли 744,2 млн долларов. То есть Украина уже теряет 610 млн. долларов в квартал, а если вдобавок потеряет ещё 134 млн -- это будет уже не так много, тем более что ущерб от этих потерь с лихвой компенсирован ростом экспорта в Китай: по сравнению с первым кварталом 2019-го он вырос на 1,5 миллиарда.
В целом, в отличие от времён Порошенко, положение Украины прочнее. Ведь тогда имели место политическая поддержка Запада и западная же экономическая поддержка в виде кредитов МВФ. Сейчас политическая поддержка Запада сохраняется, а экономическую фактически оказывает Китай, ставший главным украинским торговым партнёром. Ведь доходы от роста экспорта в КНР, заметно превышают кредиты МВФ, а главное -- эти деньги отдавать не надо, а можно тратить на армию.
Всё это укрепляет решимость Зеленского и дальше продвигать избранную стратегию. И успехом на украинском направлении для Москвы было бы лишь одно: бесповоротно оборвать цепочку безнаказанных достижений Киева.
