Чему учиться у Америки?

4 июля – очередная годовщина того дня, когда североамериканские сепаратисты, не без поддержки иностранных держав, объявили о независимости от матушки Англии. В этот день в Спасо-Хаусе, уютном особняке на Арбате, видные россияне, гости посла США, поднимают бокалы за процветание бывших мятежников, выросших в единственную сверхдержаву мира.

 

Бывал и я на этих торжествах, но больше уж туда меня не зовут - видимо, осознали, что я поддерживаю других, неправильных сепаратистов. Однако поднять бокал мне все равно в этот день придется, поскольку 4 июля – это еще и день рождения моей младшей дочери, которую мы с супругой в шутку хотели назвать Индепенденцией, но назвали, проявив мудрость, Софьей.


Но и за американцев можно было бы поднять тост. Не как за «наших заокеанских партнеров» - к чему это наигранное добродушие? - а в том смысле, в каком пушкинский Петр поднимал тост за шведов. За наших учителей, которые разбили нас, как под Нарвой, в холодной войне и у которых мы до сих пор ничему не научились.


«Учиться, учиться и учиться у США надлежащим образом». Это лозунг могла бы выдвинуть наша власть, но он у нас так и не прозвучал. А между тем, Россия – одна из немногих стран, которым имеет смысл учиться у Америки. У других – слишком
велика разница в масштабе, истории, населении. У нас – тот же простор, та же природная и этническая пестрота. Свой фронтир, свои пионеры, свои ковбои.


Мы, однако, больше любим объяснять, почему Россия не Америка – и либо утрированно презираем «пиндосов», либо рефлексивно поднимаем перед ними лапки вверх. Либо начисто отвергаем «заокеанские рецепты», навязываемые остальному миру, либо говорим «придите и владейте нами», как тем варягам.


Конечно, есть вещи, которым у Америки научиться нельзя. Например, не стоит учиться у нее свободе – самому разрекламированному американскому достоянию. «Свободная страна», «лидер свободного мира» - слышим мы до сих пор. Однако свободы там маловато даже в самом простом, уголовно-пенитенциарном смысле. По количеству заключённых в отношении к населению в целом США опережают почти все страны мира - и коммунистическую Кубу, и исламский Иран, и Руанду, известную своим геноцидом, и Россию с ее традициями ГУЛАГа.


Но и тем счастливчикам, которые формально живут в этой стране на свободе, тоже не позавидуешь: к их услугам и охочие до доносительства соседи, и идейно мотивированные активисты, стремящиеся покарать гражданина за любое вольное высказывание, затрагивающее чувства геев, женщин или этнических меньшинств, и широкая государственно-корпоративная сеть слежки через модные гаджеты и компьютерные сети, с которой ничего не могут поделать никакие сноудены и ассанжи.


А вот чему нам точно стоит поучиться, так это умению американцев создавать привлекательный образ страны в мире. Как бы ни далека была американская реальность от идеалов свободы, а все же США удалось продвинуть этот бренд повсеместно. Да, Голливуд сыграл огромную роль. Но у нас тоже масса людей снимает кино, однако же наши фильмы, получающие известность в мире, несут главным образом информацию о беспросветности и бессмысленности русской жизни.


У нас уже не одно десятилетие изобретают «национальную идею», а нам нужна «русская мечта», которая могла бы конкурировать с «американской мечтой». Мечта, в которой Россия прекрасна и величественна, русские герои сильны и благородны, а русские злодеи живописны и обаятельны. Мечта, в которой водка, гармошка и баня займут скромное место этнографических деталей и перестанут застилать собой наше уникальное предложение всему миру. Помпезные спортивные ристалища и великие стройки путинизма, не говоря уже о лукулловых пирах олигархов, основу такого уникального предложения составлять не могут.


Было бы полезно поучиться у США и важнейшим чертам государственного устройства. Хотя ельцинская конституция была вроде бы писана по американским лекалам, те элементы, которые составляют конкурентное преимущество США, остались за ее бортом.


Прежде всего, это территориальное устройство. Штаты, ни в одном из которых не определена никакая титульная нация, хотя всем известно, что в Калифорнии много испаноязычных, в Джорджии – чернокожих, а в Иллинойсе – поляков. Если этническая общность хочет территориально обособиться, этому есть свое название – резервация. Не хотите в резервацию – живите как все, по общему закону. Вывод для нас, кажется, вполне понятен: искусственное поощрение института титульных наций лишь замедляет развитие территорий в угоду столь же искусственно выращиваемой этнической элите.


Не переняли мы у США важнейший принцип, способный многократно ускорить развитие страны – децентрализацию. Это не только децентрализация на уровне штатов, благодаря которой штаты наслаждаются финансовой самостоятельностью и имеют свободу рук в различных отраслях права, от уголовного до семейного (в том числе, например, до недавнего времени могли определять, готова ли данная территория к таким смелым новшествам как однополые браки), но и децентрализация внутри штатов, когда, например, в пределах штата отдельно существуют административная столица, деловая столица и университетский город.


Для нас такая внутрирегиональная децентрализация – хорошо забытое прошлое. Это многочисленные купеческие города – Елабуга, Елец, Кинешма и т.п., - которые в начале прошлого века дали нам краткий, но стремительный индустриальный подъем, побудивший Александра Блока воспеть «Америки новой звезду». Но в России эта территориальная структура была угроблена тупым большевистским централизмом, при котором хозяйственная и идейная власть влилась во власть политическую, а вот в США она сработала, и мы до сих пор читаем названия небольших американских городов в юридических адресах крупнейших транснациональных компаний.


Еще один поучительный для нас момент – это американская партийная система. По сути в США установился принцип: «одна элита, две партии». Никогда нельзя сказать, что одна из этих партий правящая, а другая находится в оппозиции. В оппозиции – мелкие партии, представители которых изредка доходят до общенациональных избирательных бюллетеней и сразу же после выборов стираются из памяти публики. И республиканцы, и демократы – правящие партии, но с разными «пакетами акций», которые меняются в результате выборов. Одна партия может провести своего президента, может получить большинство в Конгрессе, но всегда останутся республиканские штаты и всегда останутся демократические.


В 90-е годы в России был шанс на возникновение такой системы, в основном связанный с «красным поясом», но наши регионы не столь самостоятельны, как американские штаты, поэтому в конечном счете вся наша правящая элита слилась в экстазе «Единой России». И даже после этого попытки перенять американский опыт постоянно делались: то пытались создать «вторую ногу», которая оборачивалась третьим или четвертым хвостом; то образовать над- или внепартийную структуру (ОНФ), то вот теперь праймериз в ЕР проводят. Но почему-то задача не ставится прямо и честно: правящая элита у нас одна, никуда от этого не деться, да и что уж там, во всем мире так, а вот конкурирующих команд внутри нее должно быть как минимум две.


Иногда кажется, что сложно чем-то помочь нынешним российско-американским отношениям, раз уж мы так схлестнулись в геополитическом плане. Сейчас, за несколько дней до встречи Владимира Путина и Дональда Трампа, не очень понятно, в каких областях и за счет каких взаимных уступок они смогли бы договариваться. Но возможно, если разумная и прагматичная «американизация» нашей государственной жизни станет официальной политикой, потеснив ряд малоперспективных идеологических химер, двум большим странам будет легче понять друг друга.

Материал недели
Главные темы
Рейтинги
  • Самое читаемое
  • Все за сегодня
АПН в соцсетях
  • Вконтакте
  • Facebook
  • Twitter